Уилбур Смит - И плачут ангелы
— Замечательные бегемоты, Джон-Джон! Это не бегемоты? А, понятно, у них рога отвалились, да? Ну тогда это самые красивые и толстые безрогие антилопы, которых я видел в жизни!
Кэти настойчиво потянула мужа за рукав.
— Ты ведь знаешь, он и тебя тоже ждет, — упрекнула она.
Ральф посадил сына на плечо, обхватил жену за талию и зашагал к внутренней ограде лагеря, прекрасно зная, что такое проявление семейного счастья разозлит незваных гостей.
Прохладный послеобеденный ветерок насквозь продувал палатку-столовую, где за длинным столом сидели шестеро мужчин. В центре возвышалась громадная фигура Родса, одетого в мешковатую куртку из дорогого английского сукна, застегнутую на все пуговицы. Узел галстука сбился набок, цвета Ориэл-колледжа потускнели, припорошенные пылью на долгом пути из города алмазов Кимберли.
За несколько последних лет Родс настолько изменился, что даже Ральф, который испытывал к этому неуклюжему гиганту двойственные чувства — враждебность и невольное восхищение одновременно, — был неприятно поражен. Лицо исхудало, кожа приобрела нездоровый оттенок и лихорадочный румянец. Родсу едва исполнилось сорок, но выглядел он, будто ему было за пятьдесят: усы и бакенбарды выцвели из русых в серебристые. Только бледно-голубые глаза все еще горели неукротимым фанатичным огнем.
— Как поживаешь, Ральф? — Высокий звонкий голос не вязался с громадной фигурой.
— Добрый день, мистер Родс, — ответил Ральф, невольно опустив сына на землю. Мальчик мгновенно бросился прочь.
— Как продвигается строительство моей железной дороги, покаты тут развлекаешься?
— С опережением графика и экономией средств, — огрызнулся Ральф на едва замаскированный упрек и, с трудом отведя глаза от гипнотического взгляда голубых глаз, посмотрел на сидящих рядом с Родсом.
По правую руку сидел низенький щуплый человечек — тень гиганта, настолько же элегантный в одежде, насколько его хозяин был небрежен. Похожий на типичного директора школы, коротышка с редеющей шевелюрой выглядел совершенно невзрачно, и лишь живой взгляд противоречил этому впечатлению.
— Приветствую, Джеймсон, — холодно кивнул Ральф, не используя ни официальный титул «доктор Линдер Старр Джеймсон», ни ласковое прозвище «доктор Джим».
— День добрый, Баллантайн-младший, — ответил Джеймсон, сделав ударение на слове «младший», гак что оно прозвучало слегка уничижительно.
Мужчины инстинктивно невзлюбили друг друга с первой встречи, и взаимная неприязнь ничуть не уменьшилась с годами.
Широкоплечий молодой человек с прямой осанкой, сидевший слева от Родса, встал, протягивая руку.
— Привет, Ральф! — поздоровался он с отчетливым акцентом уроженца штата Кентукки. На открытом привлекательном лице блеснула дружелюбная улыбка, открывая ровные белые зубы.
— Гарри, я только сегодня вспоминал о тебе! — Ральф с явным удовольствием пожал сухую крепкую ладонь и глянул на Зугу. — Папа, это и есть Гарри Меллоу, лучший горный инженер в Африке.
Зуга кивнул:
— Мы уже познакомились.
Отец и сын обменялись понимающим взглядом.
Именно этого молодого американца Ральф решил поставить во главе разработки шахт Харкнесса — несмотря на то что Гарри Меллоу, как и большинство талантливых и многообещающих молодых холостяков в Южной Африке, уже работал на Сесила Джона Родса. Ральф собирался найти такую приманку, перед которой Гарри не сможет устоять.
— Гарри, нам надо поговорить, — пробормотал Ральф и повернулся к молодому человеку, сидевшему в конце стола. — Джордан! — воскликнул он. — Как я рад тебя видеть!
Ральф не скрывал своей радости — впрочем, Джордан был всеобщим любимцем. Его любили не только за красоту и мягкий характер, но и за многочисленные таланты, за искреннюю заботу, которой он окружал всех без исключения.
Братья обнялись.
— Ральф! У меня к тебе столько вопросов, и я так много должен тебе рассказать! — Джордан не меньше брата обрадовался встрече.
— Джордан, потом поговорите, — ворчливо оборвал Родс, который терпеть не мог, когда его прерывают, и махнул Джордану, чтобы тот сел на место.
Молодой человек мгновенно повиновался. С девятнадцати лет он служил личным секретарем мистера Родса, и за годы службы повиновение господину стало второй натурой.
Родс бросил взгляд на Кэти и Луизу:
— Милые дамы, я уверен, что наша беседа покажется вам невероятно скучной и у вас наверняка найдутся неотложные дела.
Взглянув на мужа, Кэти заметила пробежавшую по его лицу тень раздражения: мистер Родс, ничуть не стесняясь, принялся командовать лагерем и его обитателями. Кэти незаметно стиснула руку Ральфа, призывая мужа к спокойствию, и он немного расслабился. Даже Ральф вынужден был подчиняться Родсу, хотя и не состоял у него на службе: от этого человека зависели и контракт на постройку железной дороги, и сотня торговых маршрутов.
Посмотрев на Луизу, Кэти поняла, что та тоже рассержена таким обращением. Голубые глаза вспыхнули, покрытые веснушками щеки порозовели, но голос остался ровным и сдержанным.
— Вы, разумеется, правы, мистер Родс, — ответила Луиза за себя и за Кэти. — Извините, мы должны вас покинуть.
Все прекрасно знали, что в присутствии представительниц прекрасного пола мистер Родс чувствует себя не в своей тарелке. Он не брал на работу служанок, в его изысканном особняке Гроте-Схюр[5] на мысе Доброй Надежды было запрещено вешать картины и ставить статуи, изображающие женщин. Более того, женатый мужчина никогда не мог стать его близким помощником, и Родс немедленно давал расчет даже самому доверенному работнику, стоило ему совершить непростительный грех женитьбы. «Вы не можете плясать под дудку женщины и одновременно работать на меня», — говорил он, увольняя нарушителя.
Родс подозвал к себе Ральфа.
— Присядь тут, чтобы я мог тебя видеть, — приказал он и повернулся к Зуге, засыпая его вопросами.
Вопросы звучали резко, словно удар хлыстом, но внимание, с которым Родс выслушивал ответы, показывало его высокое уважение к Зуге Баллантайну. Эти двое знали друг друга много лет, со времен, когда еще только началась разработка алмазных копей на холме Колсберг — давно переименованном в город Кимберли, в честь министра колоний ее величества, который дал поселению статус имперской колонии.
На алмазном прииске Зуга когда-то разрабатывал участки, где нашли легендарный «алмаз Баллантайна». Теперь эти участки принадлежали Родсу — как, впрочем, и все остальные: Родс скупил весь прииск. Позднее Зуга, свободно говоривший на исиндебеле, стал личным представителем Родса в краале Лобенгулы, короля матабеле. Когда доктор Джеймсон повел свой отряд на короткую победоносную войну с Лобенгулой, Зуга стал первым, кто въехал в горящий Булавайо, покинутый королем.
