Глин Айлиф - Царь Итаки

— Да, — согласился Тиндарей, когда понял, насколько простым и блестящим является предложение Одиссея. — Да, это должно сработать! Даже Аякс подчинится клятве, несмотря на свою животную силу и уверенность в том, что он получит Елену. Не могу поверить, что я сам до этого не додумался. Ты умнее, чем кажешься, Одиссей.

Сын Лаэрта легко и кротко улыбнулся.

— Спасибо, господин. Но как насчет оплаты? Тиндарей осторожно посмотрел на него.

— Я — человек чести. Что ты хочешь? Ты решил мою проблему, так позволь мне решить твою. Если хочешь землю — добро пожаловать в Спарту. Ты можешь поселиться здесь.

— Нет, — покачал головой Одиссей. Ему никогда в голову не приходила мысль не возвращаться на Итаку. — Моя цена — это женщина из твоего дворца.

— Любая женщина?

— Нет. Царевна.

— Я думал, что ты можешь сказать подобное, — вздохнул Тиндарей, понимая, что его поймали в капкан. — Ну, ты удивишься, узнав, что ты ей тоже нравишься.

— Да, я на самом деле удивлен.

— Не хочу тебя оскорбить, но и я тоже, сынок. Очевидно, что она думала о тебе с тех самых пор, как впервые увидела. Девочка хочет вести простую жизнь на Итаке, как она мне говорит. Моя единственная проблема заключается в том, как объяснить это Агамемнону. Понимаешь, у нас было соглашение.

Одиссей не представлял, зачем Тиндарею и Агамемнону заключать соглашение о Пенелопе, но еще больше его удивляло то, что она отвечает взаимностью на его чувства. После их ссоры в этом самом саду девушка относилась к нему только враждебно, даже презрительно. Одиссей ожидал, что Пенелопа будет лягаться и кричать, когда он повезет ее из Спарты. Ему уже давно пришла в голову мысль о том, как сохранить мир между претендентами на Елену, и вскоре после этого он придумал, как использовать свое предложение, чтобы Тиндарей повлиял на Пенелопу.

Но Одиссей также лишился сна, думая о женитьбе на Пенелопе против ее воли. Женщин традиционно выдавали замуж родители, причем за мужчин, которых они или не знали, к которым не испытывали пылких чувств. По большей части они принимали свою судьбу и жили дальше. Во многих случаях привычка рождала любовь.

Но Пенелопа была другой. Одиссей догадывался, что у нее независимый характер, приручить ее к любви окажется нелегко. Поэтому новость о том, что она его любит, стала откровением и прекрасным благословением.

Он широко улыбнулся.

— А как насчет Икария? Что он скажет?

— Икарий? Он-то к этому какое имеет отношение? Елена — моя дочь. И если она хочет выйти замуж за тебя, Одиссей, то тебе следует поблагодарить богов — и взять ее.

Глава 20

Великая клятва

Итакийцы тренировались, как обычно, когда в большом дворе появился Одиссей и кликнул Галитерса. Эперит бросил на него взгляд, отражая удары деревянного меча Дамастора, и из-за того, что перестал полностью концентрироваться на схватке, получил болезненный удар в бок.

— Никогда не отвлекайся, Эперит, — посоветовал ему Дамастор, отступая назад, чтобы подготовиться к следующей атаке. Но до того как они успели возобновить поединок. Галитерс приказал прекратить тренировку. Два ряда потных воинов опустили палки и сели на хорошо утоптанную землю.

— Ментор, Эперит, также подойдите ко мне, — махнул им Одиссей, который выглядел необычно обеспокоенным. — Наконец-то боги показали мне свою благосклонность, но нужен ваш совет.

Галитерс оставил старшим Антифия и присоединился к группе вокруг Одиссея. Царевич сложил руки на груди и серьезно посмотрел на них.

— Мне не нужно напоминать вам, что мы приехали сюда за Еленой, — заговорил он.

— Мы приехали сюда искать друзей и заключать союзы, — поправил его Ментор. — Мы все знаем, что царевич из маленького государства не имеет шанса заполучить Елену, если его соперниками являются такие люди, как Менелай, Аякс и Диомед.

— Может, и так. Но ситуация изменилась. Тиндарей предложил мне Елену в жены.

Они в неверии уставились на него, и мгновение никто не знал, что сказать. Затем Галитерс склонил голову на бок и прищурился, глядя на царевича.

— Это очередная твоя шутка?

Одиссей улыбнулся:

— Я понимаю твое недоверие, старый друг, но говорю правду. Тиндарей испытывает беспокойство после появления Аяксов. Он считает, что после объявления мужа Елены между претендентами на нее начнется драка.

— О, теперь я понимаю, — вставил Ментор. — Он объявит тебя ее мужем, чтобы все остальные могли убить тебя первым.

— Я говорю серьезно, идиот! Он обратился ко мне за советом. Тиндарей не представлял, как остановить их от убийства друг друга. В ответ на решение вопроса он предложил мне все, что только в его власти дать. Конечно, имелся простой ответ. Я сказал ему, что нужно заставить претендентов поклясться защищать Елену и ее мужа от любого, кто попытается встать между ними.

Галитерс кивнул:

— Клятва? Это разумно. Ни один человек чести не нарушит клятву, и неважно, насколько сильно уязвлена его гордость.

— И ты выбрал Елену в качестве награды? — спросил Ментор. — Готов поспорить на золотую монету, что Тиндарей не обрадовался, услышав это.

— Вот в чем странность, — заметил Одиссей. — Даже я не так смел, чтобы просить руки Елены. Он сам предложил ее мне! И самое смешное то, что она сказала ему, что хочет меня!

— Боги! — воскликнул Эперит.

У него кровь застыла в венах при мысли о том, что Елена воспользовалась его советом и каким-то образом убедила Тиндарея выбрать Одиссея себе в мужья. Другие выжидательно повернулись к нему.

— Одиссей говорит правду, — пояснил Эперит. — Она говорила мне, что хочет сбежать с ним и жить на Итаке. Поэтому я посоветовал ей поговорить об этом с отцом.

Одиссей, Ментор и Галитерс в неверии уставились на него. За их спинами снова началась тренировка, но так как у Дамастора больше не было партнера, он отсоединился от группы и сидел неподалеку. Эперит подумал, что следует уйти вне поля слышимости, но начальник стражи заговорил, не дав ему додумать.

— А зачем самой желанной женщине в Греции обсуждать свой брак с простым воином? Ты размечтался, Эперит, или просто пьян? — спросил Галитерс.

— Я клянусь в этом богами, — ответил он очень серьезно и объяснил им обстоятельства встреч с Еленой. — Не бойтесь, у нас не было никаких контактов. Ей просто нужен друг, с которым можно поговорить, кто-то, не входящий в ее привычный круг общения.

— Значит, она действительно хочет за меня замуж, — задумчиво произнес Одиссей. — Но почему?

Эперит поделился с друзьями тем, что ему говорила Елена, рассказал, как она ненавидит дворцовую жизнь и страстно желает менее сложного существования. Он чувствовал себя предателем, раскрывая ее тайны друзьям, но его успокаивало понимание того, что эти слова приносят удовлетворение Одиссею. Предыдущие сомнения сына Лаэрта теперь исчезли, сменившись пониманием. Однако он оставался необычно серьезным.