Синтия Хэррод-Иглз - Черный жемчуг
Она проснулась от шума, доносящегося снизу, и только приподнялась на локте, потирая заспанные глаза, как в комнату вошла Пэл с удивленным и озабоченным лицом.
– Что там? – сонно спросила Аннунсиата. – Что случилось?
– Хозяин вернулся домой, мисс, и привез такую; новость! О, мисс! Но боюсь, вам новость покажется плохой – из-за нее отменили ужин, на который вы были приглашены.
– Да что случилось?
– Вы узнаете обо всем в гостиной, – ответила Пэл, суетливо расправляя платье. – Миссис послала меня сказать, что она устраивает ужин дома, и уже пригласила несколько человек, так что вам пора одеваться. Вставайте, мисс, сейчас принесут горячую воду.
Поняв, что от Пэл ей ничего не добиться, Аннунсиата послушно встала, позволив умыть и одеть себя. Должно быть, Пэл умышленно не стала ничего рассказывать, чтобы догадки отвлекли Аннунсиату от разочарования из-за отложенного первого визита во дворец. Пэл одела девушку в милое и скромное платье из струящегося шелка цвета зеленого яблока и кружевную накидку, переплела ее волосы темно-зелеными лентами и отошла, чтобы полюбоваться на собственное творение.
– Теперь, мисс, вы выглядите, как картинка. Можете идти вниз.
Новость действительно оказалась достойной поднятого ею шума. Аннунсиата обнаружила, что Ричард стоит у окна с печальным и озабоченным видом, а на лице Люси, сидящей в кресле, меняются выражения изумления, оскорбления, разочарования и беспокойства.
– О, Аннунсиата, какая жалость! – сразу же произнесла она. – Подумать только, твой первый визит во дворец! Но не печалься, дорогая, – скоро ты побываешь там. О, бедная женщина! Мне она всегда так нравилась! Как она могла решиться на такое? Помню, когда мы встретили ее в Пассаже, она выглядела озабоченной – ты не заметила, Аннунсиата? Я рассказывала Ричарду, что мы встретились с ней...
Вскоре новость открылась: Анна Гайд, дочь канцлера, вступила в тайную связь с герцогом Йоркским уже несколько месяцев назад. Теперь Анна обнаружила, что беременна, поэтому секрет скрывать дольше стало невозможно, и она настояла, чтобы герцог рассказал обо всем. И вот сегодня, в старом дворце, герцог в присутствии мастера Гайда, Ричарда и принца признался в случившемся.
Реакция Гайда была обычной для него, хотя и неожиданной для тех, кто не был близко знаком с ним. Он пришел в бешенство и поклялся, что предпочел бы видеть собственную дочь в заведении мадам Беннет, чем в недостойной связи, порочащей королевскую кровь.
– Конечно, ему никто не поверит, – отозвалась Люси, – все решили, что он нашел остроумный способ избежать позора.
– Но он в самом деле так считает, – печально возразил Ричард. – Может быть, он упрям, глуп и раздражителен, но его преданность королю никогда не вызывала сомнений. Хуже всего то, что ярость Гайда поколебала решимость герцога. Он уже сожалеет о своем поспешном признании и стремится все отрицать.
– Вероятно, лучше всего будет, если он откажется от своих слов, – с сомнением проговорила Люси, – хотя, конечно, Жаль бедняжку – по сравнению с герцогом она почти простолюдинка...
– Теперь слишком поздно говорить об этом. При дворе уже все известно, и даже если сама Анна Гайд подтвердит слова герцога – в чем я сильно сомневаюсь, ибо она упряма, как коза, упрямее, чем ее отец, – после рождения ребенка, если он окажется мальчиком, найдутся люди, которые будут считать его достойным королевского титула. Господи, ну к чему герцогу понадобилось делать такую глупость! Из всех женщин, годящихся ему в любовницы, он выбрал Анну Гайд! Ведь она даже дурна собой!
– Нет, она хорошенькая, – возразила Люси. – Только не понимаю, как она могла допустить такую ошибку. Я всегда считала ее добродетельной дамой.
– Каждой добродетели есть цена, – сухо заменил Ричард. – Для нее ценой был брак.
Аннунсиата в молчании выслушала все это, наконец супруги вспомнили о ее присутствии и смущенно переглянулись.
Ричард обратился к ней:
– Боюсь, твое пребывание в Лондоне началось не слишком удачно. Должно быть, ты думаешь, что попала в ужасное место.
Аннунсиата улыбнулась и покачала головой:
– Вы забываете, что в Йоркшире мы сразу узнавали обо всем, что случалось в Лондоне. Я ничуть не заблуждаюсь относительно репутации изгнанного двора.
Ричард кивнул.
– Конечно, в этом причина всех неприятностей – всему двору слишком долго пришлось скитаться по Европе без гроша в кармане и без приюта. Так они и потеряли стыд и способность рассуждать.
– Король, наверное, очень обеспокоен этим происшествием, если он отменил сегодняшний вечер, – предположила Аннунсиата.
– Ему сразу сообщили обо всем, – ответил Ричард. – Он долго был наедине с герцогом, а затем вызвал Гайда, и к этому времени новость стала известна всему двору. Когда я уходил, король готовился к разговору с Анной Гайд. Думаю, больше всего короля тревожит то, что герцог не смог предвидеть последствия.
– Даже если он любит Анну Гайд – а я уверена в этом, – рассудительно произнесла Люси, – ему не слишком улыбается перспектива видеть ее в качестве сестры. Она была фрейлиной его сестры Мэри.
– Король мыслит правильно, даже если и поступает не всегда должным образом, – отозвался Ричард. – Еще до моего ухода Беркли и Джермин явились с заявлением, что Анна не честна, что она была в связи с ними, и Киллигрю поторопился с таким же признанием и настаивал, что ребенок от него.
Люси бросила на мужа предупреждающий взгляд и кивнула в сторону Аннунсиаты, но Ричард покачал головой.
– Нет, она должна знать, что творится при дворе. Я не хочу, чтобы она столкнулась с такими же трудностями. Герцог уверял, что Киллигрю говорит правду, но король выгнал его.
– Может быть, это наилучший выход, – задумчиво произнесла Люси, – если ее станут преследовать...
– Все равно этому никто не поверит, – возразил Ричард. – Все трое – известные шалопаи и закадычные приятели герцога. Быстрота, с которой они сочинили свои басни, доказывает это. Нет, я уверен, что король заставит герцога выполнить свои обязательства, но это будет скверное дело... – он продолжал, улыбнувшись Аннунсиате: – Жаль, твое вечернее развлечение пропало. Но мы решили устроить дома маленький ужин и пригласить наших знакомых. Придет твой кузен Фрэнк, Уильям Моррис, друг генерала Монка и второй министр, Уильям Ковентри – секретарь лорда-адмирала, и еще один капитан армии, Роберт Феррерс, так что мы сможем неплохо провести вечер. О, забыл: Люси пригласила своего любимца, лорда Баллинкри, он сможет рассказать нам, что творится сейчас во дворце.
– К счастью, я смогла заказать три связки диких уток и бочонок устриц – от голода мы страдать не будем, – добавила Люси, – хотя во дворце ужин был бы гораздо лучше. Но у Ричарда хранится хорошее вино, а молодые люди захотят потанцевать с тобой, – говоря, она не спускала глаз с Аннунсиаты и, как ожидала, заметила легкий румянец удовольствия на лице девушки, вспыхнувший при упоминании имени Хьюго. В такой ситуации Люси решила быть настороже, ибо Хьюго был очаровательным шалопаем, а Аннунсиата, при всей своей смелости, оказалась более чем невинной.
