Уилбур Смит - Чародей
Впереди этой толпы она увидела Трока, поразительную фигуру в полном боевом облачении. На покрытом золотыми заклепками поясе висел меч, а на плече – боевой лук. Позади него плотными рядами стояли все его военачальники, мрачные, с холодными угрожающими глазами, несмотря на яркие пестрые ленты, вплетенные в их бороды. Они глядели на Минтаку без улыбки, и она с горечью осознала, что она – последняя из потомков Апепи, покинутая и беззащитная.
Она задавалась вопросом, к кому могла бы обратиться и чьей преданностью все еще могла бы воспользоваться. Она поискала в толпе дружественные знакомые лица. Все были там, члены совета ее отца и его советники, его военачальники и боевые товарищи. Затем она увидела, что они прячут глаза. Ни один не улыбнулся ей, не ответил на ее взгляд. Никогда в жизни принцесса не чувствовала себя такой одинокой.
Наг подвел ее к стоявшему у стены павильона табурету с подушкой. Когда Минтака села, Наг и его штаб образовали вокруг нее заслон, скрыв от глаз окружающих. Она была уверена, что это устроено преднамеренно.
Господин Наг открыл совещание сожалением о трагической смерти царя Апепи и его сыновей. Затем он начал хвалебную речь в честь мертвого фараона. Он перечислял его многочисленные военные триумфы и государственные деяния, самым славным из которых стало его участие в заключении договора Хатор, принесшего мир двум царствам, раздираемым десятилетиями междоусобной войны.
Без царя Апепи или сильного фараона, который бы вел дела Нижнего Царства и правил совместно с фараоном Нефером Сети и его регентом в Фивах, договору Хатор угрожала опасность. Невозможно было думать о возвращении к ужасам войны прошедших до заключения договора шестидесяти лет.
Господин Трок ударил мечом в ножнах о бронзовый щит и закричал:
– Бак-хер! Бак-хер!
Немедленно все военачальники позади него последовали его примеру, и стук медленно распространялся по рядам, пока не превратился в оглушительный грохот.
Наг некоторое время слушал, затем поднял обе руки. Когда наступила тишина, он продолжил:
– Из-за трагических обстоятельств своей смерти царь Апепи не оставил Короне наследника мужского пола. – Он гладко избежал всякого упоминания о Минтаке. – Я безотлагательно посоветовался со старшими членами совета и номархами обоих царств. Их выбор нового фараона был единодушен. Они единогласно просили, чтобы господин Трок из Мемфиса поднял бразды власти, надел двойную корону и стал править народом согласно благородной традиции, установленной царем Апепи.
Тишина, последовавшая за этим объявлением, была долгой и глубокой. Люди переглядывались, удивленные до крайности, и только затем замечали, что, пока они внимали речам господина Нага, два отряда северного войска, которым командовал Трок и которое было преданно ему, тихо вышли из пальмовой рощи и окружили собрание. Их мечи были вложены в ножны, но все руки в перчатках лежали на рукоятках. Им потребовалось бы всего мгновение, чтобы выхватить бронзовые клинки. На лицах всех присутствовавших отразились тревога и испуг. Минтака воспользовалась этим моментом. Она вскочила с табурета, на котором ее не было видно, и закричала:
– Господа, верные подданные Египта…
Ей не удалось продолжить. Четверо самых высоких гиксосских воинов обступили ее, чтобы закрыть от других. Они загремели обнаженными мечами о щиты и закричали в один голос:
– Да здравствует фараон Трок Урук. – Крик подхватила остальная часть войска. В радостном шуме, последовавшем за этим, сильные руки взяли Минтаку и потащили прочь сквозь ликующую толпу. Она безуспешно сопротивлялась, ее движения были скованы и голос не слышен в громе приветствий. На берегу реки она вывернулась в руках своих конвоиров и оглянулась. Через головы толпы она увидела господина Нага, поднимающего двойную корону над головой нового фараона.
Затем ее повели вниз с берега, к ожидавшей фелюге, и назад в запертую и охраняемую каюту на галере господина Трока.
Минтака сидела со своими девушками-рабынями в тесной маленькой каюте и ждала, чтобы узнать, какова будет ее судьба, когда новый фараон вернется на борт. Ее девушки были так же напуганы и обескуражены, как она сама. Однако она пыталась успокоить их. Когда они немного успокоились, она приказала им играть в их любимые игры. Скоро это надоело, поэтому она приказала принести лютню. Ее собственная лютня осталась на барке ее отца, но они позаимствовали другую у стражника.
Минтака устроила соревнование, заставив девушек по очереди танцевать в ограниченном пространстве маленькой каюты. Они смеялись и хлопали в ладоши, когда услышали, как новый фараон вернулся на борт. Девушки притихли, но Минтака заставила их продолжать, и скоро они шумели, как прежде.
Минтака не участвовала в веселье. Еще раньше она тщательно обследовала все вокруг. К ее главной каюте примыкала еще одна маленькая каюта, меньше кухонного шкафа, служившая уборной. В ней стояла большая глиняная туалетная чаша с крышкой и около нее – кувшин с водой для мытья. Переборка, отделявшая чулан от следующей каюты, была очень тонкой. Строители лодки старались уменьшить вес. Минтака бывала на борту этой галеры в более счастливые времена, когда они с отцом были гостями господина Трока. Она знала, что за этой переборкой – главная каюта.
Минтака скользнула в уборную. Даже сквозь шум, который подняли ее девушки, она слышала мужские голоса за перегородкой. Она узнала четкий командный голос Нага и грубый голос Трока. Принцесса осторожно приложила ухо к доскам переборки, и голоса сразу стали слышны яснее, а слова понятнее.
Наг отпустил стражников, сопровождавших его на борт. Минтака слышала, как они ушли, и наступила долгая тишина. Такая долгая, что она подумала, будто Наг остался в каюте один. Затем она услышала, как с бульканьем полилось в чашу вино, и Наг с сильным сарказмом произнес:
– Великий, разве вы еще недостаточно освежились?
Раздался хорошо знакомый смех Трока, и когда он ответил на насмешку Нага, Минтака по его нетвердой речи услышала, что он действительно уже пьян:
– Ну, брат, не будь таким строгим. Выпей со мной. Давай выпьем за успешный исход всех наших предприятий. Выпей за корону на моей голове и за другую корону, которая скоро благословит твою голову.
Тон Нага немного смягчился.
– Год назад, когда мы только замыслили это, все это казалось невозможным, невероятно далеким. Тогда нас унижали и не замечали, и мы были так же далеко от трона, как луна от солнца, и, однако, сейчас мы здесь, два фараона, вместе владеющие всем Египтом.
– И перед нами умерли два фараона, – присоединился Трок, – Тамос, получивший твою стрелу в сердце, и Апепи, огромный боров, зажаренный в собственном сале вместе со всеми его поросятами, – закричал он с торжествующим смехом.
