Бернард Корнуэлл - Приключения Ричарда Шарпа. т2.
— Вам виднее, сэр. — уклонился от прямого ответа Шарп, проклиная себя за уклончивость, которую Батиста может истолковать, как покорность.
Что, похоже, и произошло. Батиста растянул губы в улыбке и, посмотрев на перевязанную голову Харпера, благосклонно поинтересовался:
— Слышал, вас вчера побеспокоили?
Шарп подивился осведомлённости капитан-генерала и кивнул:
— Да, сэр.
Улыбка стала шире. Батиста щёлкнул пальцами:
— Мне бы не хотелось, чтобы вы уезжали из Чили со стеснённым сердцем и рассказывали потом, что наша администрация не в силах обуздать разгул преступности на улицах главного города провинции. С гордостью уведомляю вас, мистер Шарп, что воры схвачены, а ваше имущество будет вам возвращено.
Он щёлкнул пальцами во второй раз. Ординарцы внесли в зал два тюка и водрузили их на стол.
— Откройте. — жестом указал Батиста на мешки, обращаясь к Шарпу с Харпером, — Откройте и проверьте! Я хочу быть уверен в том, что все ваши вещи в целости и сохранности. Извольте!
Друзья подошли к столу и, взявшись за тюки, высыпали их содержимое. На столешницу вывалилось пропавшее добро, но несвежая мятая одежда была выстирана и выглажена, обувь начищена, и Шарп не сомневался в том, что бритвы наточены до убийственной остроты.
— Как будто всё, — сказал Шарп и, спохватившись, поклонился, — Спасибо, Ваше Высокопревосходительство.
— Всё на месте? — отечески уточнил Батиста, — Ничего не пропало?
Шарп вдруг сообразил, чего не хватало. Портрета Наполеона. Напёрсток отыскался среди вещей, но изображения императора не было. Уже набрав воздуха, чтобы сообщить о пропаже, Шарп осёкся. Попахивало ловушкой. Батисте, увлекавшемуся Наполеоном, едва ли могло прийтись по вкусу то, что один из мятежников получит подарок от кумира капитан-генерала. Портрет Батиста, скорее всего, оставил себе, а, начни Шарп возмущаться, не видать им разрешения на въезд в Пуэрто-Круцеро, как собственных ушей. Чтож, придётся, видно, Бонапарту переслать подполковнику Чарльзу новый сувенир с кем-то более удачливым, нежели Шарп. Стрелок отрицательно помотал головой:
— Ничего не пропало, Ваше Высокопревосходительство.
Батиста щёлкнул пальцами в третий раз, и отделение солдат заволокло внутрь двух скованных узников в бурых обносках. Кандалы арестантов скрипели и позвякивали.
— А вот и сами воры! — объявил капитан-генерал.
Оба преступника были черноволосы, черноусы и напуганы до чёртиков. Шарп не помнил лица ублюдка, который в него стрелял, но, всматриваясь в узников, подполковник проникался уверенностью, что среди них его несостоявшегося убийцы нет. То ли усы у того мерзавца росли погуще, то ли ещё почему.
Батиста прервал размышления Шарпа:
— Что вы делаете с ворами у вас, в Англии?
— В тюрьму садим. Или ссылаем в Австралию.
— Какое милосердие! Неудивительно, что у вас столько злодеев. У нас, в Чили, всё проще.
Батиста достал из кармана платок и, подойдя к камину, обмотал тканью рукоять просунутой сквозь решётку кочерги. По крайней мере, Шарпу показалось, что кочерги. То, что это не кочерга, стало ясно, когда Батиста выдернул её из углей. На конце прута пылала раскалённая «L». От «ladron» — «злодей».
— Не надо, сеньор! Не надо! — ближайший к Батисте вор забился в руках солдат.
— Наказание за первое преступление — клеймение. За второе — смерть. — капитан-генерал поднёс пышущую жаром букву ко лбу арестанта, которому один из конвоиров задрал голову, взяв за волосы на затылке.
В комнате воцарилась гробовая тишина. Полковник Руис отвернулся. Маркуинес побледнел.
— Нет! — завопил обречённый, и Батиста со смаком прижал к его коже клеймо.
Заключённый зашёлся в крике, высоком и пронзительном. Воздух наполнила омерзительная вонь жжёного мяса и горящих волос (у бедняги вспыхнула шевелюра). Лишь когда несчастный сомлел, Батиста убрал от него свой страшный инструмент и положил обратно в камин.
Второй арестант, умоляюще глядя на Шарпа, взвыл:
— Сеньор, прошу вас! Это не мы сделали, сеньор! Пожалуйста! Не надо!
— Ваше Высокопревосходительство! — воззвал Шарп.
— Будь я в Англии, — Батиста любовно пошевелил свою палаческую снасть в огне, — и надумай указывать вам, как отправлять правосудие, что бы вы мне сказали? В Чили, мистер Шарп, справедливо то, что называю справедливым я. В данном случае справедливо воздать подонку за преступление болью. Очищающей болью!
Вынув клеймо из камина, капитан-генерал повернулся к следующей жертве.
— Боже, спаси Ирландию! — еле слышно пробормотал Харпер.
Всем было не по себе. Один из офицеров торопливо высунулся в окно, далеко перегнувшись через широкий подоконник. Батиста же искренне наслаждался взятыми на себя обязанностями экзекутора. Шарп читал это в его нездорово посверкивающих чёрных глазах. Вновь душераздирающий вопль. Снова шипенье и зловоние. Второй вор потерял сознание.
— Убрать! — Батиста вяло махнул солдатам и швырнул железку в камин.
Капитан-генерал развернулся к Шарпу, и стрелок поразился происшедшей с тем перемене: казалось, будто Батисту вмиг покинули все силы, он был расслаблен, он был скучен.
— Разрешение на посещение Пуэрто-Круцеро и эксгумацию останков дона Блаза Вивара вам даровано. Необходимые бумаги получите у капитана Маркуинеса. Выезд из Вальдивии завтра. На сегодня всё. Доброго дня.
Коротко кивнув, капитан-генерал удалился.
— Кто эти люди? — требовательно спросил Шарп у Маркуинеса.
— Вы о ком?
— Об этих двух страдальцах.
— Воры, кто ж ещё?
— Ни один из них в меня не целился.
— Послушайте, — увещевающее заговорил капитан, — Если они не воры, то почему ваше имущество нашли у них? А?
Мило улыбаясь, Маркуинес пропустил Шарпа с Харпером в дверь своего кабинета и, войдя следом, извлёк из ящика стола кипу бумаг:
— Ваша подорожная, подполковник. Ещё раз обращаю ваше внимание: Вальдивию вам предписано покинуть именно завтра.
Капитан выкладывал документы веером, словно игральные карты:
— Бумаги мистера Харпера с той же датой отъезда. Пропуск, дающий вам обоим право въезда в крепость Пуэрто-Круцеро и, наконец, письмо Его Высокопревосходительства, разрешающее эксгумацию тела дона Блаза Вивара. Всё, как вы хотели!
Шарп почти раскаивался за то, что напустился на Маркуинеса. И вправду, чего раскипятился-то? Документы готовы, а к ловле воров капитан отношения не имеет.
— Кстати, а как насчёт разрешения церкви?
Маркуинес склонил красивую голову набок:
— Наша мать, Святая Церковь, доверяет своему возлюбленному сыну, капитан-генералу Батисте, и в Чили его разрешения вполне достаточно.
Шарп собрал со стола бумаги:
— Не знаю, что бы мы без вас делали, капитан.
— Всегда рад услужить.
— По крайней мере, погодка нам благоприятствует, — бодро заметил Харпер, — В самый раз для морской прогулки.
Брови Маркуинеса взлетели вверх:
— Какой морской прогулки? Ах, да… Вы полагаете, что поплывёте в Пуэрто-Круцеро на «Эспириту Санто». Забыл предупредить. К моему величайшему сожалению, на фрегате нет свободных кают, и появятся только после того, как часть пассажиров сойдёт в Пуэрто-Круцеро. А вам придётся следовать в крепость сушей. Но вы не пожалеете, природа в Чили прелестна!
— Извините, капитан, — осведомился Шарп, если мы не привязаны ко времени отплытия «Эспириту Санто», к чему эта спешка? Почему мы должны выезжать завтра, и ни днём позже?
— Понимаете ли, вы не связаны датой отплытия «Эспириту Санто» из Вальдивии, но вам желательно выехать пораньше в крепость, чтобы успеть завершить все свои дела до отплытия фрегата из Пуэрто-Круцеро в Европу.
— Капитан, послушайте, — начал заводиться Шарп, — Я же не волшебник, я не могу за сутки сотворить из ничего герметичный гроб для останков дона Блаза. А лошадей купить, а припасы?
Капитан Маркуинес был невозмутим:
— В Пуэрто-Круцеро отличные оружейники. Изготовить такой гроб — пустяк для них. Насчёт лошадей и прочего… Мистер Блэйр — большой специалист в делах подобного рода.
Шарп не хотел отступать:
— Почему мы не можем плыть на «Эспириту Санто»? Гори каюты синим пламенем, мы и на палубе перекантуемся, не впервой!
Маркуинес удручённо вздохнул:
— Увы, увы и ещё сто тысяч «увы!» Капитан Ардилес везёт подкрепления гарнизону Пуэрто-Круцеро и на корабле яблоку негде упасть. Между прочим, найди неустрашимый капитан для вас местечко, ничего, кроме ненужных осложнений, его любезность вам не принесла бы: подорожные выписаны для передвижения сухопутным порядком. Для путешествия на «Эспириту Санто» документы необходимо было бы переоформить, и неизвестно, сколько времени это займёт.
Капитан благожелательно оскалил жемчужные зубы, будто тянущийся к лакомству жеребец:
