СМЕРШ – 44 - Александр Леонидович Аввакумов
….. Лесник шел по улице, мысленно переваривая информацию, полученную от резидента. Приказ был предельно ясным: совершить захват штабной машины, которая завтра должна была доставить разработанный план летнего наступления советских войск в Белоруссии. Охрана должна быть стандартной: офицер, водитель и два бойца из комендантского взвода.
До дома было совсем недалеко, когда он почувствовал на своей спине, чей-то пристальный изучающий взгляд.
«Неужели слежка? – подумал он. – Откуда она? Где я мог проколоться?»
Он оглянулся назад. В метрах тридцати позади него шел мужчина в сером штатском костюме.
«Интересно, один или меня ведет группа», – подумал он, сворачивая в переулок.
Лесник бросился бежать, заскочив в подъезд полуразрушенного дома, он расстегнул кобуру и достал «ТТ». Преследователь появился в проеме двери через несколько секунд. Он остановился в дверях и, достав пистолет из-за пояса. Медленно вошел в помещение. Он явно боялся человека, за которым наблюдал полдня. Рука его нервно подергивалась и, он то и дело оборачивался назад, ожидая нападения сзади или ожидая помощь.
Выстрел Лесника был неожиданным. Молодой человек словно переломился пополам и рухнул на груду битого кирпича.
«Если их двое или трое, то кто-то из них должен непременно появиться здесь, чтобы помочь раненому или констатировать его чью-то смерть», – решил он, наблюдая за проемом двери.
Шорох за его спиной заставил Лесника вздрогнуть и еще плотнее прижаться к стене. В этот раз, он увидел офицера, который стараясь не шуметь, медленно передвигался, прижавшись к стене. Похоже, офицер не догадывался, что вот уже с полминуты он находится под прицелом диверсанта. Он сделал еще два шага и молча, сполз по стене, оставляя на ней кровавый след. Пуля Лесника угодила ему в голову.
С улицы доносились крики. Диверсант понял, что здание, в котором он находился, заблокировано военнослужащими.
– Сдавайся! – донеслось до него, выкрик одного из офицеров. – Сопротивление бесполезно.
Он выстрелил на голос. Стало тихо. Он попытался переместиться в сторону, но автоматная очередь пресекла эту возможность. Сейчас он ощущал себя какой-то крысой, которую загнали в угол.
«Что делать? Сдаться или нет? Что меня ждет в первом случае? НКВД, допросы, пытки, а затем расстрел».
В какой-то момент ему стало жалко себя. Умирать в возрасте тридцати пяти лет было настоящим преступлением перед Богом. Он снова хотел сместиться в сторону, но новая автоматная очередь прошла над его головой, засыпав голову кирпичной крошкой и пылью. Отчаяние охватило его. Феоктистов представил себя, лежавшего на полу, мокрого от воды и избитого в кровь. Еще в Варшавской школе абвера их предупреждали и рассказывали, что их ожидает в случае их ареста органами НКВД. Это были страшные рассказы, от которых стыла кровь в жилах. Он сунул руку в карман галифе и, нащупав ребристую рубашку гранаты, вынул ее из кармана.
– Сдавайся! Дом окружен! Сопротивление бесполезно!
– Да пошли вы….
Взрыв разорвал полумрак. Стало тихо. К телу, а вернее к тому, что от него осталось, подошел Костин.
«Вот и все», – подумал он и направился к телу Дроздова.
Он присел на карточки и провел рукой по его лицу, закрывая глаза лейтенанту. Достав из кармана лейтенанта документы, он сунул их в полевую сумку.
– Уносите тела, – приказал он старшине.
Развернувшись, он вышел из здания и направился, к ожидавшей его полуторке.
***
– Что будем делать, товарищ полковник? – обратился Костин к Носову. – Будем, брать резидента или нет?
– Москва решила устроить игру. Пусть этот, как его, Учитель, гонит немцам дезинформацию. Так, что игра продолжается, Костин.
