Море, поющее о вечности - Александр Герасимов

Ими повеяло с запада.

Глава 10

Пелий нагнулся и подкинул хвороста в огонь, чтобы отогнать холод ночи. Затем обвел взглядом нехитрое убранство хижины отшельника, которое со временем все больше приходило в негодность. Старый дом совсем обветшал; одна из стен потемнела от влаги и густо поросла плесенью. Царь Иолка хмуро на нее уставился.

— Ты бы хоть иногда улыбался, мой ученик. Тебе это было к лицу, уж я-то помню прежние времена.

Хрипловатый голос Хирона отвлек Пелия от размышлений. Старик опирался на узкое продавленное ложе и наблюдал за знатным гостем с легкой насмешкой.

— Не по душе мне, как ты живешь, — вздохнул царь, усаживаясь напротив собеседника на грубо сколоченную лавку. — Хочешь, пришлю мастеров? Они за день тут все поправят.

— Сдались мне эти мастера. Лишние хлопоты для человека в моем возрасте.

Хирон несколько раз кашлянул, звук получился сиплым, старческим. На лице Пелия мелькнуло беспокойство. Сторонний наблюдатель не заметил бы в надменном облике царя особых перемен, однако прозорливого учителя было не провести:

— Что, совсем на развалину стал похож? Ничего, до следующего года я еще надеюсь дотянуть. А там уже как получится.

— Знаешь, я тоже хорошо помню свою юность, — Пелий задумчиво уставился на огонь. — Ты тогда казался таким надежным и крепким… но порой доводил до бешенства своим характером, полным ехидства. И вечно не давал спуску ни мне, ни моему брату.

— Говоря между нами, как воспитанник ты был способнее Эсона, — Хирон ухмыльнулся и потянулся за кувшином с водой.

— К его сыну это тоже относится, я полагаю?

Старик ответил не сразу. Вытерев мокрые губы, он какое-то время молчал насупившись. А затем медленно, будто нехотя, кивнул:

— Пожалуй, что так. Хотя вы слишком разные. Почему ты вспомнил о племяннике?

— Я постоянно о нем думаю, — Пелий тяжело оперся локтями на колени и сгорбился. — Он неплохой юноша, если говорить начистоту. Но ему не хватает таланта. И еще…

— Прилежания бы побольше?

— Да, так и есть. Если бы одно развитое качество заменяло другое, я бы не беспокоился. Но Ясону недостает крепкой основы. Поэтому как правитель он будет слаб.

— И все-таки Ясон хороший мальчик, — Хирон откинулся на постель и начал смотреть в потолок.

— Этот «мальчик» уже вырос и стал выше тебя ростом, — хмыкнул царь.

— Для нас, стариков, вы все лишь дети. К тебе это тоже относится.

Они помолчали. Огонь уютно потрескивал, язычки пламени весело взлетали вверх — это был единственный источник тепла и света в старом доме.

— Что-нибудь еще нужно? — наконец спросил Пелий. — Может, прислать хлеба, фруктов или рыбы?

— У меня все есть, но спасибо, что заботишься.

Хирон, кряхтя, повернулся на бок и подтянул одеяло к груди. Колкие глаза мудреца будто выискивали в царском лице нечто, известное ему одному.

— Мне становится не по себе, когда ты так смотришь на меня, покачал головой Пелий. — Такое чувство, будто я не выучил урок и должен готовиться к взбучке.

— Ученики никогда не перестают бояться своих наставников, так уж устроен мир. Впрочем, в своем деле я был хорош! Ведь ты стал достойным царем, хотя порой излишне суровым.

— Иногда необходимо принимать сложные решения, — владыка Иолка пожал плечами. — Мне они даются легче, чем другим, только и всего.

— Ты не всегда был таким. И не все твои поступки дают мне повод для гордости, — Хирон тяжело вздохнул. — Впрочем, и успехов умалять я не собираюсь.

— Порой не ясно, бранишь ли ты меня или хвалишь, — Пелий принялся растирать колено, которое вдруг снова заныло.

— Гляжу, и тебя настигает неумолимое время. Скоро ты не сможешь выйти против Ясона… Крепкие ноги для воина — основа всех основ.

— Знаю. А еще он прекрасный мечник. Если говорить о скорости и навыках, то я уже стою позади него. И этот разрыв будет лишь увеличиваться.

— Но все же Ясон до сих пор ни разу не сумел тебя победить.

— А, ты же не видел боя. Причина его поражения проста: не хватает здравомыслия. Я справился не только благодаря опыту, но и потому, что вел поединок по своим правилам. В драке у хладнокровного бойца больше возможностей для победы. Если путешествие хоть немного изменит Ясона, мне сразу придет конец.

— Или тебя просто подведет нога, — мягко заметил Хирон.

— Или так. Хотя мне не по душе подобное пророчество.

— Считай это мудростью старика. Мир меняют не только значительные события и великие поступки. Иногда достаточно сущей мелочи, вроде больной ноги или случайного слова.

— Жизнь — странная штука. Не бывать в ней справедливости до тех пор, пока ничтожные случаи могут менять судьбы людей, — изрек Пелий, прикрыв глаза. Казалось, будто он мирно грелся у костра, но Хирон хорошо знал, что это не так.

— Знаешь, я не могу вспомнить ее лицо, — вдруг тяжело вздохнул царь Иолка. Его наставник промолчал.

— Почему-то мне запомнился смех, голос, даже рост… а вместо лица — серое пятно, ничего больше. И ленты! Ленты, которые она всегда подвязывала — какого же они были цвета?..

— Таково уж свойство человеческой памяти… Одна из разновидностей милосердия, доступного для смертных вроде нас.

— Я в нем не нуждаюсь. Предпочитаю ничего не забывать, — царь поднялся и запахнул плащ.

— В таком случае помни как следует своего дряхлого учителя, и пусть это будет твоей домашней работой, — старик попробовал обратить все в шутку, но черты лица Пелия не разгладились. Он покачал головой:

— Лучше ты береги себя. Я все-таки пришлю мастеров. Сырость вредна для здоровья, а у этого дома от крыши скоро одно название и останется.

— Как скажешь… — Хирон не стал спорить. Наблюдая за сборами гостя, он ощутил, что его голова начинает понемногу тяжелеть, а руки — слабеть. Годы брали свое: воспитателя царей быстро клонило в дрему.

— Мне пора. Приятно было тебя навестить, — Пелий обернулся, чтобы попрощаться. И замер.

Его наставник спал; седая борода разметалась по одеялу, а бескровные сухие губы приоткрылись. Сейчас было наиболее заметно, насколько постарел Хирон. Казалось удивительным, что человек способен дожить до таких лет и сохранить трезвый ум. Спящий отшельник выглядел беззащитным и слабым, подобно серебристой паутинке на ветру.

— Что бы я делал без тебя, — тихо сказав это, Пелий вдруг улыбнулся. Его жесткое, закаменевшее лицо на один короткий миг совершенно преобразилось.

Затем царь покинул хижину. Тяжелый красный плащ мелькнул на пороге, и вечерние тени разом поглотили владыку Иолка.

* * *

— Девушка, что прибыла на «Арго»,