Фараон - Уилбур Смит
Двое мужчин, благополучно вернувшихся из города, тоже были молодцами. Это были братья по имени Шехаб и Мохав. Они смогли связаться со своими друзьями, родственниками и соотечественниками в городе и получить от них жизненно важную информацию. Человек, которого Аттерик оставил командовать на время своего отсутствия, был не кто иной, как генерал Панмаси - тот самый преступник и разбойник, который захватил Серрену и выкрал ее из Лакедемона. Однако меня остановил тот факт, что он, несомненно, был также хитрым и коварным противником.
От двух братьев мы узнали, что генерал Панмаси, вероятно, имел под своим командованием не более трехсот-четырехсот человек. Аттерик повел остальную часть своей армии на север, в Абу-Наскос, чтобы противостоять вторжению Гуротаса. Это означало, что Панмаси и Аттерик не имели никакого разумного представления о количестве людей, которых мы освободили из их рук. Он должен быть убежден, что их приказы были выполнены в точности ужасным Дугом. Они явно не имели ни малейшего представления о том, что Дуг больше не в состоянии убивать невинных и что его отполированный череп теперь украшает решетку в Саду радости.
Я надеялся, что при первой же возможности разочарую Панмаси.
Мы приступили к нашим планам через несколько минут после того, как получили донесение от двух моих доблестных братьев, Шехаба и Мохава. Они точно знали, где Панмаси разместил своих людей в казармах и сколько стражников было выставлено на городских воротах ночью, когда они были закрыты. Кроме того, и это самое главное, они узнали, что легенда о Рамсесе жива, и нас с ним до сих пор с любовью вспоминают в Верхнем Египте, особенно в Луксоре, потому что мы оба были сыновьями этого города. Поэтому мы оба были полны решимости извлечь максимум пользы из нашей популярности и использовать ее для изгнания Панмаси, не дожидаясь, пока армия Гуротаса захватит Абу-Наскос, а затем пробьется вверх по Нилу, чтобы добраться до Луксора. Это может занять несколько месяцев или даже лет.
В Саду радости нам удалось собрать 382 человека, которых мы спасли из лап Аттерика. Но, к сожалению, у нас было очень мало оружия, чтобы вооружить их. Однако наши два шпиона узнали, что перед отъездом из Луксора Аттерик приказал своим людям захватить все оружие, которое они могли найти в ходе обыска города, кроме того, что находилось в руках его собственных войск. Это незаконное оружие было заперто и охранялось его людьми под командованием Панмаси на складе в районе доков, за пределами главных городских стен.
В этом оружейном тайнике было несколько сотен составных луков и соответствующее количество длинных стрел с кремневыми наконечниками, которые были подобраны к концам луков. Кроме того, на складе хранилось большое количество бронзовых мечей и кинжалов, а также более сотни боевых топоров.
В ту ночь, которую мы выбрали для нападения на город Луксор, луна, как ни в чем не бывало, превратилась в убывающий полумесяц, который должен был зайти чуть позже полуночи. Это превосходно соответствовало нашей цели. Он давал нам достаточно света для нашего марша на портовый склад, а затем садился, когда нам требовалась полная темнота для нашей окончательной атаки. Наш рейдовый отряд был разделен на взводы, каждый из которых был связан веревкой соответствующей длины, чтобы не дать им разделиться в темноте. Два человека, возглавлявшие каждый взвод, были вооружены кувалдами, чтобы разбить двери складов, когда мы подойдем к ним. Доки находились на достаточном расстоянии от городских стен, чтобы не тревожить стражников звуками ударов молота, и они были еще более приглушены возвышавшимся между ними холмом.
Мы вышли из Сада радости через час после захода солнца. Взводы следовали друг за другом через короткие промежутки времени, сохраняя устойчивый темп, чтобы прибыть к нашей цели в хорошем порядке. Добравшись до пристани, мы сбросили веревки и бесшумно подкрались к дверям склада. Когда потихоньку передали, что все три команды заняли свои позиции, я издал свой печально известный пронзительный свист двумя пальцами. За этим немедленно последовал глухой стук кувалд, грохот распахиваемых дверей склада и смущенные крики часовых, грубо разбуженных ото сна и столь же быстро возвращенных в забытье ударами тех же молотов.
Когда замолчал последний часовой, мы с тревогой ждали, склонив головы и навострив уши, чтобы не услышать новых звуков тревоги и паники от врага, которого мы могли не заметить. Но постепенно мы расслабились, поскольку молчание продолжалось, а затем сменилось скрежетом кремней, когда мы зажгли наши масляные лампы. Фитили вспыхнули, и мы огляделись; мы очутились в длинной комнате, заполненной оружием войны, которое было поспешно сложено в неопрятные груды по всей длине пола.
- Угощайтесь, друзья мои, но только побыстрее. У нас впереди долгая ночная работа, - сказал я им, и они рассредоточились по всей комнате, собирая боевые луки и холодное оружие из груды снаряжения; проверяя натяжение концов луков, прежде чем стянуть их кошачьими кишками, или пробуя острие мечей на своих больших пальцах. Тем временем мы с Рамзесом уговаривали их поторопиться и сделать свой выбор.
В течение очень короткого промежутка времени мужчины вышли из кладовой с изогнутыми луками, накинутыми на плечи, с выпуклыми колчанами стрел и сверкающим оружием в ножнах на поясах с мечами. По шепотом отданным приказам наших сержантов и капитанов они погасили масляные лампы и снова построились. Затем в тесном строю мы двинулись по мощеной улице к главным воротам города. Когда мы подошли к ним, они были заперты на засовы, но, по-видимому, пустовали. Люди, следовавшие за мной и Рамзесом, укрылись в дренажной канаве по обеим сторонам дороги, а мы пошли вперед, и я прижал ухо к двери, чтобы прислушаться. Тишина продолжалась. Я вытащил кинжал из ножен и легонько постучал рукоятью по деревянной раме, используя условленный позывной - три раза по три раза.
На сигнал ответили сразу же. Я подошел к глазку и подождал, пока крышка над отверстием не поднялась с противоположной стороны, и один из ярко-желтых глаз Шехаба поймал звездный свет и сверкнул, когда он посмотрел на меня.
‘Как поживают наши общие друзья?- Тихо спросил я.
- Спят!- так же тихо
