Олег Мушинский - Черный ростовщик
— Мы тонем!
Ему сразу грубо посоветовали заткнуться, но сути дела это не меняло. Чтобы хоть немного приподнять нос, пришлось сбросить за борт носовые пушки и якоря. Помогло, но очень ненадолго. «Авенджер» все больше уподоблялся старому обозному мерину, который засыпал на ходу и которого даже пушкой не разбудишь. Так и утонул бы, не просыпаясь.
— Где «Сан-Фелипе»?!
Штурман с «Авис», нынешний капитан захваченного фрегата, вцепившись в перила, вглядывался в темноту. Высокий неулыбчивый мужчина с подозрительно бледной для его профессии кожей, одетый во все черное, в этом мраке он казался капитаном корабля призраков. Небо было сплошь затянуто тучами. Единственными источниками света были несколько фонарей, но их едва хватало, чтобы осветить палубу. К счастью, сам по себе их свет был виден гораздо дальше, и, будь «Сан-Фелипе» рядом, он бы непременно выдал свое присутствие светом своих фонарей.
— Не видать! — донеслось сверху, с марса бизань-мачты.
Они остались одни во мраке ночи. Крен на нос становился все заметнее.
— Да, черт побери, мы тонем, — признал очевидное штурман. — Все к шлюпкам!
— На море сильное волнение! — отозвался кто-то снизу. — Шлюпки может перевернуть.
— Сейчас это корыто само перевернется! — прорычал в ответ штурман.
Словно возражая такой оценке, «Авенджер» громко застонал своими деревянными внутренностями. Нос фрегата зарылся в очередную волну и уже не поднялся, когда та схлынула.
— Спускай шлюпки! — прокатилось над палубой.
Шлюпок хватало, да и баркас с «Сан-Фелипе» по завершении спасательной операции не стали перегонять обратно, а подняли на борт. Как чувствовали, что здесь он окажется нужнее. Эспада указал на него выбежавшим на палубу мушкетерам, а сам бросился к дверям полуюта.
— Дон Себастьян, куда вы?! — окликнул его штурман.
— Только захвачу свои пистолеты!
— Нет времени!
— Я быстро!
Штурман что-то крикнул в ответ, но захлопнувшаяся дверь заглушила его слова. Кают-компания находилась немного ниже, чем верхняя палуба. Эспада двумя прыжками одолел ступеньки, ударом плеча с ходу открыл внутреннюю дверь и ввалился внутрь. Пистолеты он оставил где-то здесь. Но где?
Тогда, днем, перед обедом, он вошел, снял шляпу и вынул из-за пояса пистолеты, а затем все это куда-то положил, перед тем как сесть за стол. Шляпу он, уходя, забрал. К сожалению, и то и другое было проделано чисто механически, и конкретного места Эспада не запомнил. Он обвел внимательным взглядом кают-компанию. Единственная масляная лампа слегка коптила и давала мало света, но рассмотреть отдельные предметы все еще было можно. На краю стола стояла пара деревянных тарелок. Третья, перевернутая, валялась на полу. Бутылка темного стекла выкатилась из-под стола и укатилась в угол. Пистолеты на глаза не попадались.
— Дон Себастьян! — донесся из дверного проема нетерпеливый голос штурмана.
— Иду, иду!
Эспада еще раз быстро осмотрел кают-компанию. Уже отчаявшись, он вдруг заметил рукоять пистолета, выглядывающую из-под небрежно брошенного на рундук полотенца. Бросившись туда, он отдернул полотенце и…
— Карамба!
Пистолет был один, да и тот не его, а штурмана с «Авис». Такой старый и неухоженный, что неизвестно, пригоден ли он вообще для стрельбы. Будучи торговцем, стрелять штурман не любил и не умел, а оружие с собой таскал исключительно для отпугивания портового ворья. Пистолеты Эспады тоже были не новыми, но дорогими и в отличном состоянии. Опять же, фамильная ценность. На рукоятках была серебряная инкрустация, покрывавшая почти всю деревянную часть оружия, — сложный узор из шпаг и ветвей. Слишком дорогой подарок рыбам!
Эспада рванулся вдоль стены, срывая тряпки и одеяла, лежащие на рундуках, заглядывая под них и перетряхивая каждый попавшийся в руки предмет. Никогда еще столь тщательный обыск не проводился так стремительно. Отброшенная тряпка еще не упала на пол, а Эспада уже вытряхнул брошенный тут же камзол и сорвал одеяло с соседнего рундука.
Палуба под ногами резко накренилась. Незакрепленные предметы дружно поехали к дверям, как будто тоже собрались эвакуироваться с тонущего корабля. С глухим стуком на пол выпали пистолеты. На этот раз — те самые. Похоже, кто-то переложил их на полку слева, у квадратного окна. Днем, на свету, они бы сразу бросились в глаза, а в этом полумраке их можно было найти там только на ощупь. Эспада прыгнул им навстречу и успел перехватить до того, как они уехали под стол.
Палуба продолжала поворачиваться. Самое время было покинуть корабль. На ходу запихивая пистолеты за пояс, Эспада скорее съехал, чем сбежал к дверям по перекошенной палубе, но тяжелый, сорвавшийся с креплений рундук с красно-синим полосатым покрывалом успел раньше. Зацепившись за невысокий порожек, он перевернулся и встал боком. Точнее, завалился вперед. Корабль так накренился, что бывший пол практически уже стал стеной, а палубой можно было считать ту стену, в которой и была дверь. Теперь она вела вниз, и перевернувшийся рундук, упершись в ступеньки, перегородил проход.
— Ну, спасибо, удружил, — проворчал Эспада и пнул его ногой.
Рундук, понятное дело, не ответил. С прохода тоже не подвинулся. Эспада попытался его вытянуть обратно, но тот оказался на редкость тяжелым. Дон Себастьян его едва приподнял и тотчас опустил обратно.
— Эй, есть там кто! — крикнул он вниз.
Ответа не последовало. С другой стороны, здесь задерживаться тоже не стоило. То, что дела идут из рук вон плохо, было ясно даже такому сухопутному человеку, как дон Себастьян. Он лихорадочно огляделся в поисках выхода. Дверь перекрыта. Окна, даже боковые, оказались под самым потолком. Ближайшее — на высоте в два человеческих роста.
Допрыгнуть до них не получилось. Попытка влезть по другому, в свое время прибитому к полу рундуку тоже к успеху не привела. Гвозди оказались хиленькие, лишь бы мебель не ездила при качке туда-сюда. Едва Эспада повис на нем, рундук оторвался, наклонился и грохнулся вниз. Дон Себастьян едва успел отскочить. И тут снизу, из дверей, хлынула вода.
Из всего многообразия сложной науки плавания Эспада знал всего одну вещь, — над водой дышать можно, под водой — нет. Кроме того, из недавней гибели «Авис» он вынес: выплыть можно, имея в руках деревянный предмет. Тот и сам не утонет, и владельцу утонуть не даст. Деревянных предметов в поле зрения хватало. Оставалось выбрать нужный. Взгляд лихорадочно метался по каюте. По идее, чем больше деревяшка — тем лучше, но, если так посудить, самым большим деревянным предметом тут являлся сам корабль. Он тонул.
