Андрей Посняков - Сокол Гора
– Помогите! Помогите! О, боги! – послышались вопли. – Люди! Люди! На помощь! А-а-а-а!!!
В деревне вспыхнули факелы.
И в тот же момент казавшаяся неуправляемой вольница, подхватив на плечи награбленное добро, с такими же громкими воплями помчалась к реке.
Максим даже головой покачал – быстро, ну до чего ж быстро! Деревенские жители вряд ли успели что-нибудь сообразить. Нет, ну конечно, поняли, что грабят, а вот куда уносят добро… Хотя нет!
Юноша прислушался.
Сообразили!
– Вон они, вон они! На лодках!
– Стойте, лиходеи, стойте!
– Клянусь богами, вам сейчас не поздоровится!
По всему берегу замелькали факелы. Разобиженные деревенские жители с воплями и громкими ругательствами садились в лодки.
– Вон они, на излучине! Слышите, как блеют наши бараны?
– Мы вас поймаем, клянусь Исидой и Гором!
– Гребите, гребите быстрее, гребите!
Немного выждав, Хаемхат дотронулся до локтя Максима:
– Ну, пора и нам. Ты и в самом деле сможешь уложить скотника одним ударом? А он не очнется?
– Уверяю тебя, очень не скоро!
– А если их окажется двое?
– Уложу двоих, какая разница?
Оставшиеся из всей шайки пять человек, неслышно ступая, подошли к деревне с подветренной стороны и оказались перед длинным коровником, окруженным невысокой плетеной оградой. Перемахнуть через нее было совсем уж плевым делом, что все и проделали.
Взбрехнул, зашелся лаем пес. И тут же заскулил, умолк, получив ножом в сердце.
Макс подскочил к воротам. Бросилась навстречу ему черная тень…
Удар!
Хорошо – луна светит ярко, все видно отчетливо.
– Молодец! – бросив быстрый взгляд на распластавшегося по земле скотника, похвалил Хаемхат. – Похоже, здесь только один. Все остальные местные дурачки бросились в погоню. Ну что, парни? Выводим быков? Не забудьте только намотать им на копыта тряпки.
Без всяких проблем они вывели быков на залитую лунным светом дорогу, по ней и погнали, ни от кого уже больше не прячась, потом свернули к каналу.
Хаемхат замедлил шаг:
– Эй, Усир!
– Я за него! – Из кустов тут же выскочил какой-то тощий парень с широким мясницким ножом в левой руке. – Оставляйте быков здесь. Хозяин ждет вас.
– Ну, ясно.
Переглянувшись, все пятеро весело зашагали к деревне Усира. Ночь была светлой и теплой, где-то далеко на реке утробно ревел гиппопотам, а прямо над головою путников, едва не задев крылами, пронеслась какая-то ночная птица.
– Как там, интересно, наши? – негромко спросил кто-то. – Сумеют ли легко уйти?
– Ты не знаешь Медоя! – Хаемхат глухо рассмеялся. – Они сейчас бросят награбленное добро на излучине и уйдут. Попробуй-ка вылови их в камышовых зарослях!
– Как бы сами не потерялись.
– Не потеряются – Медою это место хорошо знакомо. Можно сказать, родные края.
Они пришли на постоялый двор еще засветло, а с первыми лучами солнца туда же вернулись и остальные. Не все – двоих потеряли.
– Мы не думали, что у них найдутся лучники, – меланхолично произнес Медой. – Стреляли почти наугад, суки. Ладно! Ну, так что там хозяин? Готов платить?
– Готов, готов, – довольно ухмыльнулся Усир. – Вы все сделали как надо. Сейчас будут и вино, и еда, и девушки.
– А эти? Ну, те, деревенские, они не отыщут быков? Не явятся за ними сюда?
– Не явятся! Быков уж давно нет. Разделаны на мясо и проданы одному торговцу из Шмуну. Небось уже давно плывут на барке вниз по реке!
Первые лучи солнца, проникая сквозь дверной проем, окрашивали золотом просторную залу. Проворные служанки уже расстилали циновки и тащили еду и вино.
– Что-то мне знакомо твое лицо, парень. – Трактирщик пристально вгляделся в Медоя. – Не ты ли тот, кого называли Кудрявый Мед, знаменитый раз…
– Не я! – Ангельское лицо юноши вдруг стало напряженным и злым. Впрочем, он тут же улыбнулся. – Не советую тебе задавать лишние вопросы, Усир! Лучше зови сюда девок!
– Позову, – скромно кивнул кабатчик. – Тут у меня ночует целая труппа бродячих танцовщиц. Идут в Хат-Уарит – каждой ведь хочется заработать себе на гробницу. Думаю, уже давно пора их разбудить.
– Так буди, что стоишь?!
– Еще один вопрос, если позволите…
– Ну?
– Нет ли среди вас человека по имени Джедеф?
Максим вздрогнул:
– А в чем дело?
– Одна из танцовщица спрашивала: не было ли тут на постое такого? Я, правда, ничего не сказал – так ведь и не знал.
– Танцовщица? Что за танцовщица? Покажи мне ее!
Молодой человек крепко ухватил Усира за локоть. Остальные наемники давно уже сидели на циновках и смачно управлялись с жареными утками, хлебцами, рыбой…
С усмешкой взглянув на них, хозяин постоялого двора повернулся к Максу:
– Видишь ту дверь?
Ну конечно же!!! Максим прямо предчувствовал – ну какая же еще здесь могла оказаться девушка!
Тейя!!!
Она спала на соломе, и разметавшиеся волосы ее золотило солнце.
– Тейя, – сев рядом, нежно прошептал молодой человек.
Девушка открыла глаза:
– Ах-маси! Любимый мой Ах-маси! Наконец-то я тебя дождалась.
– Дождалась?
– Мало кто минует эту харчевню на пути в Хат-Уарит.
– На пути… Постой! Как ты здесь очутилась?
– Сбежала! Ты был прав – я нарочно взяла с собой самых гнусных и неумелых слуг. – Потянувшись, Тейя обняла парня за шею и, заглядывая в глаза, прошептала: – Я не могла не пойти с тобой, помни – ведь именно в Хат-Уарит мы с тобой отыщем наконец золотого сокола. Ну, что? Ты не рад? Ведь отыщем?
– Отыщем!
Юноша накрыл губы возлюбленной поцелуем.
Глава 18
Весна 1553 г. до Р. Х. (месяц Паини сезона Шему)
Хат-Уарит. Зеленые ставни
Я проведу этот день рядом с ним,
Не покидая его, —
Пусть бушует ветер.
(Поэзия Древнего Египта в переводах А. Ахматовой и В. Потаповой)Простившись с наемниками, Максим и Тейя, которую он, не мудрствуя лукаво, объявил своей любовницей, сбежавшей от надоевшего мужа, сняли хижину на просторном дворе почтеннейшего работорговца Хаанкара и с первых же дней принялись деятельно искать Петосириса… и Якбаала.
С первым казалось проще – имелись данные Рамосом явки, оставалось их лишь методично проверить, что было не таким уж трудным делом. Что же касалось второго объекта, то с ним дела обстояли куда сложнее – новоявленные шпионы пока даже не представляли, с чего начать. Утешало лишь одно – столь важный и богатый вельможа, как Якбаал, наверняка довольно хорошо известен в этом городе.
Город был как город – обычный. Несколько ворот из черного базальта, зубчатые стены, сложенные из обожженного на солнце кирпича, узкие и запутанные улочки, дворцы знати и жалкие лачуги окраин, великолепные гробницы и храмы, пристань, спускавшаяся к мутным водам реки широкими беломраморными ступенями. И – люди, люди, люди. Кроме местных жителей еще и беженцы, наемники, воины, торговцы из самых далеких и диковинных стран. Все они бродили по улицам, растекались безбрежной рекой по рынкам и храмовым комплексам, ловили рыбу, разгружали пузатые корабли, прибывшие из Библа и других городов и стран Великой Зелени – Средиземноморья, азартно торговались, дрались, молились, прелюбодействовали, восторженно внимали бродячим артистам – в общем, занимались всем, чем только возможно заняться. А вот воевать, похоже, не спешил никто, разумеется, кроме наемников, – этому разноплеменному сброду война поистине являлась родной матерью, кормилицей, поилицей, утешительницей.
