Корнеслов - Дмитрий Вилорьевич Шелег
Секуляризация предельно обострила отношения императорского дома с Русской церковью, поэтому некоторые, но немногие монастыри были снова возобновлены.
Среди них был и не самый богатый Савво-Вишерский.
Только 1930-х годах он был закрыт.
Сегодня от монастыря в буквальном смысле не осталось камня на камне.
Телега проехала через деревеньку, повернула к монастырским стенам и остановилась у ворот.
Серый наблюдал, как возница подошел к воротам и крепко постучал кулаком.
Калитка ворот со скрипом приоткрылась, и возница протиснулся в проем.
* * *
Серый наблюдал за двумя неподвижно сидящими в телеге, накрытыми с головами широкими епанчами.
Внезапно его осенила догадка, и его лицо побледнело.
Он поднял небольшой камень, взвесил его в руке и прицельно бросил в сторону телеги.
С первого раза попав по самой верхушке епанчи, нарывавшей одного из сидящих, Серый замер.
Но никакой реакции не последовало.
Серый заскрипел зубами от злости: «Обманули! „Куклы“! Пустили по ложному следу».
* * *
Вечером телега возвращалась в город.
Само собой, в ней был один возница, который весело затянул Камаринскую:
Снова пьяненький камаринский мужик
У трактира с полбутылкою лежит,
Все репья собрал поддевкою,
Подпоясанной веревкою!..
Картузишко нахлобучив набекрень,
У трактира отирается весь день.
Бороденочка козлиная —
Ни короткая, ни длинная.
Ждет в трактире, кто бы водочки поднес,
Получает лишь одни щелчки под нос!
Ой же, ой же вы, камарики-рики,
Деревушка небольшая у реки,
Мужики там безлошадные,
Но до водки дюже жадные!
Эх, эх, лапотешки мои!
Что ж вы ходите как будто не туды?
Вы меня совсем не держите,
Упаду – так не поддержите!
* * *
За песней мужик не заметил, как в телегу подсел Серый, держащий в зубах короткий нож с широким лезвием.
Не говоря ни слова, он перерезал вознице горло.
Вытерев кровь с финки об епанчу с «куклой» из плотно подбитого сена, он спрыгнул с телеги и начал распрягать лошадь.
Эпизод 3. Корнеслов МР
30 июня 1862 года, река Волхов
По руслу Волхова то слева, то справа все чаще стали появляться камни-одинцы и даже целые каменистые гряды, иногда выходящие до середины реки.
Лодочник стоял на корме и подправлял лодку ближе то к одному, то к другому берегу.
* * *
Тихомир то и дело исподтишка смотрел по сторонам.
Лодочник кивнул ему: «Начеку».
* * *
Вокруг стояла мертвая тишина, изредка нарушаемая криками куликов, гнездившихся в припойменных болотцах.
Тихомир задумался и спросил у Тимофея:
– А что за корень у слова смерть?
Тимофей непонимающе посмотрел на него, но начал объяснять:
– Сочетание мр, состоящее из этих двух букв, кажется естественным нашим чувствам, когда мы голосом показываем что-нибудь противное или неприятное. Этот звук словно потрясает наши губы и язык.
Немного помолчав, он предложил:
– Оглянитесь вокруг!
Тихомир и Марфа растерянно посмотрели по сторонам – ничего необычного.
Тимофей спросил:
– Река, камень, дерево, птица не произвели на вас противного впечатления?
Они отрицательно покачали головами.
Тимофей продолжил:
– Взгляд на реку, на камень, на дерево, на птицу не производит над душою такого сильного действия, как взгляд на мертвого человека или животное. Здесь ужас, соединенный с боязнью, отвращением, потрясая наши чувства и сообщая это потрясение языку, понуждает его произнести звук мр. Однажды соединив с этим корнем понятие об ужасе, вселяемом погасанием жизни, человек начал всем прочим подобным явлениям давать основанные на том же корне имена: мру, умираю, мертвый, смерть.
К Тихомиру и Марфе подтянулся Илья.
Все внимательно слушали Тимофея:
– От корня мр исходит множество ветвей. Задумайтесь!
От мр пошло мор.
Мор – смертоносная болезнь, язва, от которой многие заражаются и умирают.
Морить – приключать смерть, приводить в истощение, изнурение.
Уморить – лишить жизни плохим лечением, голодом, тяжкой работой.
Мор перешло в мер.
Мертв тот, кто лишен жизни: кто мертв, тот уже не оживет.
Мертвец – мертвый человек, бездушное тело.
Мертветь – по причине сильного душевного страдания изменяться в лице, принимать образ мертвого.
Тихомир задумался:
– Слово смерть идет от ветви мер.
Тимофей кивнул:
– Смерть – кончина, конец жизни, разлучение души и тела. Говорится: «претерпеть, вкусить, попрать смерть».
Смертный – подверженный естественной смерти. Говорится: «Человек после падения своего соделался по телу смертным, но душу имеет бессмертную».
Или говорится: «Влекущие за собой смерть, достойны смерти», – смертельная вина, смертельное преступление.
Смертная болезнь – неисцелимая, приносящая неминуемую смерть.
Под именем смертного греха разумеется такой грех, который отгоняет от души благодать Всевышнего, и тем самым, отлучая душу от Всевышнего, от источника ее жизни, наносит ей смерть, то есть мучительное, хуже смерти существование.
Смертность – общая участь всех живущих.
Тихомир спросил:
– Но иногда говорится о бессмертии?
Тимофей перекрестился:
– Бессмертие – свойство не подверженного смерти. Говорится: «Царь царствующих, и Господь господствующих, един имеяй бессмертие».
Марфа, глядя на него, тоже перекрестилась.
Тимофей продолжил:
– Бессмертие также означает и всегдашнее пребывание в памяти потомков.
Мы помним и чтим своих предков. Можно и самому себя обессмертить, например, воинскими подвигами.
Тихомир спросил:
– А какие еще ветви идут от корня мр?
Тимофей на минуту задумался:
– Мерлуха, или мерлушечий мех, идет от глагола мру, мереть, потому что меха эти делают из умерших или уморенных ягнят прежде, чем они родятся.
Марфа сморщила носик:
– Ты раньше говорил про смрад.
Тимофей подтвердил:
– Смрад тоже от корня мр – все мертвое сгнивает, а сгнивающее издает смрад.
Когда человек дал зловонию название смрад, тогда ему надлежало дать и другое название действию, которое этот дурной запах производит в наших чувствах. Он из того же корня, по смежности понятий, извлек ветви мерзость, мерзкий, мерзко. Ветви этого колена сохранением коренного звука мр напоминают о том, что они, через смерть перейдя в смрад, выражают сопряженные с ним понятия о мерзости. То есть чувства, рождающиеся в нас от вида «смерти» посредством же обоняния смрада.
Человек, видя в мертвеце подобного себе человека с закрытыми очами, легко мог себе представить, что мертвый не видит тех предметов, какие он
