Уилбур Смит - Миссия
В коротких африканских сумерках, когда стихли последние порывы ветра, воины свели лошадей по берегу на мелководье и с обеих сторон привязали к подпругам надутые шкуры. Тем временем другие воины грузили в лодки свой скарб. Женщины – охрана Калулу – перенесли его в носилках на большое каноэ. Как только поверхность озера стала спокойной и неподвижной, оттолкнулись от берега и направились во тьму, в сторону большого звездного креста, повисшего на южном краю неба. За каждым каноэ плыли по десять привязанных лошадей. Фенн сидела на корме, откуда могла подбадривать Дымку и Вихря, плывших за лодкой. Гребцы опустили весла, и длинные узкие корпуса начали бесшумно резать воду.
Таита сидел рядом с носилками, на которых лежал Калулу, и негромко разговаривал с ним.
– Как называется это озеро?
– Семлики Ньянцу. Одно из многих.
– Что его питает?
– Прежде в него впадали две большие реки: та, что на западном берегу, называется Семлики, вторая – Нил. Обе текут с юга, но Семлики с гор, а Нил от большой воды. Туда я и веду тебя.
– Это другое озеро?
– Никто из людей не знает, озеро ли это или начало великой пустоты.
– И там рождается Нил?
– Да, – подтвердил Калулу.
– А как вы называете эту большую воду?
– Налубаале.
– Расскажи о нашем пути, Калулу.
– Когда достигнем дальнего берега Семлики Ньянцу, увидим южный рукав Нила.
– В моем представлении южный проток Нила впадает в Семлики Ньянцу. А северный берет начало в озере и течет на север через большие болота. По этому рукаву Нила мы и прошли так далеко.
– Да, Таита. Это обширная картина. Конечно, есть и другие реки, поменьше, притоки и мелкие озера, потому что в этой земле много воды, но все они впадают в Нил и текут на север.
– Но Нил умирает, – негромко сказал Таита.
Калулу помолчал, а когда ответил, одинокая слеза скатилась по его морщинистой щеке и сверкнула в лунном свете.
– Да, – согласился он. – Все реки, питавшие Нил, перегорожены. Наша мать умирает.
– Калулу, расскажи, как это случилось.
– Нет слов, чтобы объяснить причину. Доберемся до Красных Камней, увидишь своими глазами. А описать тебе это не могу. Простые слова тут бессильны.
– Я сдержу свое нетерпение.
– Нетерпение – порок молодости. – Карлик улыбнулся, его зубы сверкнули в темноте. – А сон – утешение старости.
Шорох воды под каноэ нагонял дремоту, и немного погодя они уснули.
Таиту разбудил негромкий окрик из переднего каноэ. Приподнявшись, Таита перегнулся через борт и плеснул в лицо пригоршню воды. Потом стряхнул капли с глаз и посмотрел вперед. Там темной массой возвышался берег.
Наконец каноэ коснулись днищами дна. Гребцы подняли весла и спрыгнули за борт, чтобы вытащить каноэ повыше. Лошади, обнаружив опору под ногами, выходили на сушу; с них потоками лилась вода. Женщины подняли носилки с Калулу и перенесли на берег.
– Теперь пусть твои люди позавтракают, – сказал Калулу Таите, – чтобы мы могли выступить при первом свете. Дорога до Камней долгая.
Они смотрели, как гребцы оттаскивают каноэ в воду и отчаливают. Силуэты стремительных лодок растаяли в темноте, и только белые всплески весел выдавали их положение. Но скоро и они исчезли.
Разожгли костры, позавтракали копченой озерной рыбой и лепешками из дурры и на рассвете двинулись вдоль берега озера. Через пол-лиги им попалось белое сухое русло.
– Что это была за река? – спросил Таита у Калулу, хотя заранее знал ответ.
– Была и есть Нил, – просто ответил Калулу.
– Он напрочь пересох! – воскликнул Таита, оглядывая русло. Шириной четыреста ярдов от берега до берега, но между ними не течет вода. Русло заросло слоновьей травой высотой в два человеческих роста, похожей на миниатюрный бамбук. – Мы прошли по реке от Египта до этого места две тысячи лиг. И везде было хоть немного воды, пусть даже ручеек, а здесь сухо, как в пустыне.
– Вода, которую вы видели севернее озера Семлики Ньянцу, поступает из притоков, – объяснил Калулу. – Это был Нил, величайшая река мира. Теперь это ничто.
– Но что с ним случилось? – спросил Таита. – Какая дьявольская сила могла остановить столь могучий поток?
– Это недоступно воображению, даже такому могучему и всеобъемлющему, как твое, маг. Когда достигнем Красных Камней, увидишь сам.
Фенн перевела сказанное Мерену, и у того лопнуло терпение.
– Если мы пойдем по сухому руслу, – спросил он, – где я найду воду для людей и лошадей?
– Найдешь, как находят слоны. Докопаешься, – ответил Таита.
– И сколько мы будем в дороге?
Когда вопрос Мерена перевели, Калулу лукаво улыбнулся и ответил:
– Многое зависит от выносливости ваших лошадей и силы ног.
Они двигались быстро, минуя зловонные болота с застоявшейся водой, некогда бывшие чистыми заводями, поднимаясь по сухим скалистым ущельям, где когда-то гремели водопады. Шестнадцать дней спустя путники вышли к невысокому хребту, тянувшемуся параллельно руслу Нила. Это была первая черта местности, нарушившая однообразие леса, простиравшегося на много лиг.
– На этом возвышении стоит город моего народа Тамафупа, – сказал Калулу. – От него видна большая вода Налубаале.
– Давайте пойдем туда, – сказал Таита.
Они проехали рощу растущих на сухом склоне хинных деревьев с ярко-желтой корой. Из-за недостатка воды деревья погибли, и их голые ветви свисали, как руки паралитика. Наконец поднялись на вершину хребта. Дымка раздула ноздри и замотала головой. Вихрь тоже был взбудоражен: он начал подпрыгивать и вставать на дыбы.
– Негодник! – Фенн легонько хлестнула его по шее прутиком папируса. – Угомонись! – Потом обратилась к Таите: – Что их так взбудоражило, маг?
– Разве ты не чувствуешь запах? – спросил Таита. – Холодный и сладкий, как аромат цветов кигелии.
– Теперь чувствую, – ответила Фенн, – но что это?
– Вода, – сказал он и указал вперед. На юге виднелось серебристое облако, а под ним от одного края горизонта до другого протянулся изгиб вечной голубизны. – Наконец-то Налубаале!
На гребне хребта стояла прочная ограда из толстых заостренных бревен. Ворота были открыты, и они въехали в покинутый город Тамафупа. Очевидно, когда-то он был центром процветающей многолюдной общины – пустые дома казались роскошными и великолепно крытыми, но над городом висела угрюмая тишина. Таита и Фенн повернули, выехали из ворот и позвали остальных.
В ответ на их крик вспотевшие, задыхающиеся носильщицы доставили Калулу. Собравшиеся у ворот Тамафупы были задумчивы и серьезны; все смотрели на голубое озеро вдали.
Первым нарушил молчание Таита.
– Исток нашей матери Нила.
