Азат Ахмаров - В августе 79-го, или Back in the USSR
Поэтому сразу же после получения Сергеем грин-карты они поехали в Лас-Вегас разводиться. Через пять лет после получения грин-карты Сергей мог стать полноценным американцем и даже получить избирательное право. Проблем с этим быть не должно, так как уже через неделю после развода на счету у господина Бабарыкина лежала кругленькая сумма в два миллиона долларов – первые перечисления видеомагнатов. А в США любят иметь много американцев-миллионеров.
Ольга была, конечно, не бедной женщиной, но возможность самой заработать пятьсот – семьсот тысяч долларов и доказать родственникам-миллионерам свою финансовую состоятельность заставляла ее лично помогать Сергею первые два-три месяца. Она ездила с ним на все переговоры, составляла договоры и помогла обустроиться в Сан-Хосе – самом крупном городе Силиконовой долины. А через полгода я с удивлением узнал, что Ольга и Сергей решили связать себя узами брака. Сергей регулярно сообщал мне о своих делах, о ходе строительства завода, но о личных отношениях с Ольгой ни разу даже не намекнул – видимо, стеснялся моей дружбы с Леопольдом, бывшим ее мужем. Правда, свою знаменитую фамилию она менять не стала и осталась Ольгой Майер.
У меня же на личном фронте все было очень плохо: других женщин, кроме Юли, я не хотел видеть, а она категорически отказывалась со мной встречаться, даже рукопись статьи обо мне прислала с курьером. Пришлось идти в обход. Для начала я с помощью того же Мильмана, который по моей просьбе «склеил» секретаршу из «Работницы» Аллочку, узнал все подробности жизни Юли.
У нее действительно был официальный жених – заместитель главного редактора «Работницы», некий Валерий Крылов – довольно солидный мужчина тридцати пяти лет, приятной наружности, член партии, с квартирой, машиной, дачей. Он был родственником главного редактора и знал Юлю с детства, так как они жили в одном доме на Арбате. Она жила вдвоем с больной матерью. Крылов всю жизнь опекал ее, доставал лекарства для матери, помог поступить Юле в МГУ и постоянно продвигал. Она чувствовала себя обязанной ему, хотя всячески пыталась казаться независимой. Как только Юля стала совершеннолетней, он стал предлагать ей выйти замуж, но она под всякими предлогами (надо закончить университет, надо закрепиться на работе и так далее) ему отказывала, всячески оттягивала сам момент свадьбы, хотя ни с кем никогда близко не встречалась.
Жених старательно оберегал ее от всяческих контактов с мужчинами, даже на интервью отпускал очень неохотно. После работы он сам отвозил ее домой на машине, поэтому встретить ее после работы, как я вначале планировал, было весьма проблематично. Тогда я попросил выяснить в районной поликлинике, чем болеет мама Юлии. Оказалось, что она много лет страдает тромбофлебитом. Поговорив с ее лечащим врачом, я понял суть проблемы. При этом виде болезни больному были противопоказаны любые резкие движения, потому что в любой момент со стенки глубокой вены бедра мог оторваться крупный тромб и, пройдя через полую вену, попасть в сердце или легкое и его закупорить. Такая ситуация называется «тромбоэмболия легкого» и в восьмидесяти процентах случаев грозит смертельным исходом. Поэтому мать Юлии уже много лет находилась на постельном режиме и даже не могла самостоятельно выходить на улицу.
Я позвонил Сергею в США, и он в свою очередь проконсультировался с американскими профессорами. Оказалось, что на Западе уже есть решение этой проблемы – так называемый кава-фильтр, маленький паучок из специального сплава, который через небольшой разрез вставлялся в полую вену (в районе живота), и оторвавшиеся крупные тромбы застревали в нем, как в ситечке. Тромбы находились в фильтре, пока их не размывало сильным кровяным потоком.
Проблема была в том, что в Москве не было пока оборудования для установки кава-фильтров, а Ангелина Дорофеевна (так зовут маму Юлии) была нетранспортабельна.
К счастью, оборудование для установки стоило относительно недорого – шестнадцать тысяч долларов плюс две тысячи за обучение специалиста. Для меня, из доходов которого каждый месяц только ВААП присваивало десять – пятнадцать тысяч долларов, это были копейки. Главврач Первой городской клиники им. Пирогова профессор Олег Рутковский был моим хорошим знакомым и принял мое предложение без раздумий. Шутка ли, американская технология, единственное оборудование в СССР, да еще так быстро! Через месяц, несмотря на препоны, чинимые советской бюрократией, в созданном флебологическом отделении уже делались первые операции. В первой десятке оперируемых, естественно, оказалась Ангелина Дорофеевна.
Операция – это, конечно, громко сказано. Процесс велся при местной анестезии и длился примерно полчаса. Используя рентгеновскую установку, врач вставлял сложенный кава-фильтр в вену через маленькое отверстие в предплечье и с помощью специального зонда доводил до полой вены и там разжимал. Пациент через час самостоятельно покидал операционную и через день наблюдений выписывался домой.
История с моим подарком широко освещалась в советской прессе и ТВ, в том числе и самой Юлией в «Работнице». Она, правда, не догадывалась, что было основной причиной, побудившей меня совершить этот благородный поступок. Но это недоразумение исправил профессор Рутковский через день после операции Ангелины Дорофеевны. Произошло это в отдельной палате, где находились Юля и ее мама.
– Большое спасибо вам, Олег Всеволодович, – сказала с волнением Юля. – Теперь моя мама сможет сама ходить…
– Подождите, Юля, – перебил ее профессор и посмотрел на ее маму. – Ангелина Дорофеевна, я должен рассказать кое-что важное. Правда, Артур Керимович просил меня молчать, но в глубине души, наверное, был бы не против. В общем, это я должен поблагодарить вас за оборудование и за новое отделение. Именно из-за вашего случая Артур Керимович заинтересовался проблемой тромбоэмболии, узнал о новой технологии, каким-то образом разыскал в США производителей кава-фильтров, оплатил оборудование и добился у Министерства здравоохранения быстрого открытия в нашей клинике флебологического отделения. – Профессор на секунду замолчал, повернулся к Юлии и продолжил: – Сначала я не догадывался об истинных мотивах его поступка, но, увидев вас, Юля. Я слышал, что вы избегаете встреч с ним. на мой взгляд, он заслуживает по меньшей мере благодарности.
– Но я же не знала!
– Теперь знаете. – Олег Всеволодович укоризненно посмотрел на Юлю и вышел из палаты.
На следующий день, утром, придя на студию, я с удивлением обнаружил там сидящую на диванчике Юлию.
– Артур Керимович! Я должна.
– Ничего ты не должна, это всего лишь деньги! Я не хочу, чтобы ты считала себя чем-то мне обязанной! – выдал я, хотя, конечно, был уверен в обратном. После чего сказал: – Я хорошо знаю твою ситуацию с женихом… Скажи, тебе нравится работать в «Работнице»?
