Грузия. Полная история страны - Нико Сергешвили
26 мая 2009 года Саакашвили заявил, что российские войска планировали взять под свой контроль не только Грузию, но и весь Черноморско-Каспийский регион, однако она не пошла на это из-за того, что понимала готовность Грузии оказать ей сопротивление.
Целью России являлась душа и стойкость грузин <…> Грузия сегодня – граница, которая проходит между добром и злом, цивилизацией и нецивилизованностью, и сейчас весь мир видит, что Давид борется с Голиафом, и здесь Грузия победит.
МИХАИЛ СААКАШВИЛИ,
бывший президент Грузии
Российская сторона придерживалась и придерживается иной точки зрения по поводу скоротечной войны с Грузией.
Например, глава МИД России С. В. Лавров сразу заявил, что причинами ввода российских войск в зону конфликта стали агрессия Грузии против неподконтрольных ей территорий Южной Осетии и последствия этой агрессии: гуманитарная катастрофа, исход из региона 30 000 беженцев, гибель российских миротворцев и многих жителей Южной Осетии. Действия грузинской армии в отношении мирных жителей Лавров квалифицировал как геноцид. Он отметил, что большинство населения Южной Осетии – граждане России, и что «ни одна страна мира не осталась бы безучастной к убийству своих граждан и изгнанию их из своих жилищ».
Версия самопровозглашенных республик примерно такая же.
22 августа 2008 года начальник Генерального штаба ВС Абхазии А. И. Зайцев заявил, что грузинская армия после полного захвата Южной Осетии планировала через три часа начать наступательную военную операцию против Абхазии.
Президент Южной Осетии Эдуард Кокойты заявил, что суть планов Грузии заключалась в том, чтобы провести этническую чистку и превратить в «чистое поле» всю Южную Осетию.
На Западе в ряде СМИ высказывалось мнение о том, что целью военной операции России был захват Тбилиси и свержение руководства Грузии. Но это не так. Отвечая на вопрос «почему все-таки российские военные не дошли до Тбилиси», тогдашний постоянный представитель России в НАТО Д. О. Рогозин 22 августа 2008 года заявил, что цели дойти до Тбилиси у российского руководства не было. Он сказал:
Единственные цели, которые поражались, это были цели, откуда производились обстрелы Южной Осетии. И самая важная задача была решена: смысл этой операции был сугубо гуманитарный, а гуманитарный смысл состоит в том, что Россия не могла сидеть молча и смотреть, как мелкая державно-шовинистическая Грузия расправляется с маленьким народом. Поэтому цель была одна – спасение людей от физического уничтожения.
Как бы то ни было, факт остается фактом: российско-грузинские отношения в августе 2008 года дошли до самой низкой точки за всю их историю.
Итоги августовской войны для Кавказа оказались парадоксальными. В те дни он стал главной ареной для крупнейшего в новейшей истории международного кризиса. Никогда ранее с момента распада СССР российско-американские отношения не подходили к такой грани, что наблюдатели вспоминали о Карибском кризисе 1962 года.
НИКОЛАЙ СИЛАЕВ,
российский историк
Своей книге, написанной по горячим следам тех событий, американский политолог Рональд Асмус дал говорящее название «Маленькая война, которая потрясла мир». Действительно, «горячий август» 2008 года многое изменил. Он сломал прежний политический статус-кво на пространстве бывшего СССР. Впервые после его распада формальное признание в качестве независимых государств получили бывшие автономные образования, а не союзные республики.
И в самом деле, в августе 2008 года на карте появились два новых независимых государства.
26 августа 2008 года Д. А. Медведев подписал указ о признании Россией независимости Абхазии и Южной Осетии. С соответствующей просьбой к России ранее обратились власти этих регионов, и их просьбу поддержали обе палаты российского парламента.
Что же касается сути, то, как пишет историк Н. Ю. Силаев, «прежние противоречия не были разрешены, зато возникло несколько новых. Вскоре после подписания и обнародования указа президента России о международно-правовом признании Абхазии и Южной Осетии, российские дипломаты стали говорить о состоявшемся урегулировании двух этнополитических конфликтов. Формально у такого мнения есть основания. Но только формально».
Почему формально? Да потому, что неразрешенной осталась проблема беженцев-грузин, покинувших свои дома в Южной Осетии, а также беженцев-осетин, которые не могут вернуться в республику, потому что их жилье разрушено и до сих пор не восстановлено.
Абхазия и Южная Осетия (в особенности последняя) рискуют повторить судьбу Северного Кипра, получившего международно-правовое признание со стороны Турции, но так и не преодолевшего внешнеполитическую изоляцию. Но как бы то ни было, такая судьба лучше этнической чистки, которая грозила бы абхазам и осетинам в случае возвращения под юрисдикцию Тбилиси.
Политолог С. М. Маркедонов отмечает, что республику Северный Кипр с 1983 года признала только Турция, а Косово в течение 17 лет было признано одной лишь Албанией, но тут важен прецедент. По его словам, «в 2008 году Россия завершила процесс своей трансформации и из медиатора и миротворца превратилась в патрона абхазского и югоосетинского самоопределения, а Грузия укрепила свой выбор в пользу североатлантической и европейской интеграции».
По мнению историка Н. Ю. Силаева, «в августе Грузия потерпела крах, сопоставимый с тем коллапсом государственности, что она пережила в первой половине 1990-х годов».
Грузия потеряла значительную части территории и показала явную недееспособность своего политического и военного руководства. Так называемый Грузинский путь, многим в регионе казавшийся образцовым, закончился тяжелым поражением.
Прошли годы, однако грузинская политическая элита вне зависимости от отношения к фигуре М. Н. Саакашвили в целом придерживается прежней риторики, декларируя прежние цели. Как отмечает историк Н. Ю. Силаев, «говоря образно, Южный Кавказ не только не выбрался из прежней колеи, но забуксовал в ней еще глубже». И тут важно понимать, что Абхазия и Южная Осетия оказались вне рамок грузинского политико-правового поля отнюдь не в 2008 году. Они существовали в качестве непризнанных образований с начала 1990-х гг.
Но в Тбилиси как считали раньше, так и считают сегодня: две частично признанные республики – это неотъемлемые части Грузии, а Москва – главный виновник «агрессивного сепаратизма». С точки зрения России ситуация иная. До 2008 года Москва, хотя и с оговорками, признавала территориальную целостность Грузии. Сегодня же в российской «Концепции внешней политики» уже говорится о «новых реалиях в Закавказье».
Через 14 лет после августовской войны 2008 года недостатка в аналитических комментариях по поводу тех событий не наблюдается, но при всем их немалом количестве основных сюжетов для дискуссий всего три. Первый – по-прежнему актуальная «проблема первого выстрела». Второй – обсуждение личной ответственности тогдашних лидеров России и Грузии. Третий – попытка рассмотрения «пятидневной войны» как пролога к присоединению Россией Крыма и конфликту на юго-востоке Украины.
На мой взгляд, сейчас уже пора перестать искать в сложном явлении одну лишь большую личную неприязнь Владимира Путина к Михаилу Саакашвили и наоборот, тем более что в 2013 году третий президент Грузии покинул свой пост, превратившись в политического эмигранта под угрозой уголовного преследования на родине.
СЕРГЕЙ МАРКЕДОНОВ,
российский историк и политолог
* * *
В 2008 году грузинский и российский лидеры не смогли договориться, и конфликт стал неизбежным.
По мнению организации «Human
