Золотой Лис - Смит Уилбур
Вернулся к своему столу, открыл верхний ящик и вынул оттуда тезисы, подготовленные им для этой встречи. Катерина отпечатала их через два интервала. Перелистал страницы, лишний раз убедившись, что помнит наизусть каждое слово. Его память работала идеально. Дальнейшая подготовка только создаст у слушателей впечатление заученное, чего ему хотелось избежать. Он отложил доклад в сторону.
В этот момент раздался стук в дверь, и Катерина ввела в кабинет служащего из архивного отдела. Рамон расписался за компьютерную распечатку в журнале регистрации; когда Катерина и посыльный вышли, он вскрыл конверт и разложил листы перед собой на столе.
«Протея» – служебная кличка еще одного из южноафриканских агентов. Настоящее имя Дитер Рейнхардт, немец, родился в 1930 году в Дрездене. Отец отличился во время войны, командуя подводной лодкой во флоте адмирала Деница. После раздела Германии Рейнхардт поступил младшим офицером в нарождающийся флот Германской Демократической Республики и через два года был завербован КГБ.
Само собой разумеется, что его «побег» на Запад через Берлинскую стену был искусно инсценирован лично Джо Сансеро. В 1960 году Рейнхардт с женой эмигрировал в Южную Африку; после того, как он прошел процедуру натурализации и получил южноафриканское гражданство, его зачислили во флот, где он дослужился до командных должностей. В настоящее время возглавлял службу связи при штабе военно-морских сил в Силвер Майн.
Распечатка представляла собой копию полученного от него три недели назад отчета о сименсовском радарном комплексе.
Рамон положил рядом оба отчета, Красной Розы и Протея, и начал сопоставлять их, пункт за пунктом, раздел за разделом. Ему хватило десяти минут, чтобы убедиться в полном совпадении как в главном, так и в деталях.
Надежность Протея не подлежала сомнению. Она неоднократно подтверждалась на протяжении десяти лет, и Рейнхардт уже проходил по классу I как источник высшей категории.
Итак, Красная Роза прошла первую серьезную проверку. Теперь ее можно считать действующим агентом и причислить к классу III. После почти четырех лет тщательной подготовки Рамон мог быть вполне удовлетворен достигнутым результатом. Он улыбнулся портрету Леонида Брежнева, висевшему на стене; генеральный секретарь строго глядел на него из-под густых черных бровей. Катерина позвонила по внутренней связи.
– Товарищ полковник, через шесть минут вас ожидают на верхнем этаже.
– Благодарю вас. Прошу зайти и засвидетельствовать уничтожение документов.
Она стояла рядом и наблюдала, как он засовывает распечатку отчета Протеи в машинку для резки бумаги, затем расписалась в его личном журнале, подтверждая факт уничтожения бумаг.
Проследила, как он застегнул китель и приладил орденские планки, после чего придирчиво оглядела его в маленьком настенном зеркале. Затем вручила стопку бумаг с тезисами для встречи.
– Удачи вам, товарищ полковник. – Она подошла вплотную к нему, выжидающе запрокинув лицо.
– Благодарю вас. – Он повернулся и направился к двери, не дотронувшись до нее: никаких нежностей на работе.
* * *
Рамон в одиночестве дожидался начальства в небольшом конференц-зале на верхнем этаже. Оно задерживалось уже на десять минут. Стены зала, окрашенные в белый цвет, были совершенно ровными. Одна штукатурка, никаких панелей, за которыми можно было бы спрятать микрофон. Кроме обязательных портретов Ленина и Брежнева, на стенах ничего не было. Помимо длинного стола, в зале имелось с десяток стульев, однако Рамон все эти десять минут неподвижно простоял у его дальнего конца.
Наконец дверь директорского кабинета отворилась.
Генерал Юрий Бородин возглавлял четвертое управление. Новая должность Района делала его подопечным непосредственно Бородину. Это был коренастый седой человек лет семидесяти, хитрый и осторожный, носивший вечно один и тот же потертый полосатый костюм. Рамон искренне восхищался им и относился к нему с глубоким почтением.
Однако человек, который вошел в конференц-зал вместе с ним, заслуживал еще большего уважения. Он был моложе Бородина, но при этом уже входил в состав Президиума Верховного Совета СССР и занимал пост заместителя министра иностранных дел.
Итак, докладная записка Рамона получила куда больший резонанс, чем он ожидал. Ему предстояло отстаивать свою идею перед человеком, входившим в первую сотню наиболее влиятельных людей в Советском Союзе.
Алексей Юденич был маленьким и худощавым, но взгляд его пронизывал собеседника насквозь; в нем было нечто мистическое. Он быстро пожал Рамону руку и на мгновение пристально посмотрел ему в глаза, пока Бородин знакомил их; затем он уселся во главе стола и пригласил остальных занять места по обе его стороны.
– Ваша идея весьма оригинальна, молодой человек, – сразу приступил он к делу; употребленное им определение вовсе не означало комплимент. Юность ценилась в министерстве иностранных дел гораздо меньше, чем традиционная и многократно проверенная на практике политика. – Насколько я понимаю, вы предлагаете нам отказаться от многолетней поддержки освободительного движения в Южной Африке – в частности, от поддержки Африканского Национального Конгресса и Южно-Африканской коммунистической партии, и в целом от вооруженной борьбы в этом регионе.
– Прошу прощения, товарищ замминистра, – осторожно возразил Рамон, – но этого я не предлагал.
– Значит, я что-то не так понял. Разве вы не утверждали, что АНК оказался самой несостоятельной и неэффективной организацией в плане ведения партизанской борьбы во всей современной истории?
– Я попытался обосновать этот тезис, указать причины такого положения дел и способ исправить допущенные ошибки.
Юденич хмыкнул и перевернул страницу копии доклада Рамона, лежавшей перед ним.
– Продолжайте. Объясните мне, почему, с вашей точки зрения, вооруженная борьба в Южной Африке не может принести те плоды, что и, к примеру, в Алжире.
– Здесь есть принципиальные различия. Белые колонисты в Алжире, так называемые «черноногие», были французами, и от Франции их отделяла только узкая полоска Средиземного моря. У буров нет подобного пути для отступления. У них за спиной только Атлантический океан. Они вынуждены сражаться до последнего. Африка их родина.
– Согласен, – кивнул Юденич. – Продолжайте.
– Алжирских партизан из ФНО объединяли исламская религия и общий язык. Они вели священную войну, джихад. Напротив, черные африканцы не имеют перед собой столь вдохновляющей цели. Они говорят на разных языках, их раздирают межплеменные противоречия. К примеру, АНК является почти исключительно организацией племени коса, что автоматически оставляет за его бортом народ зулу, самый многочисленный и воинственный на юге Африки.
Юденич слушал его, не перебивая, в течение пятнадцати минут. Все это время его пронизывающий взгляд не отрывался от лица Рамона. Когда тот наконец закончил свою речь, он негромко спросил:
– Так что же вы предлагаете взамен?
– Не взамен. – Рамон решительно покачал головой. – Вооруженная борьба должна, вне всякого сомнения, продолжаться. В настоящее время на первые позиции в АНК выдвигаются новые люди, молодые, способные, преданные делу, такие, как Рейли Табака. От них можно в будущем ожидать больших успехов. Я же предлагаю дополнить эту борьбу экономическим давлением, организовать серию бойкотов, ввести международные санкции.
– Но у нас нет экономических отношений с Южной Африкой, – резко возразил Юденич.
– Мой план как раз и состоит в том, чтобы всю эту работу за нас проделал наш главный враг. Я предлагаю организовать в Америке и Западной Европе кампанию, направленную на разрушение южноафриканской экономики. Пусть наши противники сами вспашут поле и посеют семена революции. Мы же пожнем плоды их трудов.
– И как же этого достичь?
– Вы знаете, что у нас имеются обширные связи во влиятельных кругах демократической партии США. Мы имеем доступ к американским средствам массовой информации, причем на самом высоком уровне. Мы полностью контролируем такие организации, как НААКП и Трансафриканский фонд. Я предлагаю привлечь внимание всех американских левых к Южной Африке и апартеиду. Они уже давно думают, что бы могло их объединить. И мы им это предоставим. Мы превратим Южную Африку в важную внутриполитическую проблему самих Соединенных Штатов Америки. Черные американцы вмиг соберутся под знаменем борьбы с апартеидом, а демократическая партия последует за ними в погоне за голосами избирателей. Мы организуем выступления в гетто и студенческих городках Америки с требованиями жестких международных санкций, которые в конечном итоге подорвут экономический потенциал ЮАР и приведут к краху правящего режима, более не способного защитить себя и поддерживать боеспособность своих вооруженных сил. Затем настанет наша очередь вмешаться и поставить у власти послушное нам правительство.
