Саймон Скэрроу - Римский орел

— Потерял много людей?

— Восемь убитых и шестеро раненых.

— Потери будут восполнены за счет новобранцев.

— Да, командир.

— А теперь, центурион, я хочу услышать, что было. Подробно, без умолчаний и без прикрас.

Вытянувшись по стойке «смирно» и уставившись в одну точку, Макрон принялся монотонно перечислять подробности схватки. Веспасиан слушал внимательно, не перебивая, а когда он закончил, поднял на него взгляд.

— И ты никому не рассказывал, в чем ваша задача?

— Никому, командир. Я получил ясный приказ.

— Стало быть, утечка информации из центурии исключается?

— Так точно, командир, — кивнул Макрон и уже от себя добавил: — Кем бы ни были нападавшие, они устроили мастерскую засаду и дрались, как настоящие воины. Смею думать, не ради поживы. Их интересовал секретарь.

— Понятно, — буркнул разочарованно Веспасиан. К сожалению, ничего нового он не услышал. Похоже, ночные налетчики и впрямь раздобыли сведения о пути следования центурии гдето на стороне… если, конечно, этот малый не привирает.

— Центурион, могу я поинтересоваться твоим личным мнением? Так сказать, в неофициальном порядке?

Макрон беспокойно переступил с ноги на ногу. Смотря о чем, хотел он сказать, но солдаты не выдвигают условий начальству. И потому ответ был уставным.

— Да, командир. Так точно.

— Как ты считаешь, разумно ли вторжение в Британию?

— Это государственная политика, командир, — осторожно ответил Макрон. — Простому центуриону такое не по уму. Я полагаю, что император и его генералы все продумали, прежде чем принять это решение. А судить, правильное оно или неправильное, я не могу.

— Я же сказал, в неофициальном порядке.

— Да, командир, — пробурчал Макрон, внутренне костеря легата за то, что тот ставит его в столь затруднительное положение. Разговор командира с подчиненным может быть неофициальным, но только со стороны командира. А со стороны подчиненного — никогда.

— Итак?

— Прошу прощения, командир, но то, что мной сказано, и есть мое личное мнение. Другого у меня нет.

«Понятно, — подумал Веспасиан. — Малый крепкий, к нему просто так не подъедешь. Придется зайти с другого конца».

— А что говорят об этом солдаты?

— Солдаты, командир? Да, в общемто, ничего. Ну, некоторые, конечно, обеспокоены, что естественно. Ведь никому из нас не нравятся водоемы глубже, чем винная чаша, а море, оно море и есть. Там всякое может случиться. Как и на том берегу.

— Ты боишься британцев?

— Как таковых не боюсь, командир. Конечно, ребята малость тревожатся, но это нормально. Новый враг, новая обстановка и все такое. Однако больше людей пугают не британские воины, а тамошние друиды. Вся закавыка именно в том.

— И что же друиды?

— Толкуют, будто они умеют вызывать демонов.

— А ты веришь в это?

— Конечно нет, командир, — обиженно буркнул Макрон. — Всякий, у кого есть хоть на медяк разума, должен понимать, что все это — просто чушь. Однако солдаты — народ суеверный, что с них возьмешь?

— Не так давно ты и сам был солдатом.

— Так точно, командир.

— Но ты не суеверен?

— Никак нет, командир. Я со всем этим покончил, как только получил повышение. У центуриона нет времени забивать голову ерундой.

— А где твои парни услышали об этих друидах? От кого?

— От фуражиров, да и от других местных солдат. Бунтовщиков, как я полагаю.

— А они сами что полагают? — спросил с интересом Веспасиан.

— Они много мнят о себе, командир. Однако бунтовщиками себя не считают и заверяют всех в своей верности императору. Их послушать, так получается, что вторжение затеял Нарцисс и что ни один человек в здравом уме не должен способствовать его затее. А по мне, командир, это и есть настоящий, доподлинный бунт.

— А другие твои солдаты думают так же, как ты?

— Насколько я могу судить, командир, да, точно так же.

— Очень хорошо, центурион. Очень хорошо.

Веспасиан откинулся на спинку стула. Пока и впрямь все идет хорошо. По крайней мере, на данный момент его легион верен присяге. Но если маленький хитроумный планчик бывшего раба не сработает и ситуация волшебным образом не изменится, боевой дух подразделения неизбежно, будет подорван. Правда, не враз и очень не скоро, если и другие его центурионы обладают такой же сметкой и здравомыслием, как этот Макрон.

ГЛАВА 30

Пока солдаты шестой глазели, как остальной легион обустраивается вокруг них, Катон, лавируя между людьми, животными и подводами, направился к участку, выделенному под легатскую резиденцию. К этому месту как раз подъезжали штабные повозки, их разгружали, откатывали и подкатывали другие, словом, вокруг кипела обычная для разбивки лагеря суета. Поскольку дело шло к лету, а легиону предстояло провести здесь от силы месяца два, все были заняты установкой шатров и палаток, а не строительством деревянных казарм.

Держась в стороне, чтобы не привлекать к себе внимания, Катон присматривался к штабным возкам. Нервные, замороченные суматохой возницы орали друг на друга, им вторили, но много тише, толкущиеся рядом рабы. Впереди их ждала утомительная работа, распаковка мебели и прочей утвари, с последующей переноской всего этого внутрь растущего на глазах большого шатра. При виде личного экипажа Веспасиана глаза юноши загорелись, и вскоре его терпение было вознаграждено. Лавиния вслед за хозяйкой спустилась на землю, держа на руках брыкающегося маленького Тита. Катон подавил в себе искушение окликнуть девушку и лишь проводил ее взглядом, а как только за женщинами захлопнулся кожаный полог, ушел.

И слонялся по лагерю дотемна, пока не дали сигнал к ужину. Заслышав его, Катон вдруг понял, что страшно проголодался. Днем он ел плохо, изводя себя в ожидании прибытия легиона всевозможными страхами, их отголоски не покинули его и теперь. Однако вокруг приветно помигивали кухонные костры, а в воздухе разливался призывный запах похлебки, к тому же он был назначен во второй караул, и до того по солдатскому правилу следовало набить желудок поплотней. Катон вернулся в расположение своей центурии, с большим аппетитом поужинал и уже подчищал дно миски куском свежеиспеченного хлеба, когда к нему подсел Макрон.

— Где ты был?

— Нигде, командир. Просто прошелся, чтобы размяться.

— Ага, просто прошелся. А уж к штабным шатрам, наверное, и близко не подходил.

Катон улыбнулся.

— Сдается мне, я знаю в чем дело. Вижу, ты все еще сохнешь по той девице. — Макрон задумчиво покачал головой. — К тому все и шло. Но солдат, который позволяет бабью задурить себе голову, отвлекается от несения службы, и, значит, такой солдат армии ни к чему. Позабудь о ней, малый. Это по первости трудновато, но я тебе помогу. Сегодня ближе к полуночи мы с парнями собираемся в город под предлогом закупки ячменя для когорты. Мне удалось добыть пропуск, и нам шепнули, где находится маленькая забегаловка, в какой, помимо здешнего пойла, предлагают еще коечто. Можешь присоединиться к нам, когда сменишься.