Джеймс Нельсон - Хозяин форта. Возвращение викинга

«Крыло Орла» остановилось в илистом дне. У борта стояли воины, готовые прыгать на землю, но оттуда их отодвинул своей массивной рукой Великан Гримарр. Он обошел их, перемахнул через борт, первым оказался на берегу, поднимая фонтан брызг. Гримарр поправил щит на плече, вытащил свой меч и зашагал по мелководью на берег, не сводя глаз с группы мужчин, следящих за его приближением, — Торгрима с командой.

Его воины и моряки с «Лисицы» тоже спрыгнули вслед за ним в воду. Их оказалось много. Больше, чем людей под командованием Торгрима. Гораздо больше. Откровенно говоря, Торгрим удивился, когда увидел, как много людей поместилось на борту двух кораблей Гримарра. Ему стало ясно, как трудно было управлять судном, когда на борту столько народу.

И тут он вспомнил, что Лоркан угнал один драккар — «Морской Жеребец». Видимо, моряки из этой команды сели на борт «Крыла Орла» и «Лисицы». Здесь было два корабля, но воинов у них на борту собралось на целых три.

Торгрим стоял и ждал, когда подойдет похожий на грозу Гримарр. Казалось, что здоровяк не остановится, пока не окажется лицом к лицу с Торгримом на расстоянии вытянутого меча. Но когда Гримарр все-таки остановился, он как будто натолкнулся на невидимую стену. От удивления он открыл рот, на лице было написано изумление. Казалось, что Гримарр силился что-то сказать, но в итоге промолчал.

«Все верно, сукин ты сын! Я до сих пор жив!» — подумал Торгрим.

Гримарр продолжал стоять, молча и не двигаясь, а за его спиной дружина выстраивала стену щитов. На щеке у Гримарра зияла страшная рана, полученная с неделю назад. Но она до сих пор не зажила и была покрыта запекшейся кровью. Торгрим смутно припоминал, что это он нанес ему такое увечье. Неужели зубами? Неужели так укусил? Словно во сне. Сам Торгрим почти ничего не помнил. Рука Гримарра была перевязана, и Торгрим вспомнил, как Харальд рассказывал о том, что проткнул ее кинжалом.

«Знакомство с моей семьей не прошло для тебя бесследно, так ведь?» — подумал Торгрим.

Утренний воздух наполнился шуршанием кольчуг, бряцанием оружия о щиты, шарканьем ног сотни строящихся воинов. Торгрим вглядывался в их лица, всего в трех метрах позади Великана Гримарра, и видел изумление и страх, когда они поняли, что перед ними стоит Торгрим. Торгрим Ночной Волк, убитый ирландцами и вновь воскресший.

«А кто-то же из вас, сволочей, знает, кто на самом деле пытался меня убить, не так ли?» — подумал Торгрим. Гримарр знал правду, ведь это он заманил Торгрима в ловушку, ударил мечом и приказал своим людям добить его между холмами. Для них его присутствие в Вик-Ло выглядело еще более пугающим. А еще это объясняло, почему Хильдер с дружинниками, которых послали его убивать, так назад и не вернулись.

«Ясно вам, меня не так-то легко убить…»

Но тут люди Гримарра заняли свои позиции, и опять воцарилось молчание.

Какое-то время слышался только шум реки и лязг оружия переминающихся в преддверии битвы воинов. Да еще Старри негромко стонал. Торгрим молчал. Гримарр тоже хранил молчание. Все это входило в ритуал сражения.

И эту битву Гримарр проиграл.

— Торгрим сын Ульфа! — взревел он, больше не в силах себя сдерживать, после того как отправился от шока, когда увидел перед собой живого врага. — Ты нанес мне смертельную обиду, и сейчас ты и твои люди за это поплатитесь!

Торгрим сделал несколько шагов вперед, отойдя метра на два от Орнольфа и других своих воинов и без всяких колебаний приближаясь к Гримарру. Выстроившиеся за спиной Гримарра датчане стояли с оружием наизготовку, но бросаться в бой не спешили. В них не чувствовалось ярости рвущихся с цепи псов, которые отчаянно желают положить конец томительному ожиданию и ринуться в бой.

Торгрим знал, что они будут сражаться за Гримарра, потому что поклялись ему в верности, но они не хотели исполнять свой долг. Казалось, они не стремились получать увечья и умирать за то, что важно только для Гримарра, а не для них самих. Победив, они богаче не станут, а драться придется со своими братьями норманнами, пусть и норвежцами. За время пребывания норвежцев в Вик-Ло у них завязались дружеские отношения с некоторыми датчанами, пока все не пошло прахом.

— Ты уже однажды пытался убить меня, Гримарр сын Кнута! — крикнул Торгрим достаточно громко, чтобы услышали все воины Гримарра. — И у тебя не получилось. Еще меньше повезло твоим людям, которые сейчас кормят воронов. Я точно знаю, что ничего плохого тебе не делал. Три недели назад я впервые увидел твое недовольное лицо. Поэтому перед тем, как я тебя убью, я позволю сказать тебе, почему ты на нас взъелся.

Гримарр тоже шагнул вперед, его лицо перекосилось от гнева, и, казалось, он пытался взять себя в руки, чтобы обрести дар речи. И когда он вновь заговорил, голос у него прерывался, слова слетали с губ, как искры с молота кузнеца.

— Ты убил моих сыновей, ублюдок! Ты убил их в Дуб-Линне!

Это же обвинение слышал Харальд из уст Конандиль, но тем не менее боль и ярость в голосе Гримарра застали Торгрима врасплох. Обвинение было настолько непонятным, что Торгрим никогда по-настоящему его всерьез не воспринимал, но он видел, что Гримарру не до шуток. Для него все было совершенно серьезно.

Торгрим развел руками, искренне недоумевая.

— Откуда я мог… — начал он, но Гримарр и слушать не стал.

— У тебя их корабль! Сукин ты сын! Это их корабль, — орал Гримарр, указывая мечом в сторону «Скитальца». — Ты забрал драккар, когда убил моих сыновей, и приплыл прямо в Вик-Ло, где насмехался надо мной, жалкая кучка дерьма!

Торгрим почувствовал, как будто ему дали под дых. Корабль. Те двое, что приехали похитить Бригит ник Маэлсехнайлл. Невесту Харальда. Которую он поклялся защищать. Которая оказалась предательницей, но это уже не имело значения.

Он не помнил их имен, если вообще знал, но помнил, что оба были здоровяками. Не такими, конечно, огромными, как сам Гримарр, но тоже крупными. Молодые парни. Они погибли на улице, когда пытались украсть Бригит. Унести ее на корабль, который сейчас называли «Скитальцем».

«Сыновья Гримарра? Вот ирония судьбы!»

— Это наши личные счеты, Гримарр. Между тобой и мной. Не стоит вмешивать сюда других. Только ты и я. И мы положим этому конец в поединке.

— Значит, ты признаешь! — закричал Гримарр; в его голосе звучал триумф, смешанный со злостью. — Ты признаешь, что убил моих сыновей!

— Твои сыновья пытались украсть невесту моего сына. Женщину, которую я поклялся защищать. Мы вступили с ними в бой. И бой был честным. Они проиграли. В этом нет ничего постыдного.

— А где же их тела? — взревел Гримарр. — Что вы сделали с их телами? Вы достойно их проводили?

Торгрим вновь обратился к воспоминаниям. Тела сбросили в реку во время отлива. Он промолчал.

— Ах ты, сукин сын! — взревел Гримарр. Он уже не мог сдерживаться, плотину прорвало. Он поднял шит, поднял меч и бросился на Торгрима, продолжая орать.

Торгрим тоже поднял щит. В руке он держал Железный Зуб, хотя даже не заметил, как его доставал. Меч Гримарра опустился вниз, подобно топору, которым рубят дрова, он вложил в удар всю свою силу. Торгрим чувствовал, что таким ударом можно разрубить Железный Зуб надвое, каким бы закаленным он ни был, поэтому он встретил клинок Гримарра под углом, скорее изменяя направление его движения, а не останавливая.

Рука Гримарра скользнула вниз, он пошатнулся, когда жесткий страшный боковой удар лишил его равновесия. Но он быстро взял себя в руки, и Торгрим не успел воспользоваться преимуществом: противник выпрямился и отступил от его встречного удара. Торгрим заметил, как за спиной Гримарра заерзали воины. Во главе тех, кто рванулся вперед, он увидел Берси сына Йорунда. Воины двигались, но было похоже, что они не знают, стоит ли идти в атаку. Торгрим предложил Гримарру биться один на один. Гримарр напал первым. Своим людям он приказа не давал.

А сейчас Гримарр был настолько ослеплен яростью, что забыл о командах. Он вновь закричал и замахнулся на Торгрима, и тот отбил его меч своим щитом. Потом нанес удар Торгрим, и Гримарр тоже отбил его щитом.

И тут через земляной вал, окружающий Вик-Ло, полезли ирландцы.

Глава тридцать шестая

Ранен я был, но раньше

Сразил утешителя ворона.

Накормлены пищею Мунина

Были коршуны крови.

Сперва они даже не услышали этого. К тому же все происходило слишком далеко, почти за четверть мили, у западного края форта. Из-за лязга стали, из-за того, что всеобщее внимание было приковано к Торгриму с Гримарром, никто и не заметил, что на Вик-Ло напали.

И только горстка местных жителей, которые прибежали из города и теперь издали наблюдали за происходящим, почувствовала опасность. Они находились ближе к городским стенам и к тому же не участвовали в разворачивающейся на берегу драме. Именно их крики и привлекли внимание викингов.