Кристиан Жак - Закон пустыни
– В чем вы меня обвиняете?
– Я надеялся, что вы будете более искренни.
– То есть меня снова обвиняют без доказательств?
Крайне раздраженный, визирь поднялся.
– Вы забываете, с кем говорите?
– Я не приемлю несправедливости, от кого бы она ни исходила.
Баги схватил исписанную иероглифами деревянную дощечку и положил ее перед Пазаиром.
– Узнаете ли вы свою подпись внизу текста?
– Да.
– Прочтите.
– Речь идет о поставках рыбы высшего качества на склады Мемфиса.
– Об этих поставках распорядились вы. Однако указанных здесь складов не существует. Выходит, вы совершили хищение этой отборной продукции, которая не попала на городские рынки. Тара из-под нее обнаружена неподалеку от вашего дома.
– Ловко закручено!
– На вас донесли.
– Кто?
– Письмо без подписи, но все сходится. Поскольку начальника стражи нет в городе, расследование провел один из его подчиненных, который все тщательно проверил.
– Один из сотрудников Монтумеса, я полагаю?
Баги смутился.
– Именно так.
– И вам не пришло в голову, что все это может быть подстроено?
– Конечно, я об этом подумал. Тем более что есть кое-какие обстоятельства: следствие вел один из подручных Монтумеса, сам он работает на рыбных промыслах, и не исключено, что хочет вам отомстить… Но, тем не менее, под этим компрометирующим документом стоит ваша подпись.
Тон визиря изменился. Он явно испытывал облегчение оттого, что судья, судя по всему, сумеет дать объяснение неприятному инциденту.
– У меня есть неопровержимое доказательство собственной невиновности.
– Очень на это надеюсь.
– Простая предосторожность, – объяснил Паза-ир. – Мне довелось немало пережить, и это заставило меня избавиться от излишней доверчивости. Всякий, у кого есть именная печать, должен быть крайне осмотрительным. Я предполагал, что рано или поздно мои противники воспользуются этой возможностью меня скомпрометировать. И потому в каждом официальном документе я ставлю маленькую красную точку после девятого и двадцать первого слов. А на месте, куда я ставлю печать, рисую маленькую пятиконечную звезду: краска от печати почти размывает ее, но рассмотреть все-таки можно. Посмотрите внимательно на эту дощечку – на ней нет моих отличительных знаков.
Визирь встал и подошел к окну, чтобы рассмотреть документ на свету.
– Да, их здесь нет, – подтвердил он.
* * *Но Баги на этом не остановился. Он лично проверил несколько таблеток и папирусов, подписанных Пазаиром, на предмет указанных отличительных знаков. Они присутствовали везде. И, желая сохранить в неприкосновенности чужой секрет, он посоветовал старшему судье сменить условные знаки и никому не рассказывать о своей маленькой хитрости.
По личному приказу визиря Кем допросил своего сотрудника, который получил подметное письмо и не доложил о нем своему начальнику. Подчиненный быстро сломался и рассказал, что Монтумес его подкупил, убедив, что скоро Пазаир снова угодит за решетку. Сильно обозлившись, Кем послал в Дельту отряд охраны, который доставил бывшего начальника стражи в Мемфис. Тот настаивал на своей невиновности.
– Пока я разговариваю с вами без протокола, – подчеркнул Пазаир. – И речь о судебном процессе тоже пока не идет.
– Меня оклеветали!
– Ваш сообщник признался.
Лысый череп Монтумеса порозовел. У него начинался зуд, и он едва сдерживался. Подумать только: он, некогда державший в своих руках столько чужих судеб, не сумел справиться с этим судьей! Тон его стал елейным.
– На меня свалилось несчастье, злые языки пытаются меня очернить. Как мне защищаться?
– Лучше признайте свою вину.
Монтумес тяжело вздохнул.
– Что со мной будет?
– Управлять чем бы то ни было вы недостойны. Желчь, которая течет по вашим венам, отравляет все, к чему вы прикасаетесь. Я отправлю вас в Библос, в Ливан, подальше от Египта. Вы будете работать в отряде, обслуживающем наши суда.
– Вы предлагаете мне тяжелый физический труд?
– Разве это не самое большое счастье?
В гнусавом голосе Монтумеса послышался гнев.
– Почему я один должен отвечать? На это меня толкнул Денес.
– Как можно вам верить? Ведь ложь всегда была вашим излюбленным оружием.
– Я хотел вас предупредить.
– Какая трогательная доброта.
Монтумес ухмыльнулся.
– Доброта? Вот уж нет, судья Пазаир! Дорого бы я дал, чтобы вас поразила молния, унесло водным потоком, засыпало камнями! Удача отвернется от вас, число ваших врагов будет расти!
– Смотрите не опоздайте: ваше судно отплывает через час.
31
– Вставай, – приказал Эфраим.
Голый, с деревянным ошейником и руками, связанными за спиной за локти, Сути с трудом поднялся. Эфраим дернул за веревку, обвязанную вокруг пояса пленника.
– Доносчик, подлый стукач! Как я в тебе ошибся, малыш.
– Зачем ты записался в бригаду рудокопов? – тихо спросил полководец Ашер.
Губы Сути пересохли, тело ныло от жестоких побоев, на волосах запеклась кровь, но взгляд, которым он ответил на взгляд полководца, пылал огнем.
– Позвольте, я развяжу ему язык, – попросил один из стражников, нанятых Ашером.
– Позже. Его гордость даже забавна. Ты охотился за мной, хотел доказать, что я руковожу хищением золота? Ты неплохо соображаешь, Сути. Да, жалованья старшего офицера мне не хватает. Если невозможно свергнуть царя этой страны, значит, надо пользоваться ситуацией.
– Мы поедем на север? – поинтересовался Эфраим.
– Только не туда. Возле Дельты нас поджидают армейские подразделения. Мы поедем на юг, пройдем за Элефантиной и оттуда свернем на запад, в пустыню, а там соединимся с Адафи.
«Имея повозки, запас продовольствия и воды, он сможет это сделать», – подумал Сути.
– У меня есть карта, где указаны колодцы, – сказал Ашер. – Вы погрузили золото?
Эфраим улыбнулся:
– На этот раз в шахте действительно ничего не было! Может, лучше освободиться от этого шпиона?
– Мы проведем опыт: интересно, сколько времени он протянет, если будет идти целый день и получит только два глотка воды? Вообще-то Сути – крепкий парень. Результаты нашего опыта помогут нам, когда мы начнем тренировать ливийские войска.
– Я бы все же хотел кое о чем его спросить, – настаивал великан.
– Потерпи. К следующему привалу он станет посговорчивее.
* * *Ненависть. Неукротимая ненависть, пропитавшая каждую клеточку его тела, впечатавшаяся в мускулы и придающая сил. Это благодаря ей Сути будет бороться, пока не остановится сердце. У него, узника этих трех палачей, не было ни малейшего шанса спастись. Именно в тот момент, когда Ашер, казалось, уже был у него на крючке, победа обернулась сокрушительным поражением. И главное, нет никакой возможности связаться в Пазаиром, сообщить ему о своих находках. Его героические усилия оказались ненужными, жизнь закончится здесь, вдалеке от друга, от Мемфиса, от Нила, от садов и женщин. Как это глупо! Сути вовсе не стремился попасть в подземное царство, беседовать там с шакалоголовым богом Анубисом, встретиться лицом к лицу с Осирисом и его последним судом. Ему страстно хотелось любить, драться с врагами, скакать верхом наперегонки с ветрами пустыни, стать богаче, чем самый богатый из придворных, – только для того, чтобы посмеяться над ним. А между тем ошейник сдавливал шею все сильнее.
