Молодой Александр - Алекс Роусон
Территория археологических раскопок Амфиполя огромна. Город стоял на вершине холма, окруженный плавной излучиной реки Стримон, его ограждали впечатляющие внешние крепостные стены длиной примерно семь километров; на юге Стримон вливается в Эгейское море, чьи лагуны усеяны розовыми фламинго. Внутри выявлены лишь небольшие фрагменты древнего города. Посетитель отправляется в археологическое сафари по мокрой от росы траве и склонам холмов, усеянным кустарником, в поисках одиноких коричневых знаков, которыми отмечены некоторые из непокрытых сооружений: несколько жилых домов, хорошо сохранившийся гимнасий эллинистического периода и россыпь святилищ. Многие из древностей, собранных в этом районе и на окрестных кладбищах, хранятся теперь в местном музее – в небольших выставочных залах можно увидеть разнообразные артефакты, свидетельствующие о былом процветании Амфиполя. Обнаруженная в 2014 году сложноорганизованная эллинистическая гробница под курганом Каста к северу от города привлекла внимание всего мира и показала, что в город, после того как Александр завоевал Азию, шел большой приток денег.
Той весной 335 года до н. э. Амфиполь стал организационным центром военных действий. Лошади были подготовлены к маршу, припасы собраны, а на алтарях богов, среди которых самой важной была Артемида Таврополос, уже виднелись следы свежей крови и чувствовался дым от недавно принесенных жертв. Для предстоящей кампании собрали значительную армию – точная цифра в древних источниках не приводится, но вполне вероятно, она составляла около 20 тысяч человек[851]. Среди разных подразделений была и тяжелая пехота, и элитный отряд пеших Спутников, и кавалерийские эскадроны, и легковооруженные части, в том числе и из агрианцев (балканского народа, сохранившего верность Александру). Армию сопровождали инженеры и дальнобойные орудия, а из Византии вызвали небольшую флотилию кораблей, вновь объединившуюся с Македонией, которая должна была встретиться с войском на Дунае, в месте, избранном Александром. В целом это была разнообразная и мобильная боевая сила, способная противостоять любым ухищрениям, которые только могли придумать варвары.
Скорее всего, весенний праздник Ксандика[852], ознаменовавший начало еще одного года войны, уже наступил. Александр впервые возглавил процессию, оружие его отца несли вместе с оружием бывших македонских царей. Горные перевалы к этому времени уже очищались ото льда и снега, дни становились длиннее, а дороги крепче, море постепенно успокаивалось после зимних штормов. На этот раз два самых опытных полководца царства, Антипатр и Парменион, не сопровождали Александра и остались соответственно в Македонии и Малой Азии, но его по-прежнему окружали воины, в том числе царская охрана из семи человек, унаследованная от отца, и многочисленные товарищи, закаленные в боях. Вероятно, их советы помогали Александру удерживаться от импульсивных поступков, хотя традиция гласит, что он всегда полагался прежде всего на собственные суждения.
Как царь, Александр стал посредником между своим народом и богами, ежедневные подношения и молитвы помогали сохранить их благосклонность. Во время кампании каждое начинание должно было сверяться с их замыслами, для чего гадали по внутренностям животных или проводили другие обряды, чтобы получить и истолковать предзнаменования. Главным среди жрецов и гадателей был Аристандр из Телмесса. Одетый в белое, с покрытой головой и священными ветвями в руках, он часто вел Александра по сложному пути общения с бессмертными. Аристандр знал царя с рождения и хорошо понимал его стремления, часто предлагая толкования, которые соответствовали его ожиданиям. Воля богов формировала действия Александра, но редко диктовала их.
Выполняя царские обязанности, Александр мог положиться на способного секретаря по имени Эвмен, которого Филипп, заинтересованный в привлечении одаренных и образованных людей, нашел в Кардии, а также на нескольких деятельных царских пажей и чиновников, благодаря которым вокруг нового царя образовался мир. Те друзья, которые были сосланы после дела Пиксодара, теперь вернулись к Александру, хотя им, наряду с другими товарищами детства – неизменно верным Гефестионом и энергичным Леоннатом, – пришлось ждать своего шанса, чтобы достигнуть в армии более высоких чинов. Зато Пердикка быстро получил повышение и в 335 году до н. э. принял командование отрядом тяжелой пехоты из Орестиды и Линкестиды. Филота, сын Пармениона, который, вероятно, был немного старше Александра, возглавил один из кавалерийских эскадронов, либо Спутников, либо всадников из Верхней Македонии, – это была престижная должность, дарованная ему, возможно, в обмен на лояльность его отца. Иерархия осталась в основном такой же, как и при Филиппе, но есть основания полагать, что Александр вскоре после того, как стал царем, принял решение распространить название «Спутники» (гетайры) на остальную часть македонской тяжелой пехоты и кавалерии. Это было разумное политическое решение, к кругу сподвижников присоединилось сразу много новых воинов, и тем самым Александр, очевидно, надеялся добиться их личной преданности. Пешие Спутники, элитное подразделение численностью три тысячи человек, созданное Филиппом, были переименованы в Щитоносцев (гипаспистов)[853].
Арриан – единственный античный автор, подробно описавший балканскую кампанию, сочинение которого дошло до наших дней. Его «Анабасис Александра», написанный во II веке н. э., обычно считают наиболее надежным источником по эпохе Александра, несмотря на недавнее возрождение веры в повествование Плутарха и авторов так называемой традиции вульгаты[854]. В предисловии Арриан излагает свою методологию на радость поздним исследователям. Он основывался на трудах двух современников Александра, написанных уже после смерти царя: это придворный интеллектуал Аристобул и Птолемей, друг детства и гетайр (соратник Александра). Ни одна из их работ не сохранилась, что делает «Анабасис» бесценным источником для изучения историографии Александра[855]. Однако Арриан и сам был талантлив. Он не просто скопировал исходные тексты, а литературно обработал и воспроизвел их в своей собственной манере, добавив и личное мнение. Имея не только познания в философии, но и опыт военного командования и государственного управления, он считал себя хорошо подготовленным для этой задачи. По его мнению, деяния Александра прежде не были прославлены должным образом, и потому Арриан стремился исправить это упущение[856].
Наконец-то можно обратиться к труду «Анабасис». До этого момента реконструкция ранней жизни Александра в значительной степени опиралась на лоскутное одеяло из историй Плутарха и других исторических анекдотов. С Аррианом дело обстоит иначе, переход к его тексту похож на смену едва заметной пешеходной дорожки, заросшей и часто теряющейся в зарослях, на гладкий участок асфальта. Его повествование начинается с восшествия Александра на престол и избрания его гегемоном Коринфского союза, а затем быстро переходит к событиям 335 года до н. э. Описание балканской кампании, как полагают, восходит главным образом к рассказу Птолемея, который, отозванный из ссылки, скорее всего, участвовал в качестве одного из конных Спутников. «Анабасис» сегодня – это самое близкое к тому, что можно считать впечатлениями участников похода Александра в ту первую кампанию. Однако время стерло ясность слов Арриана и Птолемея. Многие топографические указатели – названия гор, рек и островов, обозначавшие путь армии, – либо давно исчезли, либо видоизменились, либо остаются слишком общими, чтобы их можно было достоверно истолковать. Везде, где это возможно, приходится искать дополнительные доказательства, чтобы понять, как двигалось войско. В настоящее время еще нет «определенного» маршрута, есть только предполагаемые варианты. Но, несмотря на проблемы, связанные с поиском следов Александра, дело это остается чрезвычайно важным. Кампания стала знаменательным периодом его правления и дает ценную информацию о характере и ранних проявлениях его военного таланта.
Александр начал с пересечения равнины Филиппы, или Драмы, лежащей к востоку от Амфиполя, – места, которое впоследствии стало свидетелем событий, изменивших мир. В 42 году н. э. на этом плоском болотистом участке римские войска Октавиана и Марка Антония столкнулись с отрядами Брута и Кассия. Именно здесь надежды и мечты о возрождении Республики погрузились в трясину истории, растоптанные теми, кто стремился к единоличному правлению. Столетие спустя апостол Павел нанес визит в эти края, проведя время в Филиппах, где обратил в христианство первую жительницу Европы – женщину по имени Лидия – и посеял веру, которая вскоре поглотит западную цивилизацию. Александр, должно быть, также чувствовал давление истории, когда вел свою армию на восток, и память об отце маячила на горизонте.
Филиппы были первым городом, основанным Филиппом и названным в его честь, – это произошло в 356 году до н. э., вскоре после рождения Александра; прибыльные золотые прииски
