Рисорджименто - Олеся Шеллина
— Вот черти, — я покачал головой. — Еще медведь в берлоге, а вы уже его шкуру делить пытаетесь. Ладно, зови Ярого, пора уже гостей отсюда спроваживать. Да, усиль охрану у кардинальских комнат, чтобы никто оттуда не вышел. Что попросят, сами подавайте.
— Боишься чего-то, княже?
— Опасаюсь. Катерина попробует его жизни лишить, это первое, ну а второе, никто из их отряда знать не должен, куда гости наши уедут. Незачем им об этом знать.
Дождавшись Олега, я двинулся в комнаты к турку.
— Приветствую, Джем-эфенди, — я сложил ладони вместе, отвесив неглубокий традиционный поклон.
— Приветствую, Иван-эфенди, — он вернул мне поклон. Я оглядел комнату. По моему приказу ее завалили подушками самых разных размеров, плюс поместили турка в покоях, где были большие комнаты для омовения.
— Вам здесь удобно? Имеется все необходимое?
— Благодарение Аллаха, что вы взяли власть в свои руки и избавили меня от ежедневного позора, — он приложил руки к груди.
— Аллах велик, — я улыбнулся, увидев ободрение в глазах. — У меня к вам новости, Джем-эфенди. Как бы я не хотел вас уберечь от беды, но мы находимся слишком близко к папским землям, и угроза всегда будет висеть над вами. Поэтому сейчас, когда посланники папы вкушают заслуженный отдых, отборный отряд моих витязей готовится сопровождать вас и вашего помощника туда, куда вы укажите. Но, время не ждет, нужно ехать прямо сейчас. Позвольте представить вам, князь Олег Ярый, он командир вашего отряда и отвечает за ваше благополучие передо мной головой.
— Что вы хотите за помощь мне, Иван-эфенди? — турок смотрел очень серьезно. Мог ли он меня обмануть, если мы сейчас о чем-то договоримся? Да легко. Вот только мне нужна была дестабилизация обстановки в будущей Порте. Гражданская война и дележка власти и как следствие возможное невступление на престол Сулеймана. Но не буду же о таком говорить дорогому гостю.
— Я надеюсь, что ваш разговор с братом состоится в вашу пользу, тогда, я надеюсь, вы вспомните о моем участие в вашей судьбе, и мы поговорим о будущем Греции, которое меня очень интересует.
Он ничего не ответил, но я и не ждал от него ответа. Проводив отряд, скрывшийся в быстро наступающей темноте, я вернулся к себе. Сейчас мне нужно было дождаться возвращения герцога Савойского и моих людей, и планировать дальнейшее продвижение, потому что король Неаполя точно не проглотит молча мое воцарение здесь.
Катерина ворвалась в комнату без стука. Я усмехнулся, разглядывая эту растрепанную ведьмочку. Ничего, все у нас в итоге наладится, потому что, сдается мне, мы сумели пересечь тот Рубикон, у которого останавливались те, кто был до нас.
Эпилог
Шоу, устроенное на площади одурманенным Чибо, меня повеселило. Я не знаю, что и как сделал Абелли, но они с Ванькой полностью удовлетворили все мои самые темные и садистские потребности. Он пафосно передал волю Рима и хотел казнить бунтарей, но в итоге поймал психоз достойный любой книги ужасов. Причем, всех обрушившихся на него демонов, Чибо знал по именам, что не могло не внушить определенного уважения.
Как бы не хотел Асканио что-либо не делать, но тут пришлось брать свою книженцию, и при помощи слова божьего и острого кинжала изгонять дьявола, поселившегося в кардинале, верой и правдой служившему Господу десятилетия, и тем самым навлекшим на себя гнев дьявольский.
А бунтарей я все равно казнила. Нечего пытаться меня убивать на глазах у всего честного народа.
После всех этих событий прошел месяц, во время которого случилось довольно много событий, но в которые меня не слишком плотно посвящали. Политика — дело мужских рук, и я полностью с этим согласна. Геную добровольно-принудительно присоединили к Милану довольно быстро и бескровно, я так поняла, что Ванька на то и рассчитывал, но начались проблемы с Корсикой. Помимо вечно чем-то недовольно и постоянно бунтующих итальянцев, остров захотели получить одновременно Кастилия и подкаблучный Арагону Неаполь. Война за этот остров свободы пока была довольно вялая, потому что никто не хотел ни показывать свои козыри, ни вступать в открытую конфронтацию, но, тем не менее, она находилась в самом разгаре, и Ивана я практически не видела, потому что это был не единственный фронт, на котором у него была война, и он пока успешно держал их все, постепенно приближаясь с обожающим его Карлом Савойским к Баварии. Зачем она им понадобилась — понятия не имею, наверное, понадобилась.
Я же полностью ушла в заботу о сыне, и замке, который все никак не мог понять, что лучше: наигранное уважение, или открытая неприязнь. Ванька меня никак не ограничивал в моих развлечениях, поэтому к концу месяца после ряда громких отставок, казней и элементарного унижения бунтующих масс, меня начали бояться, а страх породил уважение, и мне было все равно наигранное оно или нет.
В битве за Корсику наступило небольшое затишье, которое Иван взял, чтобы наконец все сомнения в моем положении в Милане отринуть у сомневающихся масс, ну и разобраться с Медичи, от которого он вернулся накануне вечером не в слишком хорошем расположении духа, не вдаваясь в подробности.
Я смотрела на себя в зеркало. Платье для венчания мне шили довольно долго, то ли затягивали сам процесс, то ли действительно были какие-то препоны. Выглядела я неплохо, правда, похудев за время болезни, я больше напоминала дистрофичную модель, с выпирающими ключицами, но главное, что это никоем образом не отражалось в отношении ко мне его величества.
— Пора. — В комнату зашел отец Орестас, который стал для меня личным психоаналитиком. Довольно неплохим, кстати, после общения с которым я всегда чувствовала некоторый душевный подъем. Православие я приняла в тот же день, когда Чибо пал смертью храбрых в битве с демонами. На удивление, после этой показательной неспособности католической церкви защитить своих собственный кардиналов, паства у Орестаса начала постепенно разрастаться, хотя никто никого к смене конфессии не склонял. Священник был не промах, элементарно отжав у Асканио церковь Сант-Эусторджо, которая теперь официально была признана православной и в которой сегодня должен был состояться обряд венчания.
Было чертовски волнительно. Все-таки замуж я выходила впервые. Мне постоянно казалось, что обязательно что-то
