Вера Хенриксен - Серебряный молот

— Я бы не стал этого делать, — сказал Эльвир, — несмотря на то, что мы со Свейном расстались как недруги.

— Ты полагаешь, что тебе следует присягнуть королю и стать его слугой, если он предложит тебе это? — недоверчиво произнесла Сигрид.

— Да, — ответил Турир, — я решил, что намного выгоднее быть в дружбе с тем, кто правит страной.

Все притихли, и тут Сигурд сказал:

— Никогда бы я не стал связываться с человеком, который мне не нравится и которому я не доверяю.

— Мне принадлежит земля в Бьяркее, — сказал Турир, — и я затратил много времени и сил, чтобы расширить отцовские владения. И я не хочу, чтобы это добро уплывало из наших рук, если есть возможность воспрепятствовать этому.

Финн пристально смотрел на Турира, пока тот говорил. В последнее время на лице Турира появился какой-то мрачный отпечаток, и до Финна доходили слухи, что в торговле Турир был нечист на руку.

— Есть вещи, более ценные, чем богатство, — сказал он.

Турир повернулся к нему.

— Тебя не спрашивают!

— Ты хочешь присягнуть Олаву Харальдссону только ради собственной выгоды? — голос Эльвира был жестким, как мороз без снега.

— Да, — ответил Турир. — Я не такой дурак, чтобы ради собственной тупости отдавать себя на съедение. Но я скажу вот что: даже если я и присягну королю, я останусь верным своему роду, так повелось исстари.

— Клятва есть клятва. И если ты даешь ее, тут не может быть никаких оговорок, — сказал Эльвир. И дразняще медленно произнес:

Таков мой второй совет:

пока еще не поздно,

клятвы не нарушай.

Несчастен клятвопреступник,

тяжелая кара его ожидает.

Турир вскочил.

— Я не клятвопреступник, — сказал он, — и не собираюсь им быть!

— Интересно, кто управляет тобой, ты сам или твое богатство? — спросил Эльвир.

Лицо Турира побагровело.

— Скажи спасибо Сигрид, а то бы я вызвал тебя на поединок! — воскликнул он. — Я сыт по горло твоим гостеприимством!

Он повернулся и вышел из зала.

Сигрид не могла усидеть на месте: вскочив, она бросилась за ним вслед, и никто не стал удерживать ее. Она догнала его во дворе.

— Куда ты? — спросила она.

— Я решил созвать своих людей и плыть на север, — ответил он. — Я не хочу оставаться на ночлег в доме Эльвира!

— Турир!

Она стояла перед ним, беспомощно опустив руки, губы ее дрожали.

— Ты должна понять, Сигрид, что после этого я не могу оставаться здесь, — спокойно произнес он.

Она это понимала. Но ее душили слезы. Турир и его посещения были связующей нитью между ее теперешней жизнью и тем дорогим ей, что она оставила на севере. Теперь она понимала, что, возможно, они никогда больше не встретятся. И приезд Сигурда ей мало в чем помог бы: он никогда не был близок ей.

— Турир, — в отчаянии произнесла она, — ты больше никогда не приедешь в Эгга?

— Нет, — сказал он, — пока Эльвир не возьмет свои слова обратно, я не приеду в Эгга с мирными намерениями. Но ты должна знать, что если я понадоблюсь тебе, если Эльвир в чем-то обидит тебя, я приеду, как только получу от тебя известие.

Она пристально смотрела на него, разглядывая каждую черточку его лица, словно желая, чтобы все это врезалось в ее память. Несмотря на отпечаток горечи и жестокости, лицо его, обращенное к ней, было теперь дружелюбным и открытым. Оглядываясь назад, она вспомнила только то хорошее, что он сделал для нее: счастливые детские годы, его преданность и готовность защитить ее, и вот теперь — ради нее он отказался от мести за оскорбление. Она почувствовала, что тоже должна что-то сделать для него, чтобы показать, как он ей дорог. Немного помедлив, она развязала на шее ремешок, на котором висел молот Тора, и молча завязала его на шее Турира.

Он посмотрел на маленький серебряный молоточек с выбитыми на нем знаками, потом вопросительно уставился на нее.

— Этот молоточек защищал меня много лет, — сказала она, — с того самого дня, как Хильд дала его мне в Бьяркее. И теперь я хочу, чтобы он защищал тебя.

Турир не стал возражать.

— Я буду постоянно носить его, — сказал он. — И ты не забывай, Сигрид, что родовые связи крепче всего на свете. И я тоже буду помнить об этом, если наступит день, когда твои сыновья будут нуждаться во мне.

Сигрид проводила Турира на корабль. Она стояла в ночной тишине до тех пор, пока всплески весел не затихли вдали.

Возвращаясь обратно по тропинке, по обе стороны которой высился лес, она ощутила вдруг холод страха. Зубы ее стучали, и она ничего не могла с этим поделать. По привычке она хотела дотронуться рукой до молоточка, но тут же вспомнила, что его больше нет.

Ей вдруг показалось, что в темноте между деревьями притаились духи и тролли, а все боги и божества деревьев, камней, ручьев и курганов проснулись и хотят схватить ее. Она хотела бежать, но не могла пошевелить ногой, как в кошмарном сне.

И тут рука ее дотронулась до лба. Медленно и неуверенно она перекрестилась, как это делали Эльвир и Энунд.

И ей стало легче.

И все-таки она испуганно оглядывалась по сторонам, когда бежала к дому.

Примечания

1

Богиня смерти, властительница царства мертвых Хельхейм.

2

Выкуп.

3

Предводитель, вождь у древних скандинавов.

4

Вождь в средневековой Скандинавии.

5

это была богиня любви между мужчиной и женщиной.

6

Пророчица, предсказательница.

7

Конец света в древнескандинавской мифологии.

8

Плоды, принесенные течением Гольфстрим из Америки.

9

Ночь на 12 января.

10

Богини судьбы в скандинавской мифологии.

11

Древнескандинавский бог плодородия.

12

Великан в древнескандинавской мифологии.

13

Древнескандинавские боги.

14

Галлия, северо-запад Франции.

15

Суттунг — великан, взявший в качестве выкупа за убийство своих родителей мед поэзии у карликов Фьялара и Галара.

16

Название руны.

17

Эдда. Издание М. и С. Собашниковых, М-, 1917. Песнь Скирнира, стих 34-37, стр. 228-229. Перевод С. Свириденко

18

Там же, с. 229, стих 38-40.