Ирина Измайлова - Троя. Герои Троянской войны Книга 1
Ладонь Пелида чуть заметно качнулась вниз, и копье, пущенное в Энея, пронзило борт его колесницы. Железный наконечник прошел между ног троянского героя, чудом его не задев. Эней взревел и, вместо того, чтобы отвернуть и спасаться бегством, ибо колесница Пелида была от него уже в двадцати шагах, ухватил третье свое копье и завопил, что есть силы:
– Умри, ахейский ублюдок, умри!
– Получай же, дурак! – крикнул в ответ Ахилл и, перегнувшись через борт колесницы, подхватил с земли камень размером с кулак.
Эней в последний момент увидел это, понял, что ему угрожает, и успел прикрыться щитом. Но пущенный со страшной силой камень пробил толстый медный щит, как яичную скорлупу и смял вдребезги могучий нагрудник. Затрещали ребра, и Эней, испустив дикий вопль, рухнул замертво на дно своей колесницы.
Его воины, которых оставалось к тому моменту человек тридцать, сразу поняли, что отступление теперь неизбежно. Видели они, впрочем, и то, что им не уйти от Ахилла, если тот захочет с ними разделаться – почти все они были пешие, да и без колесницы быстроногий Ахилл легко нагнал бы их – он был уже рядом.
– Прочь отсюда, энеевы шакалы! – страшным голосом проревел базилевс, вырывая свое копье из борта вражеской колесницы, с которой в этот момент столкнулся, и потрясая им над головой. – Прочь! Уползайте за свою стену, пока я не оставил вас здесь на корм нашим собакам!
Возница Энея пригнулся, заслоняясь щитом и понимая, что если Ахилл ударит, то проткнет и щит, и его, и дно колесницы. Но Пелид не ударил. По его знаку Антилох развернул коней.
– Прочь! Прочь, я сказал!
Вид Ахилла, сплошь покрытого кровью, полунагого – ибо его хитон, разорвавшись, сполз с одного плеча и свисал, обнажая грудь – был ужасен. Троянцы уже видели однажды ахейского героя без доспехов, бегущего к Скейским воротам и помнили, как тот едва не отворил их, преодолев сопротивление полусотни стражников, и не ворвался в город. Теперь – они это ясно видели – Ахилл мог легко уничтожить то, что осталось от их отряда.
Троянцы обратились в бегство. Укатила с поля боя и колесница Энея, увозя бесчувственного героя.
– Догоним их! – кричал Антилох, от восторга только что не прыгая в колеснице. – Догоним, Ахилл!
– Пусть убираются! – спокойно отвечал базилевс. – Правь назад. Я хочу подобрать Нестора.
Глава 6
Через некоторое время, отправив колесницу с Антилохом и Нестором в свой лагерь, Ахилл пешком вернулся в священную рощу, где произошел его поединок с Пентесилеей. Он хотел еще раз взглянуть на убитую им царицу амазонок, которая – это он прекрасно понимал – оказалась самым опасным его противником за всю жизнь. Перед этим герой приказал Антилоху передать мирмидонцам его приказ – собрать на равнине мертвые тела амазонок и до наступления ночи сложить костры, чтобы предать их огню. Он вовсе не хотел, чтобы отважных воительниц пожирали ночью шакалы и волки, а утром доклевывали хищные птицы. Агамемнон наверняка хочет как раз этого, да только будет не по его воле: амазонок разбил не он и не его войско...
Что делать с телом царицы, Ахилл еще не решил – он не знал, пришлют ли амазонки посольство с выкупом, или ее тоже придется предавать погребению здесь. Скорее всего, отряд воительниц уже далеко, и едва ли кто-то из них рискнет вернуться...
Раздумывая так, он шел через рощу – то была оливковая рощица, посаженная троянцами в честь богини Афины. Неподалеку отсюда начиналась апельсиновая роща, примыкавшая к лесу, где совсем близко находился его грот. Во время битвы амазонки и ахейцы вполне могли оказаться там, и герой мысленно благодарил богов за то, что этого не случилось.
Ожесточение боя прошло, и теперь он чувствовал, как сильно изранен. Антилох извлек несколько стрел из его груди, правой руки и левого бедра (этой стрелы он вообще не заметил), промыл и перевязал раны. Но боль после этого не притупилась, а стала еще острее, рука немела и плохо слушалась. От сильной потери крови у Пелида шумело в ушах.
В роще не было ни души, хотя с равнины еще доносились голоса и отдаленные крики – возбужденные спартанцы преследовали остатки энеева отряда чуть не до самых Скейских ворот и теперь возвращались, подбирая дорогой оружие убитых троянцев и амазонок, бранясь и призывая проклятия на своих врагов, живых и мертвых. Микенцы, абанты, локрийцы, итакийцы уже почти все возвратились в ахейский стан, унося своих раненых и мертвых.
Конь царицы амазонок лежал в широкой луже крови, над которой тучами вились мелкие золотистые мушки. Несколько ворон уселись на тушу, деловито тыча клювами в пропоротое копьем лошадиное брюхо. При появлении Ахилла они лениво взлетели и переместились на ветви растущих поблизости олив.
Герой обошел труп коня и остановился над неподвижной Пентесилеей.
Ее голова была запрокинута, но шлем по-прежнему закрывал всю верхнюю часть лица. Ахилл поддел край шлема наконечником копья и сдвинул его назад.
И замер, будто прирос к месту... Его поразила в самое сердце даже не удивительная, торжественная красота царицы амазонок, еще более величавая в неподвижности смерти. Он никогда не видел такой прекрасной женщины. Наяву. Но он видел много раз это лицо, чистое, невозмутимое и ясное. Перед ним была та самая девушка, которой он столько раз любовался в своих юношеских снах, та, что купалась на отмели с дельфинами и играла на свирели в лесной чаще. Его нимфа и богиня... Это была она.
– Боги! – прошептал базилевс, разом испытав боль, в сто раз более сильную, чем та, что причиняли ему ра-ны. – Что это за шутка, злые, коварные боги?! И за что вы так шутите надо мной?!
Ахилл стоял и смотрел на Пентесилею. Ее лицо и раскинутые в стороны прекрасные нагие руки не были запятнаны кровью – кровавая лужа, растекшаяся под мертвым конем, не коснулась их. Нагрудник царицы был в крови, но, может быть, то была кровь ахейцев? Базилевс подумал, что, наверное, она, такая искусная в битве, была невредима, пока он не нанес ей рану... А где эта рана? Копье, пронзив лошадь, ударило всадницу, но куда? Нагрудник был невредим, а ниже пояса тело амазонки скрывала придавившая ее конская туша. Ахилл ухватил одной рукой подпругу и резким движением отбросил труп коня в сторону.
Не думая, он сделал это правой рукой, и боль от раны на миг почти лишила его сознания. Пелид сжал зубы, прогоняя налетевший приступ дурноты.
Нижняя часть тела амазонки, ее ноги в боевых сандалиях, – все было в крови, и трудно было понять, куда попало копье. Ахилл наклонился и, преодолевая непонятный трепет, осторожно тронул неподвижное тело.
И тут произошло то, о чем он молился бы, если бы хоть на мгновение мог поверить, что это возможно... Тело под его рукой вздрогнуло, шевельнулось.
