Денис Субботин - Ларец Самозванца
Сейчас, этим летним вечером, в замке, гордо прозванном «Вороньим гнездом», пребывало десять полных дюжин разбойников, не менее гордо кликавших себя «Дружиной Ворона». Было шумно — шиши отмечали удачный день, принесший им полный бочонок серебра и две дюжины пленников, из которых хотя бы за троих можно было рассчитывать получить выкуп. Пленники, впрочем, о планах на свой счёт ещё не ведали, пребывая в личном узилище Ворона — глубоко под землёй упрятанных монастырских подвалах. И среди иноков, случалось, находились ослушники, так что тюрьма здесь была отстроена в давние времена и выглядела совершенно надёжной. Узкие, тёмные камеры были, правда, сыроваты и лишены абсолютно всех удобств. Зато находящихся в них людей легко было охранять от побега, и, даже если они всё же выберутся в узкий и тёмный коридор, им нелегко было бы выбраться ещё и из подвалов — на свежий воздух.
Впрочем, пленники пребывали сейчас в том состоянии, которое исключало побег… Марек правильно угадал. Как только Татьяна подверглась откровенным домогательствам татей, пан Роман не выдержал, и бросился в драку. Его, разумеется, поддержали пан Анджей и те казаки и ляхи, кто ещё мог держаться на ногах. В результате короткого, но яростного боя, в котором исход был заранее предрешён, трое пленников погибли, а остальных хотя и оставили в живых, избили так сильно, что живого места на них не оставалось. Потом разделили — панов отдельно, холопов отдельно, присовокупили к панам перешедшего из плена в плен атамана Дмитра Оленя, да и запихали по камерам. Свободен остался только мессир Иоганн. Лекарь-швед с самого начала выразил готовность полечить раненных в неведомой стычке разбойников, и у него только отобрали шпагу и пистоль. Уходил он под ледяное молчание бывших соратников… Впрочем, внешне он остался невозмутим… Швед!
Кап… Кап… Кап… — капель с потолка была настолько мерной и настолько постоянной, что сводила с ума пана Романа и очень развлекала и без того безумного пана Анджея. Под очередной скрежет зубов пана Романа, который рисковал остаться с одними пеньками, он сообщил:
— Третий час здесь сидим!
— Откуда такая точность? — впервые разомкнув рот, буркнул из своего угла Дмитро Олень. Его единственный здоровый глаз пылал такой неукротимой, почти безумной жаждой мести, что пан Анджей содрогнулся и вынужден был напомнить сам себе, что нынче… пока по крайней мере… они не враги.
— Я капли считал! — гордо сообщил он. — Каждая капля — секунда.
Дмитр пробормотал себе под нос что-то нелицеприятное про его умственные способности, но пан Анджей предпочёл ничего не услышать.
— Три часа… — тоскливо простонал пан Роман, падая ничком на камни и гулко ударяясь лбом о пол. — Три часа!!! Что они там делают с Татьяной…
— Что делают, что делают! — хмыкнул пан Анджей. — Беседуют! Чу! Кто-то идёт!
Пан Роман, на миг прекратив биться лбом о твёрдый камень, прислушался. Хотя в ушах звенело, а в голове гудело, шаги расслышал и он. Потом шаги стихли, скрипнула дверь, и в камеру вошёл мессир Иоганн. Лекарь был оживлён, о чём-то весело перешучивался с невидимыми снизу конвоирами… Наконец, дверь закрылась, и швед быстро спустился вниз.
— Все есть живы? — в голосе его слышалась неложная тревога. — Мессир Смородинский, вы где есть?
Молчание, холодное, просто даже ледяное молчание было ему ответом на этот вопрос.
— Мессир Роман, но вы-то должны меня понять! — в голосе его впервые проявились эмоции. — Я должен был сохранить свой инструмент. Да и наших перевязать мне дали! Они тут, рядом лежат. Всего-то через стенку! И потом… Вас ведь не покормили?
— Представь себе, покормили! — ядовито возразил пан Анджей. — Плесневелым хлебом, да болотной водицей! Ты-то, небось, ветчину ел! Меды пил!
— Ел. Пил! — не стал отрекаться мессир Иоганн. — И вам принёс!
Тут он раскрыл свою сумку с инструментами и добыл оттуда, как из сказочной сумки-без-дна огромный шмат сала, ароматно пахнущий, свежий каравай хлеба и небольшую бутыль зелёного стекла.
— О! — ожил пан Анджей. — Так ты и впрямь не предатель?! Молодец, мессир Иоганн! Просто молодец… Только что ж ты вино такое кислое взял?!
— А тебе, конечно, мальвазию подавай! — буркнул, нехотя подымаясь с пола, пан Роман.
Поесть им, однако, не дали. Вновь раздались шаги и, прежде чем они успели спрятать еду, дверь раскрылась.
Сначала внутрь вошли восемь одетых в тегиляи разбойников. Каждый был прекрасно вооружён и явно находился наготове. Неудивительно… даже безоружные, пан Роман и пан Анджей немало костей наломали в той драке.
Следом за вооружёнными разбойниками, внутрь вошёл ещё один, словно для контраста — безоружный и бездоспешный. Черноволосый, смуглый как ногай, весь одетый в чёрное, он выглядел странно и необычно.
— Ты — Ворон! — вставая в полный рост, сказал пан Роман.
— Да, я Ворон! — спокойно и даже миролюбиво подтвердил тот. — Я — владыка, царь и Бог здешних земель. Я — вождь тех людей, которых вы убили, мститель за их невинно погубленные души…
— Это у разбойников-то души невинные?! — взвился пан Анджей и тут же захлебнулся кровью из разбитых губ — один из разбойников коротко, без замаха, ударил его рукоятью бердыша в лицо.
— Зря ты так, Барсук! — холодно сказал Ворон. — Я приказа не отдавал. Когда уйдём, отправишься к Ломану, пусть даст тебе десяток плетей за своеволие!
— Воля твоя, Ворон! — благоговейно выдохнул Барсук, выкатывая глаза как у рака — от усердия.
Коротко кивнув, Ворон счёл для себя вопрос закрытым и снова взглянул на пленников.
— Что же мне с вами делать… — протянул он, будто в задумчивости. — Ну, ладно! Хоть вы и убили многих моих людей, убивать вас не стану. Слишком дорого вы мне обошлись! Продам! Татарам — в Крым, или прямо туркам, мне всё одно. Вы-то сами кого предпочитаете? Или, может, у кого-то из вас есть родственники, чтобы выплатить за вас выкуп? Я много не запрошу, добрый что-то… Только ты не дёргайся, сиволапый! От тебя ж за версту казачьим духом несёт, да ещё с берегов вольной Волги-реки! Так что сиди уж… гуляка! К татарам пойдёшь! Нет, лучше всё же к туркам — им всегда на галерах гребцы выносливые нужны. Да опытные! Ты же умеешь грести?
Дмитр ответил так грубо, как только сумел.
— И ты не трепыхайся, лекарь! — коротко глянув на бледного, как полотно, мессира Иоганна, сказал Ворон. — Лекарь, да ещё такой добрый, мне нужен. Так что ты — остаёшься! Радуйся! Скоро ты увидишь, как высоко вознесётся Ворон!
— Среди нас есть женщина… — запнувшись, сказал пан Роман. — Она — знатного рода и замужем за знатным боярином из Москвы! За неё дадут хороший выкуп!
