Николай Дмитриев - Под тремя башнями
— Видходым, Стаху, а то и впрямь как курей позабивають!
— А завал як?
— Все добре, тут не пролизуть…
Последней фразой было:
— Друже Корч, перевирь все ще раз и наз доганяй…
— Гаразд, — откликнулся кто-то невидимый, после чего несколько световых пятен постепенно исчезли, зато одно самое мощное осталось, и в темноте послышались осторожные шаги.
Мирек понял, что неизвестные решили ещё раз осмотреть подвал и, трясясь от страха, забился поглубже в нишу. Хлопец надеялся, что поднятая пыль поможет ему укрыться, однако надежда оказалась призрачной. Свет мощного фонаря ударил прямо в лицо, и Мирек с душой, ушедшей в пятки, обливаясь холодным потом, залепетал:
— Дяденька, не убивайте… Не убивайте, дяденька…
И вдруг чей-то очень знакомый голос, удивлённо произнёс:
— Мирек?.. Ты?
Это было так неожиданно, что хлопец смог лишь сдавленно прошептать:
— Я…
Луч фонаря чуть сдвинулся и, разглядев в его косом свете неизвестно как оказавшегося здесь Петровича, Мирек смог только пробормотать:
— Не убивайте… Пожалуйста…
— Да ты що несёшь, хлопчику, я ж тебе малого на руках носил. — Петрович рывком вытащил Мирека из ниши и, ласково встряхнув за плечи, вовсе уж буднично спросил: — Ты как тут оказался?
— Мы за Лером гнались, — ещё запинаясь от страха, ответил Мирек. — А тут як бахне…
— Ось воно що… — несколько растерянно протянул Петрович и закончил: — Ты смотри… А нам показалось…
— Так и хлопцы здесь где-то, — спохватился Мирек.
— Да стена же от взрыва вниз пошла. Они, наверно, там остались, — стал успокаивать Мирека Петрович и вдруг спросил: — За Лером почему бежали?
— Так это он же Сашку письмо сегодня принёс, будто Цыбульская с Нонкой в Польшу уезжают, а, оказалось, они не едут. И ещё он меня с Крыжом сводил, говорил в камине у Сашка дома от моего отца мне записка есть. Вот мы и хотели…
— Погоди, — остановил Мирека Петрович. — Выходит, это Крыж всё затеял?
— Про письмо не знаю, а про камин Крыж, точно. Он сам мне сказал.
— Эх ты, дурню, дурню… — Петрович приобнял Мирека за плечи. — Я ж тебя предупреждал, держись от Крыжа подальше.
— Так он говорит, отец… — слабо возразил Мирек.
— Какой отец? — сердито фыркнул Петрович. — Не знал он твоего отца вовсе. У этого сукина сына свой интерес, но мы с ним ещё разберёмся…
— А вы отца хорошо знали? — всё ещё не оправившийся от испуга, Мирек доверчиво прижался к боку Петровича.
— Знал и хорошо. Пока скажу тебе одно, с нами был твой отец, с нами. Но об этом как-нибудь потом, а сейчас слушай внимательно. Про меня не говори никому. Не помнишь ничего и всех делов. Бабахнуло, и ты побежал.
— Куда? — машинально спросил Мирек.
— Сюда. Иди за мной. Фонарик-то у тебя есть?
Мирек заглянул в нишу, подобрал выпавший из руки «жучок» и нажал рычаг. Динамка вжикнула, и тонкий лучик осветил Петровича.
— Годится, — кивнул Петрович и, сделав знак Миреку, быстро пошёл по коридору.
Мирек заспешил следом и сам не заметил, как они оба оказались возле малоприметного провала.
— Лезь сюда, — Петрович своим фонарём осветил приличных размеров дыру. — Спустишься, там коридор. Он тебя выведет к колодцу. Знаешь где?
— Знаю, — Мирек ужом скользнул в дырку и уже стоя внизу, отозвался: — Всё, я спустился!
— Ну то дуй! И хай щастыть тоби! — отозвался Петрович, и Мирек со всех ног помчался коридором.
Но не успел он пробежать и сотни шагов, как перед его глазами внезапно вспыхнули три или четыре сильных фонаря и кто-то невидимый грозно крикнул:
— Стой!.. Бросай оружие!
От неожиданности Мирек уронил «жучок» и замер на месте. Сразу же в световом конусе возникла мощная фигура, и вооружённый солдат остановился рядом с хлопцем. Солдат сделал попытку обыскать задержанного, но неожиданно опустил руки и удивлённо прогудел:
— Ты смотри… Это ж мальчишка…
За световым кругом послышался смех, и через минуту хлопца со всех сторон окружили солдаты. Они откровенно радовались такой встрече, но кто-то старший, погоны которого Мирек не мог рассмотреть в темноте, приказал:
— А ну, кончай базар! По местам. А хлопца к майору!
Миреку дружески дали по шее и завели в какой-то боковой ход. Там в углу, завешенном плащ-палаткой, сидел офицер и что-то читал в своем блокноте. Увидев Мирека в сопровождении солдата, он разозлился.
— Я ж приказал сюда не лазить! — похоже майор хотел выматериться, но сдержался и спросил: — Остальные где?
— Не знаю… Там как бабахнуло…
— Так ты оттуда? — спохватился майор. — Как ты туда попал?
— Мы втроём за Лером гнались, а там…
— Погоди, — майор поднялся. — Откуда гнались?
— Из монастыря. Лер от нас в подвале спрятался, мы за ним, а оно бахнуло. Я очухался, гляжу хлопцы за стеной остались, я и побежал…
— Ясно, — майор обратился к солдату и приказал: — Передай лейтенанту, что между монастырями есть ход. Я с хлопцем иду наверх. Там разберусь. Засаду не снимать!
Как показалось Миреку, майор повёл его совсем в другую сторону. Куда они шли, хлопец не знал и от пережитого страха, сам того не заметив, шёл, держась одной рукой за пояс майора, а другой подсвечивая себе «жучком». Внезапно где-то сзади послышался зловещий гул, и взрывная волна, пройдя по коридору, бросила их обоих на пол.
Едва придя в себя, Мирек поспешно нажал рычаг динамки, но майор, вдруг погасив свой фонарь, перехватил руку хлопца.
— Не жужжи, тихо…
Мирек притаился и почти сразу услыхал осторожные шаги. Кто-то невидимый в темноте шёл прямо на них. Вот неизвестный приблизился, вот он совсем рядом, и Мирек почувствовал, как напряглось тело лежавшего майора. Потом стремительный рывок, короткий вскрик, и в следующий момент голос майора резко приказал:
— Мирек, свети моим!
Хлопец ощутил, как ему в руку ткнули фонарь, наощупь отыскал кнопку, нажал, и увидел, что майор, сидя на ком-то верхом, машет ему:
— Ремень свой давай!.. Быстро!
Мирек послушно вытянул ремень из штанов и передал майору. Тот, заломив неизвестному руки за спину, крепко связал их и, наскоро обыскав задержанного, сказал:
— Сейчас очухается… — Майор явно хотел ещё что-то добавить, но тут связанный замычал и, дёрнувшись, повернулся лицом вверх.
Какое-то время Мирек всматривался в его лицо и, наконец узнав, испуганно вскрикнул:
— Так это же Крыж!
— Он самый и есть! — подтвердил майор и оборвал себя на полуслове.
Крыж, выгибаясь дугой, скрёб пол каблуками и, упираясь в стену, пытался подняться. Попав в световой луч, он не зажмурился, а стал не мигая смотреть прямо перед собой. Глаза его были злые, но совсем нормальные, только осталась косинка, но и она как будто стала меньше.
