Черный Союз - Алексей Птица
Меж тем Шуцкий, аккуратно прикрыв стеклянную дверь с белой занавесочкой на леске, выключил засвистевший чайник и прямой наводкой направился к старому, натужно дребезжащему холодильнику марки «Саратов». Распахнув дверцу, Шуцкий заглянул в его нутро и цепким взглядом лётчика выделил нужный предмет. Секунда размышлений, и его рука извлекла бутылку «Пшеничной» в зелёной бутылке из-под минералки. Её ещё потом называли почему-то евробутылкой. Каким боком по отношению к ней применяли приставку «евро», я не знаю, но это дурацкое название запомнил. Сверху бутылка закрывалась фольгированной пробкой, так называемой «кепкой» золотистого цвета.
— Пить будешь? — спросил Александр, вполоборота повернувшись ко мне.
— Нет, я не пить к тебе приехал или есть, а по делу, — проговорил я, отметая его несколько неуклюжие попытки завязать более шапочное знакомство.
— А обмыть погибших товарищей в Афгане не хочешь?
— Я столько не выпью, — невесело усмехнулся я и посмотрел на свои руки, лежащие поверх стола. Светло-коричневые, изборождённые венами, с широкими сухими ладонями и бугристыми мозолями на них. Капитан тоже перевёл на них взгляд и спросил.
— Многих убил?
— Не считал как-то. Это не самолёты сбивать и звёзды на них рисовать.
— Я самолёты не сбивал, — скрипнул зубами Шуцкий, явно разозлившись.
— Успокойся, я русских не убивал.
Шуцкий сел, но мысли не шли ему в голову.
— А кого убивал?
— Много кого, — хмыкнул я. — В Афгане всех, кто хотел убить меня, в Африке то же самое. Я добрый человек, это все остальные злые.
— Врёшь!
Шуцкий мотнул головой, не веря мне ни на грош. Да и Бог с ним! Мы не в царстве Польском живём, чтобы всё на гроши мерять. А за жизнь многих и копейки не дашь. Ну, да это дело чужое.
— Вру! — согласился я. — А что поделать? По-другому сейчас никак.
— Да уж, — выдавил из себя Шуцкий. — Зачем тогда меня нашёл? Ведь это, скорее всего, нелегко оказалось.
— У меня очень хорошая память, — улыбнулся я, — вот и нашёл. Учиться к вам приехал, и работать временно.
— Гм, учиться это хорошо. На кого, если не секрет?
— На дипломата.
Возникла пауза, в течение которой мы лишь молча смотрели друг на друга.
— Так что ты от меня-то хочешь?
— Может, хотя бы чаю предложишь? Водку я как-то не пью. Вот вино люблю, но сейчас даже его не буду: разговор предстоит серьёзный.
— Без проблем, — засуетился Шуцкий, вновь ставя чайник на огонь.
— Я тут тебе кофе привёз эфиопского в подарок, — выложил я на стол бумажную пачку хорошего молотого кофе. — Пей и наслаждайся ароматным напитком, он отлично бодрит. Тебе ведь сейчас бодрость очень пригодится?! А это настоящий кофе. Совсем не тот суррогат, которой вы тут за кофе считаете.
Шуцкий искоса посмотрел на меня, но я невозмутимо выдержал его пристальный взгляд и продолжил:
— Я слышал: будто ты работаешь в команде Руцкого? Так мне, по крайней мере, в посольстве сказали.
Шуцкий, выдерживая паузу, снял закипевший чайник, разлил по кружкам ранее заваренный чай, плеснул кипятка и, наконец, коротко ответил:
— Так и есть.
— Значит, последовал моему совету?
— Да, — словно нехотя вновь согласился он.
— Это хорошо, я это предугадал ещё тогда.
— Откуда?
— Просто умею разговаривать с духами.
— Как Кашпировский?
Меня едва не перекосило.
— Не надо меня равнять с какими-то шарлатанами. Мой дар передаётся из поколения в поколение по мужской линии.
Шуцкий хмыкнул, снова не веря.
— Колдун, что ли?
— Да, причём чёрный.
— То, что ты чёрный, я и так вижу. Надеюсь, ты меня заколдовать не хочешь?
— Наоборот, расколдовать! И из Иванушки-дурачка сделать Финиста — ясного сокола.
— А ты неплохо сказки русские знаешь.
— Я вообще много чего знаю и тебя научить могу.
— Чему? Сказкам?
— Сказка — ложь, да в ней намёк, добрым молодцам урок.
— Может, всё-таки выпьем? А то ты всё загадками говоришь! Тут без ста грамм и не разберёшься…
— Ты, если хочешь, пей, а мне и чая хватит.
Вновь возникла пауза, во время которой Шуцкий напряжённо размышлял, как ему поступить. Остановился в итоге на чае.
— Ладно, давай начистоту, — сжалился я над ним. — Мне тут помощь твоя понадобилась. Я здесь организовал бизнес с прямыми поставками кофе, апельсинов, бананов и прочих фруктов. Планирую ещё наладить поставки джина и, скажем, кубинских сигар в перспективе.
— Но я не торгаш! — он чуть не подавился чаем. — Чем я помочь-то могу?
— А ты сейчас кем у Руцкого?
— Помощник.
— Старший, младший?
— Главный, практически правая рука.
— Понятно. Если посодействуешь мне, то я помогу тебе купить кооперативную квартиру.
— Мне и так её скоро дадут. Бесплатно от государства.
— Вот и замечательно! Две же лучше, чем одна? Детей у тебя двое? Да и вам с женой найдётся, где в старости жить.
— Послушай, аль-Шафи, — Шуцкий вроде бы пришёл к какому-то решению. — Я помогу тебе просто потому, что ты мне жизнь спас и душманам не сдал. Ну, и за подсказку верную особо отблагодарю.
Я прикрыл глаза и, достав из кармана купленные на рынке возле станции метро Выхино чётки, начал их перебирать. Изображал, так сказать, из себя правоверного мусульманина, оставаясь по факту самым настоящим язычником.
— Спасибо, но мне нужна, как сейчас принято говорить, «крыша». И не только в бизнесе, но и в законодательной и исполнительной власти. А ещё лучше в политической. Руцкой ведь в команде Ельцина?
— Да, ты хорошо осведомлён.
— Хм, — усмехнулся я, — читать умею, а в ваших газетах всё написано. Я же не в вакууме живу. Да и в посольстве мне всегда готовы подсказать как разобраться с вашими политическими раскладами. Поэтому я и хочу помочь.
— Да чем ты можешь помочь? Это не Африка и не Афганистан, это Советская Россия!
— С Россией разобрались в 1917. Да и с СССР уже заканчивают, — одёрнул его я, но особых результатов это не дало.
— Ты глупости говоришь! — горячо воскликнул он.
— Ладно, не вижу смысла спорить. Чем я могу помочь конкретно тебе, чтобы ты стал ещё более значимой фигурой в аппарате Руцкого?
— Ничем ты мне не поможешь, я и без тебя вес имею. Мы работаем одной командой.
— Против Горбачёва?
— Тебе какое дело? За РСФСР мы работаем.
— Да никакого, — пожал я плечами, — просто спросил, чтобы для себя понять. На РСФСР? То есть на неизвестно кого?
— На себя мы работаем. Мы уже многое можем, а скоро вообще станем полностью самостоятельны.
— Ясно, тогда я хотел бы говорить от лица Эфиопии. Мы сейчас тоже нуждаемся и в хороших связях, и нормальных взаимоотношениях с вами.
— Эфиопии? — обескураженно вылупился на меня Шуцкий.
— Я же уже сказал, что я эфиоп. Зови меня Чёрный Дед, так проще будет.
— Странное имя… — буркнул он. — Да и для прозвища всё равно странное.
— А тебе не всё ли равно?
— Да по барабану, — хмыкнул он.
— Ну, вот и я о том.
