Бернард Корнуэлл - Хроники Артура
Артур обернулся со своим вопросом к Ланселоту, но ответил Борс.
— Я ошибся, — смиренно сказал он, — и рад, что это была ошибка.
— Я тоже, — звучным голосом произнес Ланселот.
— Вот и хорошо! — обрадовался Артур и с улыбкой поглядел на нас троих. — Теперь, друзья мои, вложите ваши мечи в ножны. Здесь у нас не будет никакой вражды. Вы все герои, все!
Он подождал, но никто из нас не двинулся. Пламя факелов играло на наших шлемах, скользило по клинкам обнаженных мечей, готовых к схватке во имя правды. Улыбка стерлась с лица Артура, он словно распрямился, вытянулся во весь рост.
— Я приказываю вам! — сурово произнес он. — Это мой дом. Ты, Кулух, и ты, Дерфель, вы давали мне клятву. Хотите ее нарушить?
— Я защищаю свою честь, лорд, — твердо сказал Кулух.
— Твоя честь у меня на службе, — резко отпарировал Артур, и металла в его голосе было достаточно для того, чтобы заставить меня вздрогнуть. Доброта Артура часто заставляла забывать, что он стал военачальником вовсе не по мягкости характера. Он много говорил о мире и примирении, но в битве его душа освобождалась от миролюбия и с ожесточением предавалась убийству. Теперь он угрожал убийством нам, положив руку на рукоять Экскалибура. — Вложите ваши мечи, — приказал он, — если не хотите, чтобы я вынул свой.
Не могли же мы биться со своим лордом! Оставалось подчиниться. Галахад, свободный от клятвы, последовал, однако, нашему примеру. Мы покорились, чувствуя, что нас обманули, но Артур, восстановив мир в своем доме, опять улыбнулся. Он раскрыл объятия и шагнул к нам. Радость его была столь искренней, что обида моя тут же улетучилась. Он обнял своего кузена Кулуха, затем заключил в объятия меня, и я ощутил на щеке горячую слезу своего лорда.
— Дерфель, — сказал он, — Дерфель Кадарн. Это в самом деле ты?
— И никто иной, лорд.
— Ты выглядишь старше, — сказал он с улыбкой.
— А ты нет.
Лоб его пересекла горькая морщина.
— Я не был в Инис Требсе. Жаль, что меня там не было. — Он обернулся к Галахаду. — Я наслышан о твоей храбрости, лорд принц, и приветствую тебя.
— Но не оскорбляй меня, лорд, веря моему брату, — насупился Галахад.
— Нет! — горячо возразил Артур. — Я не стану спорить. Мы будем друзьями. Я настаиваю на этом. — Он взял меня под руку и повел нас троих вверх по ступеням террасы, он потребовал, чтобы мы обнялись с Ворсом и Ланселотом. — Достаточно было бед, — тихо сказал он, когда я отпрянул, — и без этого.
Я покорно шагнул вперед и развел руки. Ланселот поколебался, потом сделал шаг мне навстречу. Его напомаженные волосы пахли фиалками.
— Мальчишечка, — шепнул он мне на ухо, целуя в щеку.
— Трус, — прошептал я в ответ, и мы разошлись, улыбаясь друг другу.
У епископа Бедвина, когда он обнимал меня, в глазах стояли слезы.
— Дорогой Дерфель!
— У меня есть для тебя новость и получше, — прошептал я. — Мерлин здесь.
— Мерлин? — Бедвин ошалело уставился на меня, не осмеливаясь поверить моим словам. — Мерлин тут? Мерлин!
Новость мгновенно распространилась в толпе. Мерлин вернулся! Великий Мерлин возвратился! Христиане крестились, но даже они понимали важность этой новости. Мерлин пришел в Думнонию, и внезапно беды королевства, казалось, уменьшились.
— Но где же он? — требовательно спросил Артур.
— Он отлучился, — туманно произнес я, указывая на распахнутые ворота.
— Мерлин! — громко позвал Артур. — Мерлин!
Никто не откликнулся. Стражники кинулись искать его, но не нашли. Позже часовые у западных ворот сказали, что старый горбатый священник с повязкой на глазу и серой кошкой на шее действительно покинул город, но никакого седобородого мудреца они не видели.
— Ты был в водовороте ужасающей битвы, Дерфель, — сказал мне Артур, сидя рядом в пиршественном зале, где нам подавали свинину, хлеб и хмельной мед. — У людей, претерпевших такое, иногда бывают странные видения.
— Нет, лорд, — настаивал я, — Мерлин был тут. Спроси у принца Галахада.
— Спрошу, — успокоил он меня, — конечно спрошу. — Он оглядел длинный стол, на мгновение остановил взгляд на Гвиневере, которая, опершись на локоть, внимательно слушала Ланселота. — Вы все много претерпели.
— Но я не оправдал твоих ожиданий, лорд, — признал я, — и за это прошу прощения.
— Нет, Дерфель, нет! Это я не оправдал надежд Бана. Но что я мог поделать? Здесь так много врагов. — Он помолчал и, услышав громкий смех Гвиневеры, улыбнулся. — Рад, что, по крайней мере, счастлива она.
Потом он встал и отошел к Кулуху, который сосредоточенно расправлялся с жареным поросенком.
Здесь же в зале оказалась и Линет. Волосы ее были заплетены в косы, уложены вокруг головы и увиты цветами. На Линет было платье из красного полотна, и вся она была увешана торквесами, брошами и браслетами. Линет улыбнулась мне, смахнула пыль с моего рукава и поморщилась, вдохнув застоялый запах мужского тела.
— Шрамы идут тебе, Дерфель, — сказала она, легонько касаясь пальцами моего лица, — но ты слишком рискуешь.
— Я воин.
— Я не о воинском риске, а о выдуманной истории с Мерлином. Ты просто ошарашил меня. А твое объявление себя сыном раба? Неужто тебе в голову не пришло, как это неприятно мне? Я знаю, мы больше не вместе, но люди помнят об этом, и думаешь, мне доставило удовольствие напоминание о том, что я была связана с человеком, рожденным рабом? Ты должен бы иногда думать и о других, Дерфель.
Я заметил, что она больше не носит наше кольцо, что и понятно: она давно нашла мужчин, которые могли позволить себе быть щедрее меня.
— В Инис Требсе ты, по-моему, слегка порастерял разум, — продолжала она. — Иначе отчего же ты вдруг решился вызвать на бой Ланселота? Я знаю, Дерфель, ты хорошо управляешься с мечом, но он — Ланселот, а не какой-нибудь простой воин. — Она повернулась и посмотрела туда, где король сидел рядом с Гвиневерой. — Разве он не прекрасен? — спросила она меня.
— Бесподобный, — кисло пробормотал я.
— И не женат, я слыхала? — кокетливо промяукала Линет.
Я склонился к ее уху и таинственно прошептал:
— Он предпочитает мальчиков.
Она хлопнула меня ладошкой по руке.
— Дурак. Любому видно, что это не так. Смотри, как он глядит на Гвиневеру. — Теперь Линет приникла к моему уху. — Никому не говори, — хрипло прошептала она, — но она беременна.
— Ну и хорошо, — пожал я плечами.
— Ничего хорошего. Она не рада. Ей не хочется становиться глыбой, понимаешь? И я ее не виню. Ненавижу быть беременной. Ах, вон кое-кто, кого я давно хотела видеть. Люблю новые лица при дворе. О, и вон еще! — Она сладко улыбнулась и на ходу бросила мне: — Помойся, Дерфель.
Она пересекла зал, спеша поприветствовать одного из поэтов королевы Элейны.
— Старое вновь оживает? — подмигнул мне подошедший епископ Бедвин.
— Удивляюсь, что Линет еще помнит меня, — мрачно ответил я.
Бедвин понимающе улыбнулся и поманил за собой в опустевший внутренний двор.
— Мерлин был с тобой? — полуутвердительно спросил он.
— Да, лорд.
И я рассказал ему, как Мерлин в суматохе отлучился, по его словам, всего на несколько минут и исчез.
Бедвин согласно кивнул.
— Он любит такие игры, — сказал он огорченно. — Рассказывай все.
Я поведал ему все, что знал. Мы ходили туда и обратно по верхней террасе, щурясь от дыма оплывающих факелов, и я говорил об отце Кельвине и о библиотеке Бана, открывал правду об осаде и Ланселоте и закончил описанием свитка Каледдина, который Мерлин унес из горящего города.
— Он утверждает, — сказал я Бедвину, — что в манускрипте сокрыто Знание Британии.
— Молю Бога, чтобы это было так, да простит меня Господь, — пробормотал Бедвин. — Кто-то должен помочь нам.
— Все так плохо?
Бедвин пожал плечами. Он выглядел постаревшим и усталым. Волосы его стали клочковатыми, борода поредела, а лицо было изможденным.
— Бывает и хуже, — вздохнул он, — но печально, что не становится лучше. С тех пор как ты покинул нас, здесь все очень изменилось. К тому же Элла так усилился, что дерзает называть себя бретвалдой. — Бедвин снова пожал плечами, словно поражаясь наглости варвара. Ведь бретвалда — это титул саксов, равнозначный званию правителя Британии. — Он захватил всю землю между Дурокобривисом и Кориниумом, — продолжал Бедвин, — и наверняка покорил бы обе эти крепости, если бы мы не купили мир последним нашим золотом. С юга грозит Кердик, а он более жесток и непримирим, чем Элла.
— Элла не напал на Повис? — спросил я.
— Горфиддид, как и мы, заплатил ему золотом.
— Я думал, Горфиддид болен.
— Чума минула, как и всякая напасть. Он поправился и теперь вместе с армией Повиса ведет и людей Элмета. Он сейчас даже сильнее, чем мы опасались, — мрачно проговорил Бедвин. — Не пьет, как раньше, и поклялся в отмщение за потерянную руку взять голову Артура. И даже хуже того, Дерфель, он делает то, что надеялся сделать Артур: объединяет племена, но, увы, объединяет их против нас, а не против саксов. Он заплатил силурам Гундлеуса и ирландским Черным Щитам, чтобы те совершали набеги на наше побережье. Он подкупил короля Марка, чтобы тот помогал Кадви, и, подозреваю, собирает деньги, задумав подкупить Эллу и побудить его нарушить перемирие. Горфиддид возвышается, а мы падаем. Теперь в Повисе называют Горфиддида верховным королем. И наследником у него — могучий Кунеглас, а у нас маленький хромой Мордред. Горфиддид собрал армию, а у нас лишь военные отряды. И как только будет собран урожай, поверь, Дерфель, на наших южных границах покажется Горфиддид со своими людьми из Повиса и Элмета. Поговаривают, что это будет величайшая армия за все время существования Британии. — Он понизил голос. — И уже появились люди, которые считают, что мы должны заключить мир на условиях Горфиддида.
