Джайлс Кристиан - Кровавый глаз
Жажда битвы опьянила меня. Я ринулся вперед с копьем наперевес и вонзил его в чье-то плечо. Мои глаза быстро привыкли к темноте. Я увидел негодяев такими, какими они были. На нас наседали жилистые воины с перепачканными грязью лицами, грубыми мечами и маленькими черными щитами. Двое навалились на Торлейка. Они рычали как собаки, раздирали его когтями и железом. Глум разрубил врага от плеча до бедра, взревел, но его меч застрял в теле, и двое воинов с черными от грязи лицами пронзили его копьями. Глум закричал от боли. Я развернулся, бросился в хижину, где в темном углу ждали конца связанные Веохстан и Кинетрит, и перерезал веревки наконечником копья.
— Бегите! — крикнул я и обернулся к воину с черным щитом, с рычанием ворвавшемуся в дверь.
Я издал громкий вопль, насквозь пробил копьем щит, погрузил наконечник в грудь и повернул его, перед тем как выдернуть. Я выскочил на улицу и увидел, как на Торгильса обрушился град стрел. Они с глухим стуком отскакивали от его шлема и щита. Торгильс ревел и убивал. Веохстан выхватил меч из руки погибшего Глума, ткнул им врага в лицо и тотчас же отбил удар копья. Торлейк упал, на последнем выдохе призывая Одина. Пронзительно вскрикнула Кинетрит. Этот звук вспорол ночь острым ножом, и вдруг, словно по волшебству, черные щиты исчезли. Я упал на колени, жадно глотая воздух. Веохстан громко взревел, проклиная своего Иисуса и всех святых.
Черные щиты пропали. Вместе с ними исчезла и Кинетрит.
— Валлийские ублюдки! — воскликнул Веохстан и плюнул на труп.
Он расстегнул на мертвом Торгильсе пояс и стащил кольчугу с его израненного тела. Сквозь прореху в облаках звезды отбрасывали серебристый свет на девятерых убитых валлийцев, валяющихся вокруг изуродованных трупов Глума, Торгильса и Торлейка. Мы с Веохстаном молча забрали у убитых кольчуги, шлемы и оружие, в том числе два валлийских дротика, а также тяжелые скандинавские копья. Затем, в доспехах, скользких от остывающей крови, мы повернулись лицом друг к другу. Прореха в облаках затянулась, звезды скрылись, земля погрузилась во мрак.
— Иди сюда, норвежец, — бросил Веохстан, расставляя ноги пошире и поднимая круглый щит. — Мы с тобой еще не закончили.
— Ты хочешь умереть сейчас или после того, как мы отобьем Кинетрит у этих валлийских подонков? — спросил я.
Веохстан уже угрожающе надвигался на меня, но, услышав эти слова, остановился.
— Ты собираешься отправиться следом за ней? — спросил он.
Даже в темноте я разглядел у него в глазах недоверие, даже ненависть, медленно опустил щит и сказал:
— Я хочу вернуть книгу, Веохстан. У двух мечей шансов больше, чем у одного. Твоя смерть может подождать, пока мы оба не получим то, что хотим.
Он поднял два копья, с силой вонзил их в землю, шагнул вперед и схватил меня за руку. Его губы скривились, черные глаза сверкнули под козырьком шлема. Теперь, вооруженный, готовый к бою, англичанин стал другим. Я понял, что он прирожденный боец не хуже меня.
Мы закинули щиты за спину, взяли копья. Веохстан обратился с молитвой к Белому Христу, поэтому я тоже пробормотал несколько слов Одину, имя которого означает «неистовство». Затем мы побежали на запад по холмам, покрытым зарослями вереска.
Мы понятия не имели, куда увел свою добычу отряд валлийцев, но были свободны и двигались. Нас гнали вперед мысли об отмщении.
Глава тринадцатая
Мы немного отдохнули среди вереска и проснулись, как только горизонт на востоке тронула первая розовая полоса. Я чувствовал себя опустошенным, голодным и замерзшим, стряхнул с доспехов утреннюю росу и представил себе, каково сейчас Кинетрит. Если, конечно, она еще жива.
— Смотри, Ворон! — окликнул меня Веохстан.
Я как раз отошел в сторону по малой нужде, обернулся и увидел, что он указывал на запад. Вдалеке виднелись высокий земляной вал и частокол, возведенные Оффой, предыдущим королем Мерсии во время войн с валлийскими государствами Поуис и Дивед. Наверное, потребовалось много лет напряженного труда, чтобы построить эти укрепления.
— Да ты смотри не на вал, слепой ублюдок язычник. Вон там, где-то в миле от насыпи!.. Теперь видишь?
Я покачал головой, но затем разглядел серое пятно на фоне светлеющего неба.
— Ублюдки завтракают, — добавил Веохстан, и его красивое лицо скривилось в зловещей усмешке.
Я натянул штаны и прикоснулся к амулету Одина, висящему на шее.
— Мне тоже надо бы перекусить, — сказал я, закидывая щит за спину.
Мы не могли знать, сколько там было валлийцев, однако уже одно то, что они не побоялись разжечь костер, позволяло сделать вывод, что эти люди чувствовали себя достаточно уверенно. Похитители Кинетрит никак не могли предположить, что всего два человека двинутся по их следу. В этом заключалось наше преимущество, ибо мы были не просто людьми, но воинами. Со мной шел мой бог, вдохновитель войны.
Мы двигались в низине, чтобы наши силуэты не были видны на фоне восходящего солнца, и вскоре достигли подножия холма, за которым устроил привал отряд валлийцев. Отсюда был хорошо виден дым от костра, лениво поднимающийся к небу. Стало тепло. По нашим лицам струился пот.
Мы проползли вдоль гребня до дальнего склона и наконец увидели валлийцев, сидящих вокруг костра. Их было восемь человек. Лица этих людей все еще покрывала та самая грязь, которая вчера ночью превратила их в невидимых извергов. Связанная Кинетрит лежала в стороне, отвернув от нас лицо. Лишь по движению ее ноги я понял, что она еще жива.
— Их слишком много, — прошептал я. — Надо будет дождаться темноты и напасть врасплох.
— Нет, — возразил Веохстан, схватил меня за запястье и кивнул в сторону вала Оффы. — К этому времени они уже уйдут за ров, и мы окажемся среди валлийских ублюдков. — Юноша пристально посмотрел мне в глаза. — Мы должны ударить сейчас, — сказал он, решительно выдвинув подбородок.
Я понял, что если понадобится, то этот парень один нападет на валлийцев.
— Сейчас! — повторил Веохстан.
Я кивнул, потому что он был прав. Мне хотелось надеяться, что валлийцы оглушены потерей стольких людей в ночном бою у пастушьей хижины. Однако вскоре они придут в себя и займутся английской девушкой, которую забрали в плен. Им будет наплевать на ее молодость, на то, что лицо у нее грязное и в синяках, а волосы спутаны и растрепаны. Тогда Кинетрит останется только раскроить себе голову о камень. Сигурд и волчья стая, скорее всего, мертвы. Все воинское братство уничтожено, выжил лишь я. У меня нет дома, мне нечего терять. А Кинетрит в плену у валлийцев.
Я потуже затянул на подбородке ремень шлема и попросил богов дать мне возможность использовать все приобретенные навыки. Но в первую очередь я молил их о том, чтобы меня захлестнула боевая ярость. Тогда валлийцы будут меня бояться.
