Душегуб из Нью-Йорка - Иван Иванович Любенко

Доктор застыл на месте в растерянности. Потом распахнул саквояж и принялся в нём рыться.

– У меня нет с собой перчаток, – залившись краской, пробубнил врач.

– Что значит «нет»? – недовольно осведомился капитан.

– То есть их нет в саквояже. А так они есть… в лазарете.

– Так ступайте за ними.

– Я сейчас, мигом, – пролепетал эскулап и исчез.

– А я пока составлю протокол осмотра места происшествия, – выговорил Ардашев и, обращаясь к капитану, спросил: – Надеюсь, вы заверите его судовой печатью?

– Безусловно. И, если надо, подпишу.

– Отлично. Врачу останется лишь составить протокол осмотра трупа. Его тоже надобно заверить печатью и затем передать полиции США.

Клим Пантелеевич сел за стол, вынул из бювара лист веленевой бумаги и на английском языке, макая перо в чернильницу, принялся описывать обстановку и положение трупа. Минут через пять работа была закончена. Промокнув текст клякспапиром[25], частный детектив попросил Ван Дейка подписать протокол, и тот чиркнул пером.

Появился врач. Надев перчатки, он принялся обходить труп и что-то записывать карандашом в блокнот. Затем он вынул из кармана лупу и начал осматривать красные пятна на лице покойника. Сев за стол, медикус, то и дело вздыхая, составлял протокол осмотра. Наконец он поставил точку и, повернувшись к капитану, сказал:

– Пожалуй, можно начинать уборку.

– Приступайте, – распорядился Ван Дейк, и стюард, сев на корточки, начал собирать тряпкой воду.

– Позвольте, капитан, дать вам пару советов, – вымолвил частный детектив. – Несомненно, полиция Нью-Йорка начнёт расследование по факту отравления гражданина США Эдгара Сноу, в связи с чем я бы посоветовал вам поместить куда-нибудь, например в шляпную или обувную коробку, мыльную палочку, станок с лезвием и кисть для бритья. Пусть этим займётся судовой врач. Затем опечатайте содержимое. Что же касается протокола осмотра места происшествия и осмотра трупа, то не мне вам говорить, что они являются необходимым приложением к покойнику. Поверьте, американский детектив и эксперт будут очень вам благодарны.

– Благодарю вас, мистер Ардашев, – сухо кивнул Ван Дейк и добавил: – Не могу не заметить и тот факт, что именно после вашего появления на моём судне произошли два преступления: сначала кража, а теперь и убийство.

Клим Пантелеевич смерил капитана ледяным взглядом и проронил:

– Что вы хотите этим сказать?

Поняв, очевидно, свою ошибку, Ван Дейк пошёл на попятную:

– Наверное, я не совсем правильно выразился. Я отдаю себе отчёт в том, что и кража, и подмена мыльной палочки могли произойти ещё до вашего появления на «Роттердаме». Это, несомненно, так. Но у меня на языке вертится один и тот же волнующий меня вопрос: преступник в самом деле покинул пароход или он всё ещё здесь?

– Не знаю. – Клим Пантелеевич досадливо вздохнул. – Я даже не уверен, один ли он, или их несколько.

Капитан потёр лоб и сказал:

– И на том спасибо. Утешили. Ладно. Спасибо за совет. Вы свободны.

– Честь имею!

Ардашев вышел в коридор. Баркли был один.

– А где Вацлав?

– С Лилли приключилась истерика, и я попросил его отвести её в каюту. Пожалуй, поднимемся на палубу?

– Да, не мешало бы.

Когда свежий морской ветер принялся надувать парусами сорочки и брюки собеседников, Баркли изрёк:

– Я слышал ваш разговор с капитаном, включая последний ответ. Вы сказали, что не знаете, на судне Морлок или нет.

– Это так.

Банкир закурил сигару. Выпустив дым, произнёс:

– Надо же, какой мерзавец! Дважды пытался Эдгара прикончить и всё-таки сумел. А мне что же теперь, не бриться? У меня тоже есть мыльные палочки. И зубная паста. Зубы теперь тоже не чистить?

– Выбросьте всё и купите на пароходе новые принадлежности. Попрошу вас поступить так же и с косметикой Лилли Флетчер. Кто знает, кому и что он подменил? Могу предположить, что Морлок окончил химический факультет, поскольку прекрасно разбирается в ядовитых снадобьях.

– Химический?

– Да, а что вас смущает?

– Нет, ничего. Просто так, вспомнил кое-что, но это не имеет отношения к делу.

– Мне иногда кажется, что вы со мной недостаточно откровенны в вопросах, которые могут иметь значение для поиска злоумышленника.

Баркли отвёл взгляд, облизал сухие губы, затем прокашлялся и сказал:

– Вы зря во мне сомневаетесь. Просто теперь, после убийства Эдгара, я очень волнуюсь за сына. Морлок оценил его жизнь в двадцать грэндов.

– Я уже говорил вам, что до нашего прибытия в Нью-Йорк за него можно не волноваться. Там, на месте, события могут развиваться совершенно непредсказуемым образом. Но я не люблю гадать. Я уверен в том, что впереди нас ждут серьёзные испытания. Если у вас нет вопросов, то предлагаю на этом закончить нашу беседу. Мне надобно побыть в одиночестве и поразмышлять. Вы уж не обессудьте.

– Нет-нет, что вы! Я прекрасно вас понимаю. И не смею мешать. Буду в баре. Помянем Эдгара. Вы тоже приходите.

– Непременно.

Дождавшись, когда банкир удалился, Клим Пантелеевич вернулся к каютам второго класса и постучал в дверь Лилли. Замок щёлкнул, и на пороге появилась американка с заплаканными глазами. Вацлава в комнате уже не было.

– Позволите?

– Входите.

– А где Вацлав?

– Я попросила мистера Войту оставить меня одну. – Она подняла глаза и добавила: – Откровенно говоря, я не очень расположена к беседе.

– Я вас понимаю. Позволите мне сесть?

– Прошу, – она указала рукой на кресло. – Я вас слушаю.

– У меня всего один вопрос: где вы провели сегодняшнюю ночь?

– Что значит «где»? – переспросила Лилли и недовольно повела плечами.

– То и значит – «где».

– Вы не вправе задавать мне подобные вопросы.

– Как раз наоборот. Если вы откажетесь отвечать, я приглашу сюда мистера Баркли, и вы всё равно расскажете, но уже в его присутствии.

– Это важно?

– Да.

– Я была у себя. Спала, – ответила она, присаживаясь на угол кровати.

– Это неправда.

– Но, если вы знаете ответ на свой вопрос, зачем вы его мне задаёте?

– Давайте обойдёмся без рассуждений. Итак, где вы были прошедшей ночью?

– У Эдгара, – выдохнула Лилли.

– То есть вы провели ночь в постели Эдгара Сноу, верно?

– Допустим. Но я не имею никакого отношения к его убийству. Я ушла рано утром, когда он ещё спал.

– В котором часу?

– Около пяти. Но, – она поднялась с кровати, – надеюсь, вы не считаете, что Морлок – это я?

Ардашев не ответил, а лишь спросил:

– Как давно вы находитесь с ним в интимных отношениях?

– С минувшей ночи. Какие ещё будут вопросы?

– Пока никаких.

– Отчего же?

– Мне и так