Генри Хаггард - Аллан Кватермэн

Но я не мог ничего поделать с этим!

За несколько минут до заката солнца, на третью ночь после смерти, его принесли и положили на медный пол храма, перед алтарем. Когда последний луч заходящего солнца упал на его лицо и озарил бледное, благородное чело усопшего, зазвучали трубы, пол раздвинулся, и труп Кватермэна упал в огонь. Никогда мы не увидим его, если проживем еще сто лет. Он был даровитый человек, настоящий джентльмен, вернейший друг, искуснейший спортсмен и лучший стрелок во всей Африке!

Так закончилась замечательная, полная приключений, жизнь охотника Аллана Кватермэна.

Время шло. Наша жизнь шла хорошо. Гуд занялся устройством флота на озере Милозиса и на других окрестных озерах, и с помощью его мы надеемся увеличить торговлю и производство страны и покорить беспокойные и воинственные племена, обитающие по берегам озер. Бедный Гуд! Он начал немного забывать трагическую смерть несчастной красавицыкоролевы Зорайи. Но это был тяжелый удар для него, потому что он серьезно привязался к ней! Надеюсь, что со временем он женится и выкинет совсем из головы свою несчастную любовь. Нилепта имеет ввиду двух молодых девушек, одна из них дочь Насты (он был вдовцом), красивая девушка, с царственным видом, но слишком похожая на своего отца и очень надменная. Что касается меня, я удовольствуюсь, сказав, что чувствую себя очень хорошо в моем курьезном положении короля-супруга, лучше даже, чем я мог ожидать! Но я нахожу, что ответственность очень тяжела. Все-таки я надеюсь сделать что-нибудь доброе и намереваюсь довести до конца два дела. Во-первых, объединить различные племена, составляющие народ Цу-венди, под одним центральным управлением и уничтожить власть жрецов. Первая реформа положит конец гражданским войнам, которые в течение целых столетий опустошали страну, вторая – устранит источник политической опасности и проложит путь новой, истинной религии. Я надеюсь увидеть крест Христов на золотом куполе храма. Если я не увижу этого, то увидят мои наследники!

Еще об одной вещи я позабочусь. Я считаю необходимым воспретить доступ иностранцам в страну Цу-венди, и не потому, что я негостеприимен, а по моему твердому убеждению, что священный долг обязывает меня поберечь великодушный и сердечный народ от нашествия варваров. Что станется с моим храбрым войском, если какие-нибудь пришельцы вздумают стрелять в нас из револьверов и ружей? Я не желаю вводить здесь порох, телеграфное сообщение, паровые машины, газеты, потому что твердо уверен, что все эти нововведения несут с собой всякие бедствия и несчастья. Я не хочу наводнять прекрасную страну толпами спекулянтов, туристов, политиков, учителей, которые принесут с собой суету и ненависть остального мира, отдать ее на растерзание жадным аферистам, которые похожи на крабов – этих чудовищ подземной реки, терзающих труп прекрасного лебедя. Я не желаю развить в стране жадность, пьянство, новые болезни и общую деморализацию, все эти первые признаки цивилизации у неиспорченного народа. Если Провидению угодно будет присоединить страну Цу-венди к остальному миру – это другое дело, но я не хочу брать на себя ответственность, и Гуд вполне одобряет мое решение! Прощайте!

Р.S. Я совершенно забыл сказать, что 9 месяцев тому назад Нилепта, которая, по-моему, еще больше похорошела, одарила меня сыном и наследником. Это – прелестный кудрявый мальчик, настоящий голубоглазый англичанин, и хотя он должен наследовать трон Цу-венди, я надеюсь сделать из него прежде всего настоящего джентльмена и честного человека, что, по моему мнению, выше и дороже, чем наследовать королевский престол, и составляет величайшее счастье, какое человек может обрести на земле.

Мы считали умершим моего родного брата Генри Куртиса, как вдруг я получил рукопись, адресованную мне рукой моего брата. На конверте была почтовая марка Адена, и рукопись благополучно дошла до меня 20 декабря текущего года, через два года после ее посылки из Центральной Африки. Удивительную историю прочитал я в этих записках! Конечно, мне приятно было узнать, что Генри и Гуд благоденствуют на чужбине, но для меня и для своих друзей – они давно умерли, потому что мы потеряли всякую надежду увидеть их.

Они порвали всякую связь со старой Англией, со своим домом, с родными, и, может быть, по-своему, правы и поступают мудро.

Но я никак не могу понять, каким образом они переслали рукопись! Предполагаю, что маленький француз, Альфонс, благополучно совершил свое путешествие.

Я наводил справки о нем в Марселе и в других местах, стараясь открыть его местопребывание, но безуспешно. Быть может, он умер, и пакет был послан мне кем-нибудь другим, или, может быть, он благополучно обвенчался со своей Анетой и, боясь полиции, предпочитает жить инкогнито. Я не знаю этого. Я долго надеялся разыскать его, но должен сознаться, что моя надежда слабеет с каждым днем. Большим препятствием является то, что в своих записках г. Кватермэн нигде не упоминает его прозвища. Он говорит об «Альфонсе», а в мире так много Альфонсов! Письма Гуда, которые мой брат Генри, по его словам, послал вместе с рукописью, не дошли по назначению. Я предполагаю, что они потеряны или уничтожены!

Сноски

1

Между зулусами существует обычай, что человек, достигший известных лет и положения, присваивает себе право носить кольцо, сделанное из черной камеди, перевитое волосами и отполированное, как бриллиант. Почетное положение супруга нескольких жен также дает право носить такое кольцо. Пока человек не носит кольца, на него смотрят, как на мальчика, хотя ему может быть 35 и более лет.

2

Зулусы имеют обыкновение вскрывать живот умершему врагу. У них существует суеверие, что, если не сделать этого, то труп распухает, так же как тело его убийцы.

3

Нет сомнения, что крик совы, как я узнал потом, служит сигналом среди племен Мазаи.

4

Я видел сотни мечей потом, но никогда не мог понять, как вделываются пластинки золота в сталь оружия. Оружейники Цу-венди, которые выделывают мечи, дают клятву никому не открывать секрета.

5

Позднее я узнал, что этот топор принадлежал дикарю, прозванному «Непобедимым»

6

Молодые воины не имеют собственности. Все добыча, которую они приобретают в битве, принадлежит их отцам или начальникам.

7

Мазаи в апреле 1886 г., действительно, убили миссионера Гутона и его жену в описанном месте, на берегу Таны; это были первые белые люди, которые пали жертвами жестокого племени.