Чорный переворот - Алексей Птица
А пока, несмотря на то, что СССР выводил свои войска из Африки, тех, кто учился в Советском Союзе, принимали свободно. Вот она — дружба народов в действии! Люблю СССР!
— С какой целью приехали в Советский Союз? — на плохом английском равнодушно поинтересовалась дородная дама, на которой просто лопалась форменная синяя блузка.
— Посетить родное военное училище в Сумах и прокатиться по стране в туристических целях, — ответил я на чистейшем русском языке.
— Ммм, а у вас есть разрешение посещать другие города, кроме города Сумы?
— Естественно есть, — с мастерством фокусника доставая очередную бумажку, сказал я и внутренне поморщился. Вот же задолбали со своими бумажками! Но в лицо женщине я улыбался во все тридцать два зуба. Надо же поддерживать негритянский имидж. — А разве неграм нельзя ездить по самой свободной в мире стране? Вы ненавидите негров?
Тётка стушевалась, не ожидая подобного рода нападок. Ну-ну, пора привыкать… Всё ещё впереди! Ваши азиаты ещё покажут вам дружбу народов, да и кавказцы помогут.
— Нет, вы неправильно меня поняли. Возьмите ваши документы.
— Спасибо! — забрал я бумажки и пошёл к выходу.
Как удобно, оказывается! Чуть что (к месту и не к месту) можно выдвигать обвинения в антисемитизме, нацизме, фашизме или расизме и легко затыкать рот всем подряд. Всем, разумеется, не заткнёшь, но в большинстве случаев такие обвинения работают железобетонно. Особенно если применять их по отношению к русским, потому как среднеазиатские народы лишь посмеются, если вообще поймут, о чём идёт речь.
Выйдя из аэропорта, я почти сразу попал в объятия таксистов, но отказался от их услуг и направился на стоянку маршрутного автобуса. Тот подошёл примерно минут через двадцать. Добравшись до Москвы, я заселился в ту же гостиницу, в которой жил в далёком 1980 году, в АБВГДейку. Ничего в ней в принципе не изменилось: те же валютные проститутки, швейцары и фарцовщики. Разве что путаны больше почти не скрывались, швейцары стали ещё наглее, да и фарцовщики тусовались прямо у входа, никого не стесняясь.
Погуляв по Москве и посетив между делом Московский зоопарк, я почувствовал за собой слежку. Но железный занавес уже начал постепенно подниматься, и иностранцев сейчас в Союз приезжало очень много, так что от меня вскоре отстали.
Ну, стоит себе обезьяна, смотрит на обезьян… Что такого-то? Имеет право! Конечно, КГБ могло мной заинтересоваться, ведь я приехал из Эфиопии, которая до сих пор напоминала пожар в бардаке во время наводнения. Но по большому счёту: а что я мог знать? Ну да, мутный я тип… И что из этого? У Советского Союза проблем и без Эфиопии хватало. Правда, прилипла ко мне какая-то проститутка в гостинице и попыталась в неформальной обстановке расспросить о событиях в Эфиопии. Пришлось понарассказывать ей всякие небылицы. Будто я лишь чудом свалил из этого ада, где все друг друга убивают! А чтоб отстала, сказал, что всё имущество сгорело, когда на Аддис-Абебу напали французские наёмники. В общем, нагнал ужаса от первого лица, лично пострадавшего от всей этой заварухи.
Прожив в гостинице чуть больше двух суток, я купил билет на поезд в город Сумы. Часть денег я предусмотрительно обменял в официальном обменнике, а часть (причём бо́льшую) втихую через фарцовщиков. Тысячи долларов по рублёвому курсу мне должно было хватить надолго. Остальные пусть пока полежат.
Сев на поезд, я направился в Сумы. Там провёл пару суток, для приличия побродив вокруг военного училища. Ожидаемо никого не встретил. Да и почти десять лет прошло, много воды утекло. Единственное, уже перед самым отъездом, я зашёл магазин купить газировки, и меня словно что-то торкнуло. Сердце вдруг забилось быстрее. Так и не понял, что произошло: никакой тревоги я не чувствовал, лишь поймал на себе пристальный взгляд какой-то смуглой девчонки-пышечки, пялящейся на меня по ту сторону окна. Та некоторое время смотрела на меня в упор, а потом, крикнув: «Мам, подожди меня!», умчалась догонять какую-то полную женщину.
Оттуда я поехал в Ленинград, где тоже провёл двое суток, любуясь красотами города. Уже из Ленинграда отправился в Волгоград, где посетил мемориальный комплекс со знаменитым монументом «Родина-мать зовёт!» на Мамаевом кургане.
Затем, купив билет на речной пароход, доплыл до Саратова. Заветный адрес намертво запечатлелся в моей памяти, и сойдя на берег, я тут же направился на поиски нужного мне дома. Однако разыскав его, понял к своему великому огорчению, что Люба в нём не живёт. Но ведь я точно помнил её адрес! Значит, либо она ошиблась, либо ошибся я. Как так?! Обмануть она не могла! Как же узнать, где она проживает? Хрен его знает. Уверен я был только в одном: эта именно та улица, которую она когда-то назвала! А вот с номером дома, вероятнее всего, где-то закралась неточность. Ладно, уж коль я здесь, теперь из-под земли её достану!
Глава 25
Фиаско
За помощью в поисках Любы я отправился в паспортный стол. Где и поведал заведующей душещипательную историю о том, как на учёбе я познакомился с девушкой, приехавшей к родственникам на каникулы. Как подружился с ней, и как внезапно мы тогда расстались из-за того, что мне пришлось вернуться на Родину. Потом я якобы не мог вырваться к ней, ведь события в Эфиопии имели поистине ужасающие последствия. А я так хочу снова встретиться и, скорее всего, жениться на ней.
Эта, ещё незакалённая душещипательными сериалами женщина едва не расплакалась, слушая моё эмоциональное повествование, и чуть ли не за руку отвела меня к ведущему специалисту.
Я вошёл и сразу же наткнулся взглядом на небольшого роста человечка явной семитской наружности. Мне вдруг стало смешно: вот в какую контору в Советском Союзе не войди, везде найдёшь лучших наших друзей, что первыми побегут на Запад. Впрочем, мне какая разница? Зато у этих товарищей можно очень многое узнать и узнать достаточно быстро.
— Михаил Львович, окажите помощь человеку, — обратилась к нему моя спасительница. — Он сам объяснит, что ему нужно.
С первого взгляда я понял: мы поладим! Весь внешний вид паспортиста буквально кричал о том, как он мечтает разбогатеть и вырваться из этого унылого круга. Да, это прямо было написано на его лице. Ну-таки мы ему поможем.
— Мне нужно найти одну женщину, которая проживала на улице Сакко и Ванцетти.
— Фамилию знаете? — с интересом глянул на меня
