Эрнест Риттер - Зулус Чака. Возвышение зулусской империи
Чака, стоявший на возвышении, восхитился проницательностью вожака.
— Мамо![102] У старухи ум мужчины, она спасла по крайней мере одного из своих детей.
Пройдя вдоль второй, маскировочной изгороди, слониха-вожак проявила явное отвращение к гостеприимно оставленным «проходам» и, проломив изгородь в стороне от них, направилась к возвышенности. Тем самым она избежала охотников. Как только стало ясно, где именно она собирается перевалить через возвышенность, Чака и его охотники бросились наперерез стаду. Слоны, почуявшие охотников, скрытых второй изгородью, тревожно затрубили.
Попытка преградить путь веренице этих животных, идущих почти вплотную друг к другу, равносильна самоубийству. Однако атаковать замыкающего шествие слона в тот момент, когда он поднимается по крутому склону, значит идти на оправданный риск. Правда, есть такие смельчаки, чтобы не сказать отчаянные головы, которые выскакивают на тропу и пытаются ранить слона, когда следующее за ним животное находится на расстоянии не менее броска копья (пятидесяти ярдов). Такой охотник должен быть необычайно проворен, чтобы успеть перерезать сухожилия проходящему мимо слону и одним прыжком вернуться в безопасное место, прежде чем следующее животное дотянется до него своим хоботом.
Чака и его охотники достигли прохода, чуть опередив слониху-вожака, и заняли места за изгородью, подле многочисленных отверстий. Отсюда они наблюдали, как громадные животные с трудом поднимались по крутому склону, так близко от изгороди, что их почти можно было коснуться рукой. Наконец последний слон — большой самец — вступил в коридор. Шел он довольно медленно, ему мешали идущие впереди. Когда его задние ноги оказались на одной линии с притаившимися охотниками, они немедленно атаковали его с двух сторон. Топорами, похожими на томагавки, воины нанесли ему глубокие раны, перерубив ахилловы сухожилия и сухожилия икроножных мышц. Самец затрубил от боли и ярости и, пошатываясь, повернулся к атакующим, размахивая смертоносным хоботом. Однако раненый слон не представлял больше опасности для своих врагов. Ловко уклоняясь от его хобота, они наносили ему одну за другой глубокие раны в задние ноги. Между тем специальный наблюдатель был начеку, чтобы предупредить охотников, если сзади покажется другой слон.
Не успел первый раненый слон выйти из строя, как охотники атаковали из-за изгороди того, который двигался перед ним. Этот маневр был повторен со всеми животными, следовавшими вереницей. Не все, конечно, шло гладко. Очень часто слон, шедший впереди атакованного, услышав крики своего собрата, поворачивал назад и бросался ему на выручку. Копье, даже самое тяжелое, в таких случаях бесполезно, ибо нанесенные им раны скажутся слишком поздно.
Когда наступил черед Чаки попытать свое счастье, он с дикой энергией выскочил из укрытия и, размахнувшись тяжелым топором, нанес страшный удар в самую уязвимую часть задней ноги слона. Его спутникам было приказано не отходить далеко, но и не вмешиваться без крайней надобности. Крупный самец затрубил и, размахивая хоботом из стороны в сторону, повернулся быстрее, чем можно было ожидать после такого ранения. Чака проворно нагнулся и новым ударом перерубил сухожилия на другой ноге, заставив слона присесть. С дьявольской яростью животное принялось вырывать ветви из изгороди по обе стороны от себя. Использовав одну из них как дубину, слон едва не нанес Чаке смертельный удар. Легкие концы ветви все же прошлись по нему. Отскочив в сторону, Чака оказался лицом к лицу со смертью: она молчаливо надвигалась на него в облике самца, который шел впереди атакованного. Самец этот ринулся защищать раненого собрата. Африканский слон, несущийся на врага, — страшное зрелище: расстояние между кончиками огромных ушей, стоящих под прямым углом к телу, доходит до девяти-десяти футов; хобот высоко поднят над грозными бивнями и туловищем, возвышающимся на двенадцать футов над землей; все вместе составляет живую машину смерти и разрушения.
В этот тяжелый для Чаки миг двое воинов-охотников самоотверженно преградили путь приближавшейся смерти, проявив характерную для зулусов удивительную верность своему вождю. Подняв топоры, они успели с двух сторон атаковать мчавшееся на них чудовище. Каждый нанес ему глубокую рану, но что толку? Слон мгновенно сбил с ног и растоптал насмерть одного из них. Другого обвил хоботом, высоко поднял и с силой бросил на землю. Это дало Чаке возможность отпрянуть в сторону. В то время как слон втаптывал в землю распростертое тело охотника, Чака и другой воин сзади перерубили ему сухожилия. После этого слон оказался в таком же состоянии, что и его собрат, которого он так отважно пытался спасти.
Такая же участь постигла пять или шесть слонов, замыкавших шествие и брошенных на произвол судьбы остальными животными. Никто не пытался добить раненых гигантов: это требовало больших усилий, да и трубные вопли раненых заманивали в ловушку одиноких или изгнанных из стада слонов. Эти животные обладают наибольшими бивнями, а потому представляют собой особенно желанную добычу. Охотники убрали останки погибших и заняли прежние места за изгородью вдоль коридора. Глядя на изуродованные тела двух воинов, пожертвовавших собой ради вождя, Чака горестно воскликнул:
— Они были храбрейшими из храбрых — иначе не бросились бы под ноги этой бегущей горе. Если бы не они, я тоже был бы сейчас бесформенной кучей мяса и костей. Теперь же я могу только наградить их краали и принести жертву духам наших предков.
Когда появились крупные слоны-одиночки и стали пытаться пройти по одному из двух главных проходов, Чака участвовал в нескольких сражениях с ними. Бой с этими чудовищами возбуждал его. Благодаря тому, что слонам приходилось карабкаться по склону, охотникам удалось перерубить сухожилия почти всем огромным животным.
И снова Чака чуть не погиб. Охотники заметили, что к ним приближается разъяренный носорог. Когда он начал с трудом взбираться по самому крутому участку узкого прохода, Чака выскочил через одно из отверстий заграждения и нанес удар по ахиллову сухожилию; огромное животное завизжало от злости и присело. Торжествующий Чака не заметил, что носорог медленно поворачивается. Вдруг, словно выпущенный из катапульты, раненый зверь ринулся на него вниз по склону с быстротой и яростью, которые едва не стали гибельными для Чаки. Только проворство пантеры, которым обладал вождь зулусов, спасло его от смерти. Он отскочил в сторону, и, охваченное жаждой мщения, огромное толстокожее пронеслось мимо. В него вонзились тяжелые метательные копья охотников, полдюжины тяжелых клинков пронзили его легкие и печень; истекая кровью, носорог наконец свалился на землю.
