Татьяна Смирнова - Тень Орла

– Она, наверное, старше меня лет на десять, – пробормотал он, забывшись.

Танкар, который только что весьма удачно подцепил злую занозу, замер. И медленно выпрямился, с неподдельным интересом разглядывая приятеля.

Вернувшись из города и неожиданно приведя с собой самую высокородную особу в Акре, Йонард рассказал ему почти все. По крайней мере, так думал Танкар. И вот теперь, похоже, выяснилось, что друг его умолчал о самом интересном. Впрочем, у Танкара были глаза и, по его собственному выражению, кое-что, к чему они крепились…

– На пятнадцать, – невозмутимо уточнил он. – И ты далеко не первый, кого смутила эта русоволосая Афродита.

– А кто еще? – моментально проснулся Йонард. И замер.

– Не смотри на меня так, словно я поймал тебя на краже моих новых башмаков, – сказал Танкар. Он улыбался, – если ты таки думаешь, шо можешь шо-то спрятать от вольного торговца, то ты неправильно думаешь. Разве спрячешь солнце на дне корзины?

Йонард молчал, не зная, что тут можно сказать.

– С тех пор, как ты вернулся, я не узнаю своего друга, – осторожно проговорил евер.

– Она… необычная женщина.

– Конечно, – сразу согласился Танкар, – между прочим, это шобы ты знал, один отважный воин из-за нее потерял целое царство. Прекраснейшее из царств.

Йонард встрепенулся, являя собой один сплошной знак вопроса.

– Наш бывший правитель Даний, да хранят его боги в узилище, и наш новый, но от этого не менее дорогой брат Рифат – родичи.

– Я заметил, что они схожи лицом и повадкой, – отозвался Йонард, – но думал, это от того, что они оба – высокородные господа.

– Они родные братья. Да. И не удивляйся, пожалуйста, так старательно. Для гражданина Рима это как-то даже неприлично. В вечном городе бывало и не такое. Между прочим, Рифат – старший. Безрукавку, которую он уже пятнадцать лет не спускает с плеч, так шо все думают, он в ней и родился – ее своими руками вышила ему Франгиз. Она была просватана за Рифата, и престол Акры должен был занять именно он, а не Даний. Но отец их, Иданфирс, сказал: не сумел удержать женщину, не удержишь и власть, тем более, шо она тоже женщина. В некотором роде… Вот так, брат мой, Йонард.

– Как же Даний сумел завоевать чужую невесту? – удивленно спросил Йонард.

– Сомневаюсь, шо он ее завоевывал. Даний – не воин. Он игрок. Хороший игрок, – уточнил Танкар, – и везучий. Он ее выиграл. Рука судьбы метнула кости, и выпало две шестерки. Она полюбила его, и из ее рук он получил диадему.

– Да… – тихо, почти про себя проговорил Йонард, – любовь такой женщины способна изменить лицо мира. И она же может разрушать города.

– Глупость, – фыркнул Танкар. – Любовь – это священная амброзия, дар богов. Она всегда благословенна. В яд ее превращает человеческое в нас.

– Ты говоришь так, словно тебе самому довелось испить этой амброзии, – с любопытством заметил Йонард.

– А мне и довелось, – не стал отпираться Танкар. Он откинулся на подушках и вытянул ноги. – Давно дело было…

Я тогда еще моложе тебя был, а Вани – совсем соплячка. Мать была жива. Отец взял меня с собой в Кафу, помочь проследить за погрузкой. Ну и за спиной посмотреть… В порту я сошел с корабля, шобы выпить вина в таверне, купить Вани какое-нибудь колечко и вообще пройтись. Только далеко я не ушел. Шагах в десяти от нашей посудины собралась небольшая толпа. Мне стало интересно, и я протолкался вперед. Оказалось – ничего особенного: девчонка нищая танцует. Молоденькая! Показалось, совсем недавно за мамкину юбку держаться бросила. Ей и впрямь в ту пору еще пятнадцати не было. Худая, смуглая. Одета в лохмотья, которым самое место на заднем дворе. Босая. Но чистая. Зубки белые, ровные, как у акулы. И глаза отчаянные. Такие глаза, которые раз увидишь – все, считай, пропал. Я и пропал. Стоял так, словно меня заворожили. Уже и народ весь почти разошелся. И тут я заметил, шо девчонка-то на меня поглядывает. И вроде бы даже улыбается. Видно, усекла, шо я с самого полудня на нее любуюсь, с места не сошел. Я уж совсем хотел было заговорить. Но тут Танат вынес на нас компанию молодчиков, которые явно с самого утра кувшин наклоняли и так устали от этой работы, шо на ногах не стояли…

На этом месте Йонард фыркнул.

– И ты благородно спас девушку, а она в благодарность подарила тебе…

– Я ее действительно спас, – подтвердил Танкар, – и спрятал на нашем корабле. Потому шо понял, шо она почему-то портовой стражи боится едва ли не больше, чем своих обидчиков. Мне это показалось странным, но к тому моменту было уже наплевать: пусть хоть все странности мира окружают мою красавицу. Я предложил ей плыть со мной в Акру, сказал, что корабль этот принадлежит моей семье и, как только вернется отец, я попрошу у него разрешения жениться.

Йонард присвистнул. Он был порядочно удивлен.

– А что она?

– Она страшно смутилась. И убежала.

На следующий день я пытался разыскивать ее по трущобам, расспрашивал бродячих торговцев и фокусников – бесполезно. Она как сквозь землю провалилась. Я не хотел возвращаться! А перед самым отплытием на борт, изрядно напугав отца, неожиданно вломилась стража, и не портовая, а дворцовая. Мы уже решили – смерть наша пришла. Но – ошиблись. Десятник передал богатый подарок для меня: настоящий дамасский кинжал в ножнах из шкуры льва. И таможенные льготы для всех кораблей семьи. На неограниченный срок. Оказалось, нищенка, которую я нечаянно спас – дочь самого правителя, Алкмена. Она имела скверную привычку сбегать из дома и танцевать в порту.

– И что, ты больше никогда ее не видел? – спросил Йонард, помимо воли попавший в ловушку этой невероятной истории.

– Отчего? Кафа не так далеко от Акры. Я с ней увиделся ровно через полгода. И до сих пор вижусь.

– Она же царица. И жена царя!

– Ну и шо? – великолепным образом удивился Танкар. – Убегать из дворца она не разучилась.

Йонард покрутил головой. Сказать, что он был ошарашен, значило ничего не сказать.

– А я-то все удивлялся, почему в Кафе все прошло так, словно маслом смазали. Розовым, индийским. Теперь не удивляюсь.

– Кстати, насчет масла, – подхватил Танкар, – ты не забыл, куда горшочки-то заныкал?

Йонард досадливо отмахнулся. Он был весь захвачен неожиданной мыслью: если Танкар, рыжий, тощий, беззубый смог добиться любви царицы, да так, что она не побоялась рискнуть своей жизнью, чтобы наставить рога своему венценосному супругу – тогда что может помешать ему, Йонарду?

Он приподнялся на руке.

– Собираешься остаться здесь, убить Дания и занять трон? – глядя в сторону, спросил Танкар. Йонард от такой прямоты даже вздрогнул.

– Или хочешь взять ее с собой. В седло, позади себя. Дом – поле, крыша – небо…