Вальтер Скотт - Айвенго (с иллюстрациями)

- В уме ли ты, еврей? - сурово сказал норманн. - Или твоя плоть и кровь заколдованы против калёного железа и кипящего масла?

- Мне всё равно!- воскликнул Исаак, доведённый до отчаяния поруганным чувством родительской любви.- Делай со мной что хочешь. Моя дочь- поистине кровь и плоть моя,она мне в тысячу раз дороже моего тела,которое ты угрожаешь истерзать.Не видать тебе моего серебра!Ни одной серебряной монетки не дам тебе, назареянин, хотя бы от этого зависело спасение твоей окаянной души, осуждённой на гибель за преступления. Бери мою жизнь, коли хочешь, а потом рассказывай, как еврей, невзирая ни на какие пытки, сумел досадить христианину.

- А вот посмотрим,- сказал Фрон де Беф.- Клянусь благословенным крестом, которого гнушается твоё проклятое племя, ты у меня отведаешь и огня и острой стали. Раздевайте его, рабы, и привяжите цепями к решётке.

Несмотря на слабое сопротивление старика, сарацины сдёрнули с него верхнее платье и только что собрались совсем раздеть его,как вдруг раздались звуки трубы, которые трижды повторились так громко, что проникли даже в глубины подземелья.В ту же минуту послышались голоса, призывавшие сэра Реджинальда Фрон де Бефа.Не желая,чтобы его застали за таким бесовским занятием,свирепый барон дал знак невольникам снова одеть еврея и вместе с прислужниками ушёл из темницы, предоставив Исааку или благодарить бога за своё спасение, или же оплакивать судьбу своей дочери, в зависимости от того, чья участь его больше тревожила - своя ли собственная или дочерняя.

Глава XXIII

Но если трогательность нежных слов

Не может вас ко мне расположить,

Тогда - как воин, а не как влюблённый -

Любить меня вас я заставлю силой.

Комната, в которую привели леди Ровену, была убрана с некоторой претензией на роскошь;помещая её здесь,желали, по-видимому, выказать ей особое уважение по сравнению с остальными пленниками.Но жена барона Фрон де Бефа, жившая в этой комнате,умерла очень давно,и немногие украшения,сделанные по её вкусу, успели обветшать.Обивка стен местами порвалась и висела клочьями,кое-где она поблекла от солнца и истлела от времени. Но как ни заброшена была эта комната, она была единственной, которую нашли подходящей для саксонской наследницы.

Тут и оставили её размышлять о своей судьбе, пока актёры, игравшие в этой зловещей драме,готовились к исполнению своих ролей. Эти роли были распределены на совещании,происходившем между Реджинальдом Фрон де Бефом, де Браси и храмовником.Они долго и горячо спорили о тех выгодах, которые каждый из них хотел извлечь для себя из этого дерзкого набега, и наконец решили участь своих несчастных пленников.

Около полудня де Браси, ради которого и был затеян набег, явился выполнять задуманное намерение, то есть добиваться руки и приданого леди Ровены.

Было видно, что он не всё время потратил на совещание со своими союзниками, так как успел нарядиться по последней моде того времени. Зелёный кафтан и маска были отложены в сторону. Длинные, густые волосы его обильными локонами ниспадали на богатый плащ, обшитый мехом. Бороду де Браси сбрил начисто.Камзол его спускался ниже колен,а пояс с прицепленной к нему тяжёлой саблей был вышит золотом и застёгнут золотой пряжкой. Мы уже имели случай упоминать о нелепой модной обуви того времени, а носки башмаков Мориса де Браси, загнутые вверх и скрученные наподобие бараньих рогов, могли бы взять первый приз на состязании в нелепости костюма. Таков был изысканный наряд тогдашнего щёголя. Впечатление усиливалось красивой наружностью рыцаря, осанка и манеры которого представляли смесь придворной любезности с военной развязностью.

Он приветствовал Ровену,сняв перед ней свой бархатный берет, украшенный золотым аграфом с изображением архангела Михаила, поражающего дьявола. В то время он грациозным движением руки пригласил её сесть. Так как леди Ровена продолжала стоять, рыцарь снял перчатку с правой руки, намереваясь подвести её к креслу. Но леди Ровена жестом отклонила эту любезность и сказала:

- Если я нахожусь в присутствии моего тюремщика, сэр рыцарь, - а обстоятельства таковы, что я не могу думать иначе,- то узнице приличнее стоя выслушать свой приговор.

- Увы, прелестная Ровена,- отвечал де Браси,- вы находитесь в присутствии пленника ваших прекрасных глаз, а не тюремщика. Это де Браси должен получить приговор.

- Я не знаю вас,сэр,- заявила она, выпрямляясь с гордым видом оскорблённой знатной красавицы,- я не знаю вас, а дерзкая фамильярность, с которой вы обращаетесь ко мне на жаргоне трубадура, не оправдывает разбойничьего насилия.

- Твои прелести,-продолжал де Браси в том же тоне,-побудили меня совершить поступки, недостаточно почтительные по отношению к той,кого я избрал царицей моего сердца и путеводною звездой моих очей.

- Повторяю вам,сэр рыцарь, что я не знаю вас, и напоминаю вам, что ни один мужчина, носящий рыцарскую цепь и шпоры, не должен позволять себе навязывать своё общество беззащитной даме.

- Что я вам незнаком, в том действительно заключается моё несчастье, - сказал де Браси,- однако позвольте надеяться,что имя де Браси небезызвестно, оно звучит иногда в песнях и речах менестрелей и герольдов, восхваляющих рыцарские подвиги на турнирах или на поле битв.

- Так и предоставь менестрелям и герольдам восхвалять тебя, сэр рыцарь, - сказала Ровена.- Им это приличнее, чем тебе самому. Скажи мне, кто из них увековечит в песне или в записях турниров достопамятный подвиг нынешней ночи - победу, одержанную над стариком и горстью робких слуг, а также и добычу, доставшуюся победителю,- несчастную девушку, против воли увезённую в разбойничий замок?

- Вы несправедливы,леди Ровена,- сказал рыцарь, смутившись и принимая свой обычный тон, - вы сами бесстрастны и потому не находите оправдания пылкой страсти другого человека, хотя бы она была вызвана вашей красотой.

- Прошу вас, сэр,- сказала Ровена, - прекратить эти речи! Они приличны странствующим менестрелям,но вовсе не подходят рыцарям и дворянам… Я в самом деле принуждена сесть, потому что вы, по-видимому, никогда не кончите произносить такие пошлости,каких и у всякого уличного певца хватит до самого рождества.

- Гордая девица,- с досадой сказал де Браси,видя,что на все его изысканные любезности она отвечает пренебрежением, - гордая девица, я тебе докажу, что и моя гордость не меньше твоей. Знай же, что я заявил претензии на твою руку тем способом, какой наиболее соответствует твоему нраву. При твоём характере тебя легче покорить с оружием в руках, чем светскими обычаями и учтивыми речами.