Елизавета Дворецкая - Червонная Русь
– Переяр! – ахнул Ростислав. В мозгу мелькнул первый проблеск света. – Славомиричи, помнится, звенигородский род. Но Переяр-то! Ой я дурак! – Ростислав взвыл и стукнул себя кулаком по лбу: – Владимирко! Ну, братец любезный!
– Да ты о чем?
– О том! Переяр – кормилец брата моего Владимирка! Дружины я не видел, но если Переяр тут главный, значит, от Владимирка все эти люди! Нет, а мне наплел с четыре воза, хрен с ушами! – Ростислав понял еще не все, но сообразил, что его пытались нагло обмануть. – Он ведь мне наплел, что сосватал Вячеслава туровского дочь за Игоряху! Гаврила Твердибоич, вишь, приболел! И меня все норовил отсюда выпихнуть! А тебе, значит, сказал, что от меня?
– Ну да, – нерешительно ответила Прямислава. Она уже поняла, что все обман, что Ростислав ее не сватал, и помертвела. Стало холодно и жутко, как будто под ногами вдруг обнаружился крутой высокий обрыв. – За тебя он меня сватал! Хоть кого спроси! – Она опять показала на дверь горницы, призывая в свидетельницы спящих боярынь. – Не могут они не знать, к какому жениху меня везут! Сватали за тебя, и еду к тебе! За Игоря не пошла бы! Быть тебе сестрой я не собиралась, истинный крест! А ты – нет…
– Ну, было дело, думали мы с боярами… Жениться-то надо, и с братьями нелады – союзник нужен. Сватай, мне говорили, Вячеслава туровского дочь. Но я когда еще собирался! Не до того мне пока. У меня и ляхи, и во Владимир надо ехать, и с Белзом что-то решать.
– Но чего же они хотели? За Игоря вашего меня выдать? Зачем? Им-то какая корысть? Игорь-то хоть знает? И зачем обманом?
– Думаю, сердце мое, что Игорь не больше нашего знает. Зря я на него телегу катил, не мог он такое дело затеять, а мне ничего не сказать. – Ростислав покачал головой. – Не к Игорю тебя везли.
– А к кому?
У Прямиславы совсем упало сердце. Крутой обрыв был у самых ног, и что там на дне – вода, камни? Она чудом остановилась на краю, но тот, кто привел ее сюда, еще стоял за спиной – вот-вот подтолкнет…
– А леший их знает…
Ростислав замолчал, раздумывая.
– Слышал, купцы говорили, что муженек твой блудный, Юрий Ярославич, в Звенигороде объявился, – сказал он наконец. – Видно, без него не обошлось, он рассказал, что Вячеслав Владимирович тебя с ним развести хочет.
– Юрий Ярославич! – в ужасе ахнула Прямислава, как будто при ней помянули о самом Сатане. – Он в Звенигороде? Но это что же получается…
Прямислава похолодела: ей все стало ясно. Не вода и не камни ждали ее на дне обрыва, а само адское пламя!
– Не тебя и не Игоря князь Владимирко задумал женить, – прошептала она. – Он хочет меня назад князю Юрию отдать… Уже разводная грамота вышла… Боярин Самовлад ее везет… И отдать… Это смерть моя будет… И правда лучше в монастырь…
– Не может быть! – воскликнул Ростислав, никак не ждавший такой подлости от собственного брата.
– Ну а что же еще? – Прямислава гневно глянула на него. – Как еще это объяснить? Меня за тебя посватали, ты знать не знаешь, а мой бывший муж у него в гостях сидит, «невесту» дожидается! Меня то есть! Ему меня везут, хотят назад отдать этому аспиду, а твой князь Владимирко помогает!
– Да как же мог Володьша на такое дело пойти? Он страх Божий имеет!
– Да небось Юрий Ярославич ему наплел, что-де грех мужа с женой разлучать! Ну, мой отец этого так не оставит! Сейчас же домой в Туров еду! Ни минуты здесь не останусь!
Оскорбленная Прямислава повернулась и шагнула к двери, собираясь немедленно перебудить весь терем и приказать собираться, но Ростислав удержал ее за плечи:
– Погоди!
Она обернулась, и при виде его помрачневшего лица ей стало стыдно, что она совсем не подумала о нем. После такой оскорбительной попытки обмануть ее и Вячеслава Владимировича никакая дружба между Туровом и Перемышлем невозможна, и едва ли у них с Ростиславом будет случай еще когда-нибудь увидеться.
И внезапно Прямислава разрыдалась: ей стало ясно, что все ее счастливые мечты разлетелись как дым, что никогда она не будет женой того, кого полюбила. Все, чем были полны ее мысли по дороге от Турова, стало невозможно; будущее, еще недавно одетое в такие яркие и радостные цвета, сделалось мрачным и одиноким. Она вернется домой и пойдет в Рождественский монастырь, потому что только Бог не обманет!
Ростислав опять обнял ее, прижал ее голову к плечу и стал гладить по волосам.
– Погоди, как же ты поедешь? – тихо говорил он, словно размышляя вслух. – Переяр, козел старый, мне врал, как сивый мерин, значит, ему-то весь этот подлый замысел известен. У него какая дружина?
– Копий сто! – сквозь слезы выговорила Прямислава, уже догадываясь, к чему он клонит.
– А у ваших?
– Копий восемьдесят, если всех считать.
– Люди надежные?
– Самовлад Плешкович… леший его знает… Он из тех, кто моего отца хотел с княжения согнать, потом вроде помирились.
– В чью пользу хотел согнать? Юрия?
Прямислава кивнула.
– Значит, он будет друг Переяру, а не нам. Кто же остается? С девками и бабами много не навоюешь!
– Не буду я его женой! Лучше утоплюсь, скажу епископу, что в монастырь пойду, он не позволит! – невнятно, но решительно твердила Прямислава.
– До епископа еще добраться надо. Не могу поверить, чтобы Володьша с твоим отцом воевать не побоялся! Ради Юрия! Да кто он нам, этот Юрий? Нет, они как-то хитрее задумали! Вы через леса когда собирались ехать?
– Завтра.
– Вот там и будет ждать! – подал с лестницы голос Звонята, который уже некоторое время назад, услышав наверху шум бурного объяснения, поднялся и прислушивался. – Там всегда шалят, вот у них и поп здешний такой ратоборец. Налетят в глуши, увезут, и ищи потом! И с князя Владимирка не спросишь!
– У меня всего-то тридцать человек! – с досадой пояснил Ростислав Прямиславе. – Ваш Андрей Владимирович изволил забояться, велел без дружины приезжать!
– А здешние, червенские?
– А не знаю! С кем они будут, со мной или с Володьшей, – Бог их весть! Пока разберутся, пока вече соберут – брат с князем Юрием уже здесь будут. Они-то знали, что им со мной воевать придется, а я-то не знал!
– Поехали назад в Любачев, – предложил Звонята.
– Сам же только что сказал, что по дороге ждать будут.
– Да, это я дурак, – согласился Звонята. – Знаешь что? Давай прямо в Белз рванем! Тут пятидесяти верст не будет, завтра приедем. А там нас ждут и за тебя уже клялись жизнь положить! Не выдадут, а там наши перемышльские подойдут, да любачевские тоже.
– И ее с собой? – Ростислав кивнул на Прямиславу. – Если где чертям скоро жарко станет, так это в Белзе.
– А лучше ее тут оставить, чтобы князю Юрию досталась, пока ты войско собирать будешь?
