Сергей Удалин - Не ходите, дети...
– Стой, Бонгопа! – по-хорошему предупредил Шахов. – Не слушай ее. А то ведь я могу и забыть, что ты спас мне жизнь.
Тихий, но одновременно жуткий смех женщины помешал кумало ответить.
– Ты больше ничего не сможешь, глупый белый человек! – торжествующе хихикнула она. – Посмотри на это!
Нтомбази вынула из-за пояса какую-то черную тряпочку и помахала ею перед собой. У Андрея внезапно закружилась голова. Не тряпочка это вовсе, а ремешок. Из черной змеиной кожи. Украшенный перьями, ракушками и пучком светлых человеческих волос. Его, Шахова, волос. И на что способна такая безделушка, Андрею было хорошо известно.
Но это ведь не может быть тот самый амулет! Он же остался у Кукумадеву! Или нет? Разве не мог колдун тайно передать его женщине? Сам или через Бонгопу. Может, сына Бабузе застращали таким же образом и заставили предать Шахова. Но одно дело – старый, опытный, могучий волшебник, а сможет ли справиться с амулетом женщина? Да и вообще не верит Андрей в это вуду! Мало ли как действуют на дикарей такие примитивные фокусы! Он же цивилизованный человек, его на испуг не возьмешь.
– Не зли меня, женщина, – хмуро пригрозил Шахов, борясь со внезапно охватившей его неуверенностью. – Я, конечно, сочувствую всем твоим бедам и заботам, но у меня и собственных хватает. И сейчас ты мне мешаешь с ними справиться.
Он повернулся к Гарику, наклонился и снова потряс его за плечо. Возможно, только для того, чтобы не видеть проклятую колдовскую игрушку. А то, что студент никак не хотел просыпаться, его уже не очень удивляло.
– Я не разрешала тебе двигаться с места! – с наслаждением, растягивая слова, произнесла Нтомбази.
Она ухватилась обеими руками за края ремешка и, напрягая все силы, растянула его в стороны. Андрей чуть не завыл от неожиданной, непонятно откуда взявшейся боли. Казалось, будто его руки выдернули из плечевых суставов. Наверное, так же чувствовали себя распятые на кресте древнеримские рабы. Хотя вот же они, руки, ни к чему не приколочены, свободно опущены вдоль тела. Только пошевелить ими почему-то труднее, чем толкнуть с груди двухсоткилограммовую штангу. Но ведь Шахов не забитый раб, чтобы безропотно терпеть истязания. Не хочет он верить в эту магию и не будет верить!
Он попытался поднять руку. Хотя бы до пояса, хотя бы в несколько подходов. Медленно, неохотно, но она откликалась на волевое усилие. И это, конечно же, сразу заметила Нтомбази. Руки у женщины тоже были заняты, она зубами ухватилась за торчащий из пояска светлый волос и резко дернула его к себе.
Андрей на мгновение перестал различать что-либо вокруг себя, слева под ребрами что-то кольнуло, ноги подогнулись, и он пустым пыльным мешком осел на землю рядом с Гариком.
Ёкарный бабай, да что ж это делается-то?
– Наконец-то ты что-то понял, Шаха! – с садистской ухмылкой сказала Нтомбази. – Лежи и слушай. Мне самой хочется рассказать тебе все. Больше ведь некому. Бонгопа! – обернулась она к сыну кузнеца. – Плесни-ка на мальчишку водой. Пусть проснется и тоже послушает. Так, достаточно. А теперь возьми амулет и держи его крепко-крепко. Мне неудобно говорить с ним в руках.
Гарик фыркнул и открыл глаза, но даже не попытался отряхнуть воду. Похоже, он пока не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Хорошо, если хоть что-нибудь видел, слышал и понимал. Интересно, а с ним-то что эта ведьма сделала? Опоила какой-нибудь гадостью? Андрею очень хотелось коснуться плеча студента, убедиться, что тот жив и, насколько позволяет ситуация, здоров. Но он не решился на резкое движение. Еще раз испытать на себе, что такое настоящая африканская магия, Шахов пока не был готов.
– Так вот, Шаха, – начала между тем рассказ Нтомбази, – ты сам во всем виноват. Ты и твой молодой друг. С вашего появления и начались неприятности…
* * *Едва лишь услышав, что в краале кузнеца Бабузе объявился юноша, как две капли воды похожий на ее сына, Нтомбази сразу поняла – добром это не кончится. Старый шакал Хлаканьяна тут же начал интересоваться, хорошо ли себя чувствует Звиде, не случалось ли с ним за последнее время новых припадков. И она слишком хорошо знала характер советника вождя, чтобы надеяться на случайность таких вопросов. Да и повадки Сикулуми тоже были ей известны. В конце концов, вожди тоже своего рода близнецы, все думают и действуют одинаково.
Наверное, она сама во многом виновата. Слишком оберегала сына, даже тогда, когда он окреп и почти избавился от недуга. По ее глупости, для окружающих Звиде так и остался несчастным мальчиком, одолеваемым злыми духами. Сикулуми опасался, что сын Нтомбази в самый неподходящий момент опять заболеет и сорвет все его планы. Немощный вождь никому не нужен. Неудивительно, что он решил подстраховаться. Вместо настоящего сына Нхлату показать старейшинам ндвандве двойника.
Но с этим еще можно было смириться. Если бы в один прекрасный день по глазам Хлаканьяны она не поняла, что советник с вождем на этом не успокоятся. Двойник не только здоровее ее сына, он еще и намного меньше понимает в происходящем, а значит, будет гораздо послушнее. Живой Звиде стал для них обузой, а сильные мира сего не любят, когда что-то или кто-то мешает их планам.
Ту ночь женщина проплакала молча, сжав зубы, опасаясь неосторожным всхлипом потревожить сына. А наутро у нее уже был готов собственный план. Отчаянный, смелый до безрассудства. Раз уж она не может бороться с вождем, остается только подыграть ему, избавить от хлопот. Раз Звиде должен умереть, он умрет. Для всех, кроме собственной матери и еще двух человек.
С Кукумадеву Нтомбази познакомилась очень давно. Старик долго лечил ее сына, и в общем-то небезуспешно. И к самой женщине относился хорошо, даже немного учил колдовству. А со временем она узнала, что и у колдуна тоже имелись свои счеты с вождем. Лучшего союзника и придумать было трудно. Даже то, что жил Кукумадеву на отшибе, ни с кем по-соседски не общаясь, тоже играло ей на руку. Оставалось только доставить мальчика в крааль колдуна, не вызывая подозрений. А для этого требовался еще один помощник. Но и его долго искать не пришлось.
– Бонгопа? – на всякий случай уточнил Шахов. – Но почему именно он?
Нтомбази ответила почти человеческой, почти женской улыбкой:
– Потому что ради меня он сделает что угодно.
Сын Бабузе невольно вздрогнул, а заодно и Андрея заставил поморщиться от боли. Амулет ведь по-прежнему оставался в руках воина. Но Шахов уже не злился на него, пожалуй, даже жалел.
Ах, вот оно что! Ну и попал ты, парень! Угораздило же влюбиться в такую мегеру!
Бонгопа не раз и не два звал Нтомбази замуж. Мужчина он видный, и может быть, она бы и согласилась стать его женой. Не беда, что он сын простого кузнеца. Ей не составило бы труда сделать из него настоящего вождя. Но оставалась одна сложность – женой вождя Нтомбази уже была. И прекрасно знала, как из любимой жены становятся второй, третьей и даже совсем никакой. Нет, такого счастья она больше не хотела. Куда лучше быть матерью вождя. Вот это уже навсегда. И она упорно много лет шла к цели, пока вдруг появление Гарика не поставило ее планы под угрозу. И надо ж такому случиться – привел чужака в племя именно Бонгопа.
