Алексей Кирпичников - Сталинъюгенд
— Минуточку, товарищ Меркулов, причём здесь родители? У нас перед Законом все равны! — натянул поводья Сталин.
«Господи, вот ляпнул-то», — пронеслось в голове у наркома-драматурга, и он бросился исправлять положение:
— Нет, товарищ Сталин, я не это имел в виду… Хотел сказать, что из-за известности родителей обвиняемых, по городу поползли слухи…
— Это, другое дело, — смягчился «режиссёр».
— Если короче, товарищ Сталин, то я… солидарен с выводами следствия… и считаю, что при выборе меры наказания, можно учесть несовершеннолетний возраст обвиняемых…
— Хорошо. А что думает прокуратура? Товарищ Горшенин?
И порыв Горшенина немедленно выбросить свою прокурорскую задницу из стула Вождь остановил властным жестом. Лицо государственного обвинителя от волнения покрылось красными пятнами.
— Товарищ Сталин! Мы только недавно получили на изучение полные материалы уголовного дела и ещё не успели составить окончательное мнение. Судя по докладу товарища Влодзимирского и по комментарию товарища Меркулова… мне думается… что возраст обвиняемых можно учесть при определении наказания… — как угорь из рук, заскользил прокурор Союза.
— Ладно, пока примем такую точку зрения прокуратуры.
Сталин неспешно занялся трубкой.
— …Ну а теперь вы, товарищ Берия. Что скажете?
До этого мгновения оберчекист был так или иначе ограждён от неприятностей указанием Вождя — не лезть в дело. Но сейчас ему предстояло войти в спектакль, и ошибка могла стать роковой. Лаврентий Павлович чуть поправил пенсне, продолжая оценивать реакцию Сталина на первые выступления, и вступил в обсуждение.
— По поводу обвиняемых. Я думаю, что предыдущие товарищи верно обрисовали их действия, безусловно подпадающие под пятьдесят восьмую статью УК. Поэтому школьников необходимо наказать — здесь я согласен с выступавшими товарищами, — с учётом возраста… Однако я бы не остановился только на этом. Действительно, следствием установлено, что идея фашистской символики одолевала, в первую очередь, погибшего лидера организации Шахурина. У остальных участников подобные мысли были менее чётко сформированы. Но возникает вопрос: до чего бы «доигрались» подследственные, останься жив Шахурин?… Страшно подумать, что в советской, московской школе существовала организация, скорее напоминавшая детскую фашистскую организацию «гитлерюгенд»!… Нельзя забывать и о родителях обвиняемых. Большинство из них уважаемые руководящие работники. Однако они по меньшей мере не уследили за воспитанием сынов-подростков, а товарищ Микоян допустил преступную халатность — не научил своих детей правилам обращения с огнестрельным оружием. В результате погибла девочка — дочь уважаемого посла. И застрелился Владимир Шахурин. Считаю, что родителей обвиняемых надо, как минимум, привлечь к партийной ответственности, а дело товарища Микояна разобрать персонально.
Берия — единственный в этой компании, кто мог и просто обязан был лягнуть Анастаса, — замолк. Так куце он ещё никогда в жизни не выступал.
В кабинете повисла пауза. Все замерли в ожидании минуты, когда Хозяин откроет карты. Под ложечками у них посасывало, а в желудках шкворчало, будто на сковороде жарилось сало. Сталин прохаживался вдоль стола и дымил. Дойдя до. своего места, он вынул изо рта трубку и начал медленно говорить:
— Ваше мнение, товарищи, я внимательно выслушал… О наказании обвиняемых мы ещё поговорим. Я сейчас о другом… Мы пристально наблюдали за ходом следствия… Может быть, на этом и не стоило бы акцентировать внимание — наши правоохранительные органы всегда свято чтут законность делопроизводства, однако напомню, что мы ещё на самой ранней стадии, через товарища Меркулова, договорились с товарищем Влодзимирским о том, что в этом деле УПК для него должно быть Священным Писанием… Так оно и было. Добавлю, что мы говорим не о капризе с нашей стороны, а о вполне сознательном решении. Мы хотели посмотреть, какого результата добьётся наша многоопытная следчасть, действуя в обстановке, когда арестованные практически ограждены от различных методов психологической обработки со стороны следствия… Что мы видим в результате? Никто из заключённых не признался в антисоветских намерениях! Мы имели на руках простое «дело»… каких НКГБ расследовал многими тысячами, и преступники всегда несли заслуженное наказание… а чуть изменились исходные условия — и «дело» забуксовало. В результате получилось, что прозрачное «дело», из которого при необходимости… мог бы развиться громкий процесс… «дело» с реальными вещественными доказательствами… — с треском провалилось.
Сталин раскурил успевшую потухнуть трубку.
— Вы, наверное, думаете, что товарищ Сталин выжил из ума… Сначала сказал: будьте деликатными, а потом говорит — дело провалили… Не волнуйтесь, я не хуже вас знаю, что результат в белых перчатках не достигается… Подследственный — всегда враг. С врагом надо бороться, а не сюсюкать… Но это здесь, дома, где вы вольны широко трактовать Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы. … А если действия следствия перенесутся за рубеж?… Туда, где за ним и может, и будет вестись контроль третьей стороны… Как там выходить из ситуации, когда, с одной стороны — «дело» налицо а, с другой стороны… выеденного яйца не стоит? Конечно, если рассуждать с точки зрения «буквы» закона. А?… Товарищи, жизнь заставила нас посмотреть, как вы проведёте следствие, так называемым, демократическим путём.
Сталин подошёл к столу и взял несколько скреплённых листков. Проглядев верхнюю страницу, он нашёл, что искал.
— Вот послушайте. Ещё в конце мая я получил письмо от Рузвельта. Их с Черчиллем, видите ли, очень волнует, как союзникам сотрудничать после войны на тех территориях, имеется в виду — в тех странах, которые союзные войска оккупируют с двух сторон… Вы понимаете, что они, собаки, теперь разглядев наконец, что мы в обозримом будущем перенесём военные действия за пределы довоенных границ СССР, намереваются открыть второй фронт… И собрались сделать это вовсе не для того, чтобы нам помочь, а чтобы сохранить свои позиции в Европе… Так вот, Рузвельт предлагает выработать конкретные условия взаимодействия сторон… и создавать совместные администрации. Хорош гусь!… Но… хотим мы того или нет, а реальность такова, что вскоре мы действительно окажемся в ряде освобождённых от фашистов стран в одной коммунальной кухне с этими сраными демократами-союзниками… Скорее всего, это будут Германия, Австрия, Норвегия и, возможно, Чехия с Грецией… И работать там только по нашим правилам не удастся!… За то время, что мы получили письмо, которое я держу в руках, прошло полгода. Как вы знаете, первого декабря закончилась ответственная встреча с союзниками в Тегеране. Там поднимался вопрос о послевоенном разделе Европы и о взаимодействии сторон в совместно оккупированных странах. Мы заняли на этот счёт твёрдую, .заранее подготовленную позицию — ещё в октябре мы дали указание Наркомату иностранных дел подготовить соответствующие предложения. И вот теперь мы в общих чертах договорились с союзниками о послевоенном разделе Европы, включая создание совместных оккупационных зон. После встречи в Тегеране мы дали поручение соответствующим службам НКИД окончательно проработать правовой статус таких зон… Когда мы утрясём этот вопрос на международном уровне, ваши службы — СМЕРШ и НКВД — должны будут совместно с кадровым отделом ЦК развернуть работу по внедрению проверенных лиц в правительства стран, которые окажутся в оккупационных зонах, занятых нашими войсками.
