Пылающий берег (Горящий берег) - Смит Уилбур
Теперь, помимо своей воли, Анна почувствовала легкий интерес и стала внимательно рассматривать белые городские здания, разбросанные вдоль всего подножия высоких серых скал.
— Африка, — пробормотала она. — Ну, и из-за чего было так суетиться? Интересно, а что бы Сантен…
При мысли о девушке все остальное было изгнано из помыслов; Анна еще смотрела на берег, но уже ничего не видела и не слышала, пока легкое прикосновение к плечу не вернуло ее в настоящее.
Один из гардемаринов, молодой и зеленый, как школьник, даже в своей ладной тропической форме, робко отдал ей честь.
— В офицерской кают-компании вас ждет посетитель, мэ-эм.
Когда стало ясно, что она его не поняла, он жестом попросил следовать за ним.
У двери кают-компании гардемарин посторонился и пропустил Анну. Она стояла у входа и мрачно-подозрительно осматривалась, держа обеими руками впереди себя саквояж. Посетители и офицеры корабля уже вовсю отдавали должное запасам джина и тоника, когда флаг-адъютант крейсера увидел ее.
— А, ну вот, наконец-то. Это та самая женщина, — он отозвал в сторону одного из гражданских и подвел его, чтобы познакомить.
Анна тщательно оглядела его. По-мальчишески строен, одет в серый, цвета голубиных перьев, костюм-тройку великолепного покроя из дорогого материала.
— Мевру Сток? — спросил как-то застенчиво, и Анна с удивлением сообразила, что он не только не мальчик, но, вероятно, лет на двадцать ее старше.
— Анна Сток? — Его волосы, поредев, обнажили две глубоких залысины с обеих сторон гладкого академического лба, но их длинным прядям было позволено спускаться на шею и плечи. )
«Вот где бы поработать ножницами», — подумала Анна и сказала:
— Ja [125] , я — Анна Сток.
Он продолжил на африкаанс, который был ей понятен:
— Приятная встреча… aangename kermis… Я — полковник Гаррик Кортни, но я опечален, как, видимо, и вы, той страшной потерей, которую мы испытали.
Несколько минут Анна не понимала, о чем идет речь. Вместо того чтобы прислушиваться, она рассматривала его еще внимательнее и теперь увидела, что нестриженые волосы осыпали одно плечо дорогого костюма хлопьями белой перхоти. На жилете не хватало пуговицы, на ее месте болталась нитка. На шелковом галстуке жирное пятно, а носок ботинка поцарапан.
«Холостяк». Несмотря на умные глаза, чувственный нежный рот, в нем было что-то детское, беззащитное, и Анна почувствовала, как в ней зашевелился материнский инстинкт.
Он сделал шаг, приблизился к ней, и это неуклюжее движение напомнило Анне о том, как генерал Кортни рассказывал им с Сантен о несчастном случае на охоте.
— Вслед за гибелью в бою моего единственного сына, — Гаррик понизил голос, и выражения его глаз оказалось достаточно, чтобы сдержанно-осторожная манера Анны смягчилась, — еще и эта новая, почти невыносимая потеря. Я потерял не только сына, но и дочь, и внука, даже не успев увидеть их.
Только теперь Анна наконец поняла, о чем он говорит, и ее лицо стало таким красным от ярости, что Гарри инстинктивно отшатнулся.
— Никогда больше не произносите этого! — Она шла на пятившегося Гарри, их носы почти касались друг друга. — Не вздумайте когданибудь сказать так снова!
— Мадам, — Гарри запинался, — извините, я не понимаю… я обидел вас?
— Сантен не умерла, больше никогда не смейте говорить так, словно ее нет в живых! Вы меня поняли?
— Вы хотите сказать, что жена Майкла жива?
— Да, Сантен жива! Конечно, жива.
— Где же она?
Радость неуверенно занималась в поблекших голубых глазах Гарри.
— Вот именно это нам и предстоит выяснить, — твердо сказала ему Анна. — Нам нужно ее найти… нам с вами.
Гарри Кортни поселился в номере отеля Маунт Нельсон, над самым центром Кейптауна.
Для джентльмена-путешественника, посетившего мыс Доброй Надежды, конечно, не было иного по-настоящему достойного места, где он мог бы остановиться. Книга регистрации постояльцев читалась, словно список почетных гостей: государственные деятели и путешественники-исследователи, алмазные магнаты и охотники на крупную дичь, храбрые солдаты и блистательные пэры Англии, князья и адмиралы, — все они превращали отель в свой временный дом.
Братья Кортни, Гарри и Шон, всегда останавливались в одном и том же люксе в угловой части верхнего этажа. С одной стороны оттуда открывался вид на парк, разбитый еще губернаторами голландской Ост-Индской компании [126] , и воды столовой бухты, вплоть до затянутых дымкой голубых гор на горизонте. С другой — серые скалистые неприступные горы находились от окон так близко, что закрывали половину неба.
Эти легендарные виды не отвлекли Анну ни на минуту. Она быстро окинула взглядом гостиную, положила саквояж на стол в середине комнаты и порылась в сумке. Вытащив серебряную рамку с фотографией, показала Гарри, который в нерешительности стоял у нее за спиной.
— Боже милосердный… это же Майкл… — Он взял рамку из рук Анны и стал жадно вглядываться в фотографию двадцать первой эскадрильи, сделанную всего лишь несколько месяцев тому назад. — Так трудно поверить… — Умолк и проглотил ком в горле, прежде чем продолжить. — Пожалуйста, вы не разрешили бы мне снять копию для себя?
Анна кивнула, и Гарри переключил свое внимание на две фотографии на второй стороне рамки.
— Это Сантен? — Он произнес имя на английский манер.
— Ее мать. — Анна дотронулась до другой фотографии. — Вот Сантен. — Она поправила произношение.
— Они очень похожи, — Гарри повернул фотографию к свету. — Мать красивее, но дочь — Сантен — явно обладает более сильным характером.
Анна снова кивнула.
— Теперь вы знаете, почему она не могла умереть, она не из тех, кто легко сдается. — Ее манера стала резкой. — Но мы теряем время. Нам нужна карта.
Через десять минут после звонка Гарри в дверь постучал портье гостиницы, и они развернули принесенную им карту перед собой.
— Я в этих вещах не разбираюсь. Покажите мне, где был торпедирован корабль?
Гарри узнал про это место от штурмана крейсера «Инфлексибл» и пометил его для Анны.
— Вы видите? Это же всего в нескольких сантиметрах от земли! — И она провела пальцем по очертаниям Африки. — Так близко, очень близко…
— Здесь сто миль… даже больше, наверное.
— Вы всегда такой нерешительный? — оборвала его Анна. — Мне говорили, что течение поворачивает к суше и что ветер тоже сильно дует к земле — так или иначе, я хорошо знаю мою маленькую девочку.
— Скорость течения — четыре узла, а ветер… — Гарри сделал быстрый подсчет. — Это возможно. Но на это ушло бы много дней.
Гарри уже начинал получать удовольствие. Ему нравилась абсолютная уверенность этой женщины. Всю свою жизнь он был жертвой собственных сомнений и нерешительности; не мог вспомнить ни единого случая, когда был бы так же уверен в чем-то одном, как она, казалось, уверена во всем.
— Итак, если ветер и вода помогали ей, то где она вышла на берег? — требовала ответа Анна. — Покажите мне.
Гарри карандашом нанес на карту свои расчеты.
— Я бы сказал… приблизительно здесь!
— А! — Анна поставила толстый мощный палец на карту и улыбнулась. Улыбаясь, стала меньше похожа на Чаку, здоровенного свирепого мастифа Гарри, и он улыбнулся вместе с ней. — Ах вот как! Вы знаете это место?
— Ну, кое-что о нем знаю. Я был там с Ботой и Смэтсом в 1914 году в качестве специального корреспондента газеты «Таймс». Мы высадились здесь, в Уолфиш-Бей, Заливе китов.
— Хорошо! Хорошо! — Анна оборвала его. — Так что проблемы здесь нет. Мы отправимся туда и найдем Сантен, да? Когда мы можем ехать, завтра?
— Все не так-то просто. — Гарри был застигнут врасплох. — Понимаете, это одна из самых суровых пустынь в мире.
Улыбка Анны исчезла.
— Вечно вы находите проблемы. Вы, видно, предпочитаете разговоры делу, а пока вы разговариваете, что происходит с Сантен, а?! Мы должны срочно ехать!
Гарри смотрел на нее с трепетом. Казалось, она уже изучила его до тонкостей. Поняла, что он — мечтатель и романтик, скорее согласный жить в созданном им воображаемом мире жизнью героев своих творений, нежели в реальном жестком мире, который так пугал.
