Сергей Удалин - Не ходите, дети...
Шахов мысленно выругался. Вот ведь сволочи! Сначала его из-за этой девчонки приговорили к смерти, а потом выясняется, что ничего такого страшного не случилось. Возможно, эту беременность придумали лишь для того, чтобы было в чем обвинить Шахова. А может, он и вовсе обтирал топор с другой девушкой. Имени-то он у нее не спросил. Раз уж это у них обязательная процедура, вроде прививки от столбняка, так какая разница, как медсестру звали? Да и в лицо Андрей ее вряд ли признал бы. В общем, попался он тогда на обычный развод, только с примесью местной экзотики. Но не исключен и такой вариант, что Гарика заставили жениться на беременной дочке Сикулуми. Кто ж его, сироту казанскую, спрашивать будет? Видел Андрей, как Хлаканьяна с вожденком обходился – зажал голову под мышкой и потащил, куда ему самому нужно. А студент-то еще собирался историю изменить. Тут собственную свадьбу – и ту отменить не получается.
Отвлекшись, он едва не прослушал другие подробности, и кое-что пришлось додумывать самому по тем обрывкам, которые все-таки отложились в голове. Судя по всему, невеста с родственниками и почетным эскортом из нескольких десятков воинов-кумало прибыли в крааль ндвандве вчера вечером. Но главная церемония с ритуальными танцами и большим количеством пива состоится сегодня. Гулять будут до глубокой ночи, и более удобный момент для нападения, чем завтрашний рассвет, и представить трудно. Враги будут сонными, еще не протрезвевшими. Причем, если все пройдет гладко, удастся разом расправиться и с самим Звиде, и с его защитником Сикулуми, тоже пришедшим на праздник[87].
Откровенно говоря, все это попахивало авантюрой. Пусть даже получится застать противника врасплох и перебить всех гостей, но как потом удержать крааль в своих руках? В племени ндвандве где-то около тысячи взрослых мужчин, еще столько же, если не больше, у кумало. Вряд ли они оставят безнаказанным убийство сразу двоих вождей. Впрочем, не настолько хорошо Шахов знал местные порядки, чтобы судить, что возможно, а что нет. Да и сам он, вместе с Гариком и Мзингвой, к этому моменту будет уже далеко от места событий. Если, конечно, вообще будет.
Тем временем разрозненные крики собравшихся переросли в мощный хор, затянувший воинственную песню. Ну не могут эти ребята что-нибудь делать, не устроив предварительно карнавал с песнями и плясками. Кто-то уже развел костер, хотя солнце еще не добралось до полудня. Но без огня танец выйдет не таким зажигательным. Он, кстати, долго ждать себя не заставил. Правда, получалось все равно не так слаженно и красиво, как в тот день, когда кумало собирались на войну с сибийя. Но это и не удивительно – здесь, в лагере разбойников, собрались люди из разных племен, возможно никогда прежде друг с другом не встречавшиеся. И какие-то различия в танцевальных движениях у них просто обязаны найтись.
Но Андрею понравился и не отрепетированный номер. Наверное, эти ребята по-своему правы. Никто не знает, что их ждет завтра на рассвете, так почему бы сегодня не повеселиться. Только сам он в пляске участвовать не стал. Все равно у него так хорошо не получится, только другим удовольствие испортит.
Тем более что неорганизованные выступления вскоре закончились и дальше солировать начал Кукумадеву. Покачиваясь, то ли от старческой слабости, то ли в такт песни, он обошел все воинство. В левой руке он держал сделанный из тыквы сосуд, а в правой – уже знакомую Андрею метелочку из бычьего хвоста для опрыскивания прихожан магическим снадобьем. Колдун не слишком энергично размахивал ею и при этом что-то бубнил себе под нос. Но окружающие либо обладали лучшим слухом, чем Шахов, либо просто заранее знали, что скажет старик, и дружно, громко, нараспев повторяли его слова. В общем-то ничего неожиданного, оригинального в них не было: «нас ждет победа», «враги разбегутся, как трусливые шакалы», «духи предков с нами» и так далее в том же незамысловатом стиле. Толпа ему поддакивала, даже не задумываясь над тем, что воевать они собираются со своими же соплеменниками, чего ни один здравомыслящий предок одобрить по идее не мог. Но с другой стороны, и они могли усомниться в том, что говорит колдун.
Вдруг Кукумадеву по-кошачьи подпрыгнул на месте, замер, по-собачьи склонил голову набок и принюхался.
– Кто-то здесь не хочет нашей победы! – прошипел он и завертелся волчком, словно выискивая злодея взглядом.
– Не может быть! Здесь таких нет! – пел хор, по-видимому подчиняясь правилам игры.
– Кто-то здесь замыслил измену! – снова возопил колдун.
Теперь он крутился медленнее, и стало заметно, что никого он не высматривает. Зрачки глаз старика закатились куда-то в район бровей, и выглядел он сейчас действительно устрашающе. Шахову показалось, что Кукумадеву смотрит на него, хотя и не совсем понятно, чем смотрит. Но явно не глазами.
– Скажи нам, кто изменник? – надрывались между тем певчие. – Мы хотим знать его имя!
Где-то между лопатками Андрея зашевелилось нехорошее предчувствие, что старик закончил развлекаться и если до сих пор играет, то в очень серьезную и опасную игру. С кем бы это? А что, если с ним, с Шаховым? Вдруг Кукумадеву что-то пронюхал про его планы? Или Бонгопа настучал? Что значит «не может быть»? В этой долбаной Африке может быть все. И ни за кого здесь нельзя ручаться. Потому что они могут быть какими угодно честными и добрыми, но честь и добро понимают по-своему, по-кумальски. И в этот раз правила хорошего тона требовали слить Шахова. Но зачем тогда так затягивать дело? Чего старик добивается? Ждет, когда у Андрея сдадут нервы, или просто заводит толпу?
Кукумадеву медленно, с остановками, двигался в сторону Шахова, сопровождаемый многоголосым, завораживающе мелодичным требованием назвать имя предателя. Он подходил все ближе и ближе. Четыре шага, три, два…
– Ты! – резко выдохнул колдун, развернулся и ткнул пальцем в негра средних лет, стоявшего рядом с Андреем.
Тот молча бухнулся на колени. И слава богу, что подходящего места для того, чтобы упасть в обморок, больше не было. Волей-неволей Шахову пришлось удержаться на ногах. Рядом с ним тяжело дышал Кукумадеву. От возмущения или от нервного напряжения – кто знает? Старик с видимым трудом сдернул с шеи один из подвешенных мешочков, развязал его, неторопливо покопался внутри и вытащил на свет какую-то безделушку – тонкий ремешок из светло-серой змеиной кожи, украшенный перьями, ракушками, пучками травы. А в самой середине нелепо торчали из разреза в коже черные, свивающиеся по краям в спираль шерстинки. Это похоже… да, скорее всего, этого человеческие волосы. Волосы негра, точнее говоря. Уж не это ли самого?
