Максим Кисляков - Быть войне! Русы против гуннов
– Что ж, будем торговаться… – с достоинством произнес он, по-прежнему не двигаясь, руки все еще скрывали длинные рукава. – Я дам… – купец внимательно посмотрел на Йошта, улыбнулся уголками губ, – даю двадцать золотых… Это много, белолицый юноша, для этого раба…
– Прости, знатный купец с Великой Аравии, но торга не будет, – спокойно ответил знатный рус. – Я всегда больше дам за него. Эй, – крикнул он обомлевшему от внезапного счастья гунну. – Сколько ты за него хочешь?
– Я… я… мой хозяин просил тридцать золотых, – пролепетал, заикаясь, коротконогий степняк. – Да, да, щедрый урус, – тридцать золота! И он твой, если конечно… купец с жаркого Востока не предложит больше за рыжеволосого…
Молодой рус хмыкнул и коротко произнес:
– Даю сорок.
Внимательные глаза руса обратили взор на восточного купца. Тот со смешанными чувствами смотрит себе под ноги, брови сдвинуты на переносице, губы беззвучно шлепают. Наконец, он поднял глаза и проговорил:
– Твоя щедрость не знает границ, рус. – Купец помедлил, потом добавил: – Но я дам… сорок пять золотых! Это очень и очень много за этого тощего славянина…
Молодой рус вдруг звонко рассмеялся. Купец с Востока окинул его удивленным взглядом, гунн пучит глаза, рот широко открыт.
– Торг не люб мне, а потому вот, – рус повернулся и сделал мало заметный жест рукой. К нему торопливым шагом подошел невысокий старец с короткой белоснежной бородкой, с блестящей на солнце бритой головы свисает забавный чуб. Он коротко поклонился и протянул гунну кошель.
– Здесь сто золотых ромейских монет, – спокойным голосом произнес молодой рус. – Этого, думаю, хватит с лихвой…
Ошеломленный от внезапно рухнувшего на него счастья гунн торопливо закивал и принялся разрезать веревку, опутавшую ноги Йошту, спешно освобождает от колодок.
– Он твой, о, великий щедрый урус, – елейным голоском пролепетал гунн, торопливо сворачивая хлипкую торговую палатку, выцветший множество раз штопанный матерчатый навес бухнулся в старую повозку. Степняк все время косит глазом на руса, будто боится, что тот вдруг передумает.
Йошт сидит и остолбенело смотрит то на руса, то на купца, как выразился коротышка-гунн, с жаркого Востока, растирает затекшие кисти.
– Ты свободен, – сказал с улыбкой Йошту молодой рус.
Но рыжеволосый карпенец не двинулся с места. Восточный купец перестал почесывать бороду и что-то шептать и, наконец, произнес:
– Зачем тебе, о великий щедрый рус, этот раб за столь дорогую цену? Чтобы его отпустить? На эти деньги можно купить корабль, полный пряностей и шелка… А ты их выбрасываешь на ветер. Не разумно это…
– Соплеменники не имеют цены, – развел руками рус, все еще улыбаясь арабу-купцу. – Тебе ведь не очень хотелось, чтоб люди твоего народа продавались в рабство?
– У каждого свой путь… – коротко ответил восточный купец. – Кому суждено ползать, никогда не взлетит… Такова мудрость веков.
– «Человек всегда ищет дорогу к самому себе! – произнес молодой рус, глаза восточного купца стали округляться. – И его дорога идет впереди него и его семи демонов», – так говорит твой соплеменник Заратустра?
Купец с Востока ахнул, рот раскрыт от удивления – воробей залетит, не заметишь. Молодой рус подмигнул ему. Потом перевел взгляд на ошеломленного не меньше купца Йошта.
– Ты свободен, рыжевласый соплеменник. Можешь вернуться домой. Хотя… У тебя и дома-то, наверное, не осталось. Иначе вряд ли ты бы здесь оказался.
Мягкий взор руса воззрился на Йошта, тот коротко кивнул, почему-то виновато опустил глаза.
– Тогда тебе ничего не остается, как идти со мной. – Рус вновь раздвинул губы в улыбке, обнажился ровный ряд белоснежных зубов. – Ежели не тать… у меня всегда занятие по душе сыскать можно. Хотя нет, – рус вновь окинул внимательным взглядом рыжеволосого карпенца. – На татя ты что-то не особенно смахиваешь.
Йошт огляделся по сторонам, вокруг гомон, где-то взвизгнула свинья, кудахчут куры, совсем рядом щелкнула плеть, что-то треснуло, послышался протяжный стон. Венед тяжело вздохнул и, с трудом справляясь с затекшими ногами, направился вслед удаляющемуся русу-спасителю. Действительно, идти ему некуда, разве что в лапы очередному работорговцу. Вот тогда точно уж не повезет…
– Постой, – услышал певучий голос молодой рус и обернулся. К нему спешит тот самый восточный купец. – О, мудрый не по годам рус, назови свое имя, и я расскажу своему народу о тебе…
Молодой рус широко улыбнулся.
– Бус, – ответил он дружелюбно и поклонился купцу с жаркого Востока. – Меня кличут Бусом, из рода Белояров я.
Купец вновь остолбенело уставился на руса, он так и остался стоять на месте и еще долго смотрел вслед удаляющимся славянам.
Йошт молча следует за Бусом Белояром. Рыжеволосый карпенец с опаской поглядывает на своего спасителя, все еще не верит, что его плен закончился так благополучно.
Иногда Йошт встречался с его проницательным взглядом, робко отводил глаза, тот лишь беззлобно посмеивался. Странное дело, улыбка его так и искрится приветливым теплом.
Несколько раз Йошт оборачивался, вертел головой из стороны в сторону. Он приметил, как за ними, держась немного на расстоянии, следует группа из пяти человек. Несколько раз встречался с их пытливыми взглядами. Одного он узнал сразу – это тот самый старик с пристани, что протянул гунну мешок, полный золотых монет. Остальные внушали большее опасение: сквозь просторные рубахи отчетливо проглядываются нагрудники, железные кольца выпирают ткань, к широким полосам кожаных поясов с железными бляхами пристегнуты ножны, на солнце поблескивают полированные ладонями рукояти. Лица воинов суровые, на голове одного из них возвышается шлем с железной полумаской, глаза внимательно скользят по прохожим, но из виду Йошта и Буса не упускают.
Молодой рус перехватил испуганный взгляд карпенца и спокойно произнес:
– Не беспокойся, рыжеволосый Йошт. Это мои люди. Верные и храбрые.
Они миновали мощную арку, разделяющую гавань с остальным городом, и стали подниматься по ступеням, ноги бодро чеканят по массивным гранитным блокам. Йошт завороженно смотрит по сторонам. Его взгляд приковывает причудливая архитектура портового града Ольвии. Многое было знакомо Йошту – такое он уже видел в Треполе. Однако взгляд встречал немало и совсем вещей невиданных: причудливые очертания арок, колонны с резными вершинами, исполненные в белом камне или мраморе. Дорога, по которой идут, выложена огромными гладкими плитами. Дома также сильно разнятся: обычные деревянные в один-два поверха домики, привычные славянскому глазу, сменяются каменными прямоугольниками с двускатными крышами, верх этих построек венчают сложенные под наклоном ровные ряды красных черепков, по бокам и крыше точно змеи сползают диковинные растения, листья на солнечном свету блестят как изумрудные каменья.
