Владимир Малик - Чёрный всадник

— Понимаю, понимаю. — Голос кафеджи зазвучал насмешливо. — Хорошо, я зайду немного позже.

Арсен едва успел отскочить и скрыться в дверной нише перед соседней комнатой, как дверь со скрипом отворилась и кафеджи засеменил по коридору к лестнице.

Когда затих скрип ступенек под его ногами, Арсен метнулся по коридору к комнате Вандзи и распахнул дверь. От неожиданности женщина ахнула и, оторопело глядя на непрошеного гостя, замерла у стола.

Арсен прикрыл за собою дверь, грозно встал перед перепуганной насмерть женщиной, которая никак не могла непослушными пальцами застегнуть пуговицы жупана.

— Пани Вандзя, я все слышал. Отдавай зеркальце!

— Но, пан…

Арсен выхватил пистолет. И хотя стрелять он не собирался, оружие подействовало на женщину магически. Она запустила руку в складки своей одежды, пошарила там, но безуспешно: зеркальце куда-то задевалось. Женщина виновато-застенчиво улыбнулась.

— Но, пан…

— Ничего, ничего, — подбадривал её Звенигора. — Давай, давай, шевелись, пани! Быстро доставай! Ну!..

Он решил особенно не церемониться: каждую минуту мог вернуться Кермен-ага.

Вандзя смутилась и, отвернувшись, достала из потайного кармана зеркальце в роговой оправе. Но тут в коридоре послышалось покашливание кафеджи.

Арсен выхватил у оторопевшей женщины зеркальце и прошептал:

— Обо мне ни слова! Скажешь, что ещё не нашла зеркала… Что оно, может быть, в саквах… Пусть подождёт… Помни: я стреляю без промаха!

Он шагнул в угол, за печь, и затаился за широкой деревянной кроватью.

Скрипнула дверь, вошёл Кермен-ага.

— Ну что, пани, нашла?

— Пусть пан ещё подождёт немного, — пролепетала Вандзя. — Я позову пана… Ещё не успела…

— Хорошо, я зайду ещё. — И кафеджи, удивлённо пожав плечами, удалился.

Вандзя в изнеможении опустилась на табурет. Арсен вышел из своего укрытия и остановился перед ней, с зеркальцем в одной руке и пистолетом — в другой.

— Что с паном Мартыном, пани? Только правду!

— Пусть пан не беспокоится, он живой и здоровый.

— Где он сейчас?

— Остался во Львове…

— Почему же, пани?..

Вандзя молчала. Со страхом смотрела на казака, и в её глазах светилась такая тоска, что Арсену стало стыдно, что он разговаривает с беззащитной женщиной, держа её под дулом пистолета. Засунув оружие за пояс, спокойнее сказал:

— Значит, пани покинула моего друга?

— Да, — чуть слышно прошептала Вандзя.

— И куда теперь пани направляется? В Крым? К детям?

— Да, — ещё тише ответила Вандзя, и на её ресницах заблестели слезы. — Пан понял…

— Я так и думал… Откуда пани знает полковника Яненченко? Если пани все скажет, ей нечего меня опасаться.

— Пан Ян тоже во Львове… На службе у коронного гетмана Станислава Яблоновского.

— О! — вырвалось у Звенигоры, который никак не ожидал, что полковник Яненченко, сбежав от Хмельницкого, очутится во Львове. — Так, значит, сам Яненченко передал зеркальце Кермен-аге?

— Он.

— А что в нем? — Арсен со всех сторон осмотрел зеркальце, но не заметил ничего подозрительного.

— Всего лишь записка Кермен-аге, чтобы он переправил меня в Крым… Пан Яненченко был настолько добр, что бескорыстно, из одного только сочувствия, согласился попросить об этом… Если б все были такими, пан Звенигора…

— Где его письмо?

— Пусть пан открутит ручку…

Арсен быстро отвернул роговую ручку и достал из неё скатанные в трубку листки. Развернул. Поднёс к свету. Два небольших кусочка бумаги были густо, мелкими, как мак, буквами, исписаны по-турецки.

В первой записке Яненченко действительно просил Кермен-агу помочь женщине, которая передаст его послание, добраться в Крым, где у неё остались муж и двое детей. А во втором…

Прочитав второе письмо, казак не поверил своим глазам. В нем Яненченко обращался к каменецкому паше с предложением захватить Львов. «Во всем крае не найдётся сейчас и трех полков боеспособного войска, которое могло бы противостоять высокочтимому паше Галилю. Гетман Яблоновский только начинает создавать ополчение, но оно собирается с большой неохотой. Защищать Львов некому. К тому же я, покорный слуга султана, сумею открыть тайные ходы, через которые войдёт в город значительная часть войска его султанского величества, — излагал свой план изменник. — Лучшего времени для нападения, более благоприятного случая для захвата Львова не может быть!»

Прежде всего мелькнула мысль, что Вандзя — соучастница Яненченко и знала, с чем едет в Каменец. Но, посмотрев на её опечаленное лицо, увидев, с какой надеждой следит она за тем, как он читает злополучное письмо, Арсен понял: женщина была обманута полковником и использована им в качестве связной, не ведая того.

Что делать? Как поступить с Вандзей? Оставить здесь одну никак нельзя — она может рассказать кафеджи о том, что письмо, адресованное ему, попало в чужие руки. Ведь кафеджи уже знает о послании Яненченко и будет требовать его у женщины. Если Яненченко решается доверить такие секретные и опасные сведения Кермен-аге, то, безусловно, между ними издавна существует определённая договорённость и кафеджи ожидает какого-нибудь важного сообщения.

Арсен лихорадочно обдумывал, как быть. Его взгляд вновь остановился на двух листочках, которые он держал в руке, — один предназначен для Кермен-аги, второй — для паши.

Что, если оставить в дураках всех — и Яненченко, и Кермен-агу, и пашу?..

Он незаметно для Вандзи спрятал адресованную паше записку в карман, а предназначавшуюся Кермен-аге вложил в ручку зеркальца.

— Пани Вандзя, почтительнейше прошу простить за волнения, которые я доставил своим допросом, — сказал он, возвращая женщине зеркальце. — Я убедился, что пану Мартыну ты ничего плохого не сделала… А за то, что покинула его и хочешь отыскать своих детей, я не могу осуждать: какая бы мать поступила иначе? Это понятно каждому человеку!

— Правда, пан? — вскрикнула Вандзя радостно. — Если так говоришь — ты благородный человек! Спасибо тебе за доброту!

— Не стоит благодарности… Об одном прошу: если хочешь, чтобы все наилучшим образом устроилось, молчи о том, что сегодня произошло. Словно мы никогда не виделись. И этого разговора не было. Хорошо?

— Да, пан.

— Ну, так прощай. Желаю счастливого пути!

7

В тот же день Арсен и Ненко направились к правителю каменецкого пашалыка Галиль-паше.

Свою резиденцию паша устроил в доме воеводы, упрятанном за мощными стенами грозного замка, расположенного на скалистом берегу Смотрича.

Проходя по Турецкому мосту, Арсен почувствовал, как у него перехватило дыхание. Внизу, в глубоком каньоне, лежали Карвасары! Тот уголок земли, где он впервые увидел свет, где босоногим мальчишкой играл со сверстниками в лапту, где в братской могиле покоятся останки его отца… А сейчас там пустыри и пожарища да редкая поросль дерезы.