Станислав Пономарев - Гроза над Русью
— Я знаю твою храбрость, мой старший брат, — ответил хитрый Илдей. — Но поговорим о другом... Думается мне, что эта буря нам на руку. Она раскидает урусские ладьи. Надо быть готовым сразу перемахнуть речку. Кто остановит нас на пути к Подолу, где ждут сокровища урусских купцов и большой полон?
— Ты прав, брат, — сразу согласился Куря. — Но как быть с Ураком? Орда у него в два раза больше нашей. Я не верю этому общипанному гусаку. После победы над урусами он нападет на нас и отнимет добычу.
— Мы сами нападем на него! И орда наша скоро будет больше хазарской. Вчера бек-хан Радман дал мне весть, что спешит к границам Урусии с тремя туменами. Да и бек-хан Тарсук недалеко.
— Но ведь Радман поклялся никогда не воевать кагана Святосляба...
— Он и не будет его воевать. Кагану Святослябу к тому времени срубит голову Урак. А мы срубим голову Ураку и возьмем все сокровища себе — Илдей тонко улыбнулся: — Тогда мы устремим бег своих коней на Итиль-кел. Захватим его и станем владыками всей степи от Угорских гор до Великих Ворот Народов. А там...
— А там... — прервал его Куря, — народы вечерних стран услышат наш боевой клич!
— Что оказалось в захваченных повозках индюка Урака? — почти наивно спросит Илдей «брата».
— Ничего особенного, — отгородился было Куря пустой фразой, но, сообразив, что Илдею известно все, поспешно добавил: — Но мы поделимся, брат, поровну.
Глава пятая
Ханская стрела
Потрескивали смоляные факелы, вставленные в гнезда на стене В окна гулко стучалась буря. На широкой столешнице лежали обоюдоострые мечи и стальные шлемы. Круговой ковш-братина одиноко покоился посреди стола.
На дубовых скамьях сидели воеводы, старшины купеческие из особо доверенных, старцы градские, тысяцкие. Вот уже много дней и ночей подряд не снимали они с себя боевых доспехов. Не было среди них старого Асмуда и воеводы Свенельда. Асмуд с двадцатитысячной дружиной сторонников стоял насмерть, удерживая подступы к горе Щековице и угрожая левому крылу степной орды.
Но где Свенельд? Пора бы уже быть из Древлянской земли!
Его имя было на устах всех сидевших за столом в великокняжеской гриднице. Только Святослав не сказал пока о нем ни слова. Сегодня глаза князя-витязя были грозно-веселы, словно буря вдохнула в них огонь. Сподвижники ждали от него какого-то необыкновенного плана или сообщения, которые определят поворот в этой войне.
— Завтра поутру степняки пойдут на приступ Звенигорода и Подола, — сказал Святослав. — Бек-хан Тарсук сообщил нам об этом.
— А мож, для обмана сообщил? — усомнился Вуефаст.
— Нет! — решительно ответил князь. — По догляду моему все к тому идет. Да и путь им на Подол открыли мы по Замковой пади. Пойдут степняки в Нижний город. Манят их лабазы купецкие и толкает в спину хакан-бек казарский. А ты как мыслишь? — обратился он к Вуефасту.
Тот мрачно сверкнул своим единственным глазом и ответил:
— Ежели печенеги всей силой ринутся на Подол, то яз не смогу удержать их. Два тумена комонников супротив пяти тысяч пеших воев! Мыслимо ли? Храбры и сильны гриди дружины моей, спору нет, да оружны они не ахти и комонников нет у меня. Мало воев, княже!
— Ну это ты, воевода, прибедняешься, — погрозил ему пальцем . Святослав и улыбнулся. — Только што на Подол ступила дружина могутов числом четыре тысячи гридей со князем Рогволодом в голове, а с ним немалая рать древлянская с Дубором-князем.
— Как?! — вскочил Вуефаст.
— А ты разве не ведал? — притворно Удивился Святослав. — А еще воевода! Не ведаешь, что в доме твоем творится. — И он расхохотался весело и заразительно.
Засмеялись и витязи, глядя на ошарашенного воеводу града Киева. Напряжение спало. А именно этого и добивался великий князь.
— Ну теперь-то яз не пущу печенега на Подол! Зубы ему вмиг пообломаю.
— А вот это зря. — Святослав стукнул кулаком по столу. — Зря, воевода! Ты пусти печенега на Подол. Пусти, слышишь! А ежели сам хакан-бек полезет, так и его пусти. Надобно сотворить так, чтобы печенеги завязли в Нижнем городе, ако мухи в меду, и не смогли бы прийти на подмогу Ураку, когда мы начнем колотить его тут в хвост и в гриву...
— Нас тут, наверху, вместе с воями Ядрея едва наберется десять тысяч. Как же мы будем колотить хакана? — усомнился князь Улеб. — У него, чать, впятеро больше мечей.
— К тому ж воевода Ядрей завтра испытает на себе удар почти всей казарской орды. Устоит ли сам-то? — подал голос грузный воевода Претич.
— А он и не будет стоять за Звенигород, — ответил Святослав. — Завтра Урак ударит по пустой крепости. Три тысячи лодейной дружины воеводы Ядрея и варяги поспешают сей часец на подмогу граду Переяславу.
Все военачальники с изумлением посмотрели на великого князя.
— Тяжко там, братие! — сурово громыхнул он. — Воевода Слуд весть прислал с голубицей. Сказывает: сил больше нет сдерживать ворога. А Переяслав-град отдать нам не можно. Твердь сия загородит путь хакан-беку обратно в Казарию, когда побежит старый волк от стен киевских. Ежели только сумеет тот Урак ускользнуть от нас.
— Тогда, значитца, хакан-бек все силы свои устремит завтра на Вышнеград? — спросил старейшина новгородских купцов Волдута.
— Так! — подтвердил Претич. — Ураку един путь — на стены Вышнеграда. Вот устоим ли? Поспеть бы Свенельду с дружиной... И где Добрыня? Што-то давненько слыхать о нем.
— Устоим, братие, — сказал Святослав. — Надобно устоять. А Свенельд... — Князь обвел всех улыбчивым взглядом. — Свенельд в сей час перенимает сакмы за спиной хакановой, к нему на подмогу пришел князь Термицу с туменом угров. Добрыня же на левом бреге Непры-реки изготовился к наступу. Ворог в капкане!
Эти слова великого князя рассеяли остатки мрачных мыслей, угнали прочь усталость. Всем стало ясно, почему Святослав отдал степнякам крепость Язину и пустил орды Воиново поле. Вчера, когда князь приказал оставить окружные крепости Детинку и Замково, воеводы все как один воспротивились этому — шутка ли. открыть врагу путь на Подол!
Святослав в гневе даже меч обнажил. Послушались, скрипя зубами. Теперь становилось ясно: прав молодой полководец, искусную западню приготовил он многоопытному хазарскому военачальнику!
— Что ж ты ранее не поведал нам мысли свои? — упрекнул его Улеб.
Святослав улыбнулся глазами:
— Калач из печи ко времени вынимают. Не мог ранее открыться, потому не поведал.
Воеводы насмешливо посмотрели в сторону князя Улеба. Тот покраснел и отвернулся.
— Да, ворог в капкане, — продолжал Святослав. — Но покамест он сунул туда только одну лапу. Нам же надобно, чтоб и голова его в жомы угодила. А посему нам надлежит заманивать орду дальше, в глубь гор Киевских. Силы степняков растащить надобно. Иначе хоть медведь и в капкане, так это медведь, а не кто иной. Силен хакан-бек. Промысел наш — в един миг отсечь башку зверю, чтоб более никогда в наш пчельник не лазил...
