Светлана Поли - Ее Звали Карма
Мимо проходили обозы (двухколесные брички были запряжены мощными черными волами с массивными и угрожающими рогами), шли стройные женщины в разноцветных одеждах, грациозно неся на голове большие подносы с цветами и фруктами для подношения в храм и высокие глиняные кувшины с чистой речной водой. Группка полуобнаженных, тощих и обросших аскетов с чеплашками для подаяний следовала за всеми в общем людском потоке. Между взрослых проносились вездесущие ребятишки, голопузые, а то и вовсе обнаженные, поднимая дорожную пыль и размахивая бамбуковыми палками и пальмовыми, банановыми листьями.
Вдруг Карме почудилось, что она слышит за спиной знакомый голос. Обернувшись, девушка стала вглядываться в прохожих, гадая, кому из них может принадлежать этот голос. Ближе всех находились аскеты, протягивавшие верующим свои небольшие миски и вознося в ответ благодарственные молитвы.
— Арджун? — тихо произнесла Карма, спрашивая у себя самой. — Арджун! — уже громче позвала она, и вдруг один из аскетов, странствующих в добровольной нищете, остановился и медленно повернул к ней голову.
Карма стала приближаться и внимательно вглядываться в черты этого обросшего и косматого человека, у которого, казалось, ребра вот-вот выглянут сквозь тело и безобразно заявят о своем существовании.
— Арджун? Это ты?
Человек печально улыбался.
— Ты? — повторила девушка.
— Да, — наконец, ответил тот.
— Ты? Здесь? — удивилась она. — Но…А как же твой корабль? Что случилось?
— Арджун больше не смог находиться на нем…без Кармы, — пояснил аскет.
— Так стало быть, морской разбойник ушел в небытие, и Арджун вернулся домой?
Аскет улыбнулся одними губами, только на миг блеснув глубиной своих черных глаз.
— Одна женщина погубила мою душу, другая женщина подарила мне новую, — произнес он, многозначительно глянув в глаза Кармы.
Та молчала, видя в нем разительную перемену. Его глаза сейчас говорили так много. Теперь они не были колючими, подозрительными и озлобленными, а светились ясной простотой, благодарностью и покоем.
— А что делает Карма на пыльной дороге странника? Неужели ее путь все еще не закончен?
— Нет, Арджун, мое путешествие уже подходит к концу, и я направляюсь навстречу своей судьбе, — улыбнулась Карма.
— Далеко это?
— Уже совсем близко.
— Тогда будь счастлива. Карма заслужила это, — пожелал он ей от всей души.
— Благодарю, Арджун. И ты будь счастлив во вновь обретенном покое, — ответно пожелала она и побрела дальше. Но, сделав буквально несколько шагов, неожиданно остановилась, будто кто-то не пускал ее. Перед глазами вдруг возникло видение. Она явственно увидела все, что ожидает ее там, куда она сейчас направляется: счастливое воссоединение с Нури; вновь обретенное блаженство; страстные ночи с любимым, его понимающие, мудрые глаза; и тут же — печального Махараджу Равинанда; скопление боевых слонов, масса вооруженных людей; сидящего на коне Нури, облаченного в сверкающие доспехи и с окровавленным мечом; потом — кровавая бойня, трупы, трупы кругом — и Равинанда, стоящий на коленях с закрытым ладонями лицом над убитой им Кармой и погибшим в бою молодым другом.
За несколько мгновений перед ее глазами пронеслась вся ее будущая жизнь и трагическая кончина. Эти картинки были столь четкими и яркими, что невольно от увиденного мурашки пробежали у нее по коже.
Так вот, что ожидает ее! Отнюдь не вечное блаженство, а короткий проблеск солнца сквозь вечную ночь, покрытую проклятьями и слезами. Нет, она не может идти к Нури, не может так жестоко наказать двух людей, которые ничем не оскорбили ее, напротив — стремились вернуть к жизни; не может допустить, чтобы по ее вине два старинных друга стали злейшими врагами, дошедшими до жестокой битвы между собой, при которой погибнут еще тысячи ни в чем не повинных людей. Нет, она не может идти дальше, а значит, несчастная больше никогда не увидит тот свет, что согрел ее и осветил потемки раненной души. И вот, похоже, долгое путешествие Кармы закончено.
Она подняла к небу глаза полные слез, стараясь стряхнуть только что явленное видение и мысленно прося Бога дать ей силы остаться здесь и не продолжать путь. Медленно, насколько это было возможно, повернула голову, словно страшась увидеть за спиной что-то ужасное… Арджун неподвижно стоял на прежнем месте и спокойно смотрел на нее. Карма сглотнула комок, подступивший к горлу, и глянула аскету в глаза.
Так молча они и стояли некоторое время. Их обходили путники, шедшие к местам паломничества, объезжали кони и волы, проносились мимо птицы. Постепенно бурлящий человеческий поток иссяк, окружающие люди словно растаяли в тумане, и наступила тишина.
— А куда держит путь Арджун? — наконец, произнесла Карма.
— Я уже дома, — спокойно ответил он, продолжая стоять посреди дороги.
Девушка замолчала на мгновенье, глянув себе под ноги. Ее охватило сомнение. Наконец, она полностью развернулась к нему лицом.
— Ты простишь меня?
— За что?
— Ну… — замялась Карма. — … Может ли теперь дом Арджуна стать домом Кармы?
Тот молча протянул ей руку с раскрытой ладонью.
— Вот мы и вернулись… — подытожил он.
— Да, — согласилась Карма подсевшим от волнения голосом, и ее глаза заблестели от навернувшихся слез. Она ответно протянула Арджуну руку, и два странника пошли теперь по дороге вместе, постепенно утопая и растворяясь в тумане.
ЭПИЛОГ
На этом история Кармы могла бы и закончиться. Однако ее жизнь настолько потрясла молодого Махараджу Нурилала, что вдохновила его на поэму о загадочной чужестранке, ее похождениях и злоключениях. Он все еще ждал появления Кармы во дворце, каждое утро справляясь у личного слуги, не было ли какого известия или гостя, пришедшего издалека, все всматривался вдаль с высокой городской стены.
Но шли годы.
Ее следы затерялись где-то в непроходимых джунглях. Лишь несколько раз до Нури доходили невероятные слухи о славянке. Одни утверждали, что видели ее среди пиратов, рассекавших Индийский океан, другие говорили, что она благополучно обосновалась на краю какой-то деревни и обзавелась семьей, а кто-то продолжал рассказывать о белокурой танцовщице старого Махараджи Равинанды.
Нури еще несколько раз посещал старого друга в наивной надежде — встретить Карму. Подарил Равинанде один экземпляр поэмы и вскоре успокоился. Читая, они вспоминали, восторгались, удивлялись ее выносливости и устремленности, грустили об исчезновении.
Однажды Нури, проезжая на слоне по окрестностям своих владений, заметил у реки женщин, стиравших белье и набиравших в кувшины воды. Ему почудилось, что среди них показалась Карма, успевавшая и нянчить ребенка, и полоскать разноцветную материю. Скорее всего, это была не она: Махараджа не стал приближаться к женщинам. Он продолжал верить в то, что загадочная путешественница не сгинула в песках или джунглях, кишащих диким зверьем, а, наконец, обрела тихое счастье на благодатной и древней земле Индии. Ведь, в конечном счете, она дошла до своей цели. А он? Он так до конца своих дней и вспоминал девушку с крупными распахнутыми глазами, которые за долю секунды могли превратиться из наивно-удивленных в цинично-колючие, а из глубоко печальных и застывших — в страстные искрящиеся топазы.
