Альма. Ветер крепчает - Тимоте де Фомбель
Вместе с Нао они вывели пирогу на мель, поднялись по чёрным камням. Они не знали, на какой ступили берег. Два выбившихся из сил беглеца – они знали друг друга считаные дни, но уже были одним целым.
Мози спускается ко входу в пещеру, где они провели первую ночь, почти двадцать лет назад. Они проспали в ней вместе, будто выброшенные на необитаемый остров. Наутро вся вода ушла из оврага. Долина сомкнулась за ними.
На заре, глядя на свет, Нао сказала:
– Изейя…
На языке око это значит «ладонь».
Долину назовут Изейя.
Было утро. Они совсем не знали, где оказались. Им хотелось есть и пить. Сидевший на камне вдали леопард смотрел, как они вылезают из пещеры. Однако тем утром, после всего пережитого, после мира, откуда они сбежали, Нао и Мози знали: если всю оставшуюся жизнь им придётся бороться лишь с голодом, жаждой и дикими зверями, это будет раем.
И они оказались правы, потому что, едва был построен дом на смоковнице и дети появились на свет, Изейя на долгие годы стала для них куда лучше рая.
Теперь Мози заходит в пещеру.
Вся сладость воспоминаний разлетается от его крика.
Пироги на месте нет.
Кто мог её взять, если не Лам?
Мальчик ушёл. Он покинул их дикую крепость.
5. Быть по ту сторону
Нао не слышала, как муж подошёл к дому, но спиной почувствовала его тень, когда он встал в дверях.
Она оборачивается.
Мози стоит в закатных лучах, против света. В руках у него перепачканный землёй чёрный кожаный свёрток. Это остатки его прошлой жизни, завёрнутые в плащ и перетянутые ремнём. Свёрток, который его жена хотела стереть из памяти, однако узнала сразу. Когда они прибыли в долину, Мози закопал все свои вещи.
Нао тихо встаёт. И наконец различает его лицо, несмотря на слепящее вечернее солнце. Он говорит:
– Лам сбежал. Он нашёл пирогу.
Нао смотрит на него потерянно, будто он говорит на незнакомом языке.
– Если я не пойду за ним до темноты, – продолжает Мози, – проход закроется.
Нао хотела бы не понимать летящих на неё слов, но – поздно, они уже вонзились ей в сердце. Уйти – значит покинуть долину на целый год. Вернуться до следующих больших дождей невозможно.
– Я вернусь с Ламом, – шепчет Мози. – Скажи детям, что я поручаю им беречь свои жизни. Скажи Альме… А куда делась Альма?
Нао медленно качает в ответ головой: она не знает.
– Скажи, что я верну Лама. А ещё что моё копьё остаётся ей.
Нао молча подходит к Мози. Кладёт голову ему на плечо.
– А Нао? – спрашивает она наконец. – Что мне сказать Нао?
Снова молчание. Она не отступается:
– Что я скажу Нао, когда она очнётся от этого кошмара?
– Ты скажешь ей то, что она знает сама. Пусть хранит в себе память своего народа и хранит всех своих детей. Она сильнее меня. Пусть сбережёт их живыми до моего возвращения.
Он чувствует плечом, как потяжелела голова жены. Он говорит:
– Она всё поймёт. Она знает тайну.
Нао закрывает глаза. Да, в ней хранится сокровище, которое принадлежит не ей. Память её народа. Она была последней из око. Она добралась вместе с Мози до этой долины, чтобы сберечь эту память. Ей казалось, что нет ничего важнее. Она была готова на всё.
Но, один за другим, родились дети, и этим вечером всё пошатнулось из-за маленького беглеца, которому едва минуло десять дождей.
– Каждый из наших детей, – говорит Нао, – дороже моего народа и всех наших тайн.
Мози берёт в ладони лицо жены. Держит перед собой. Целует её глаза, потом отпускает осторожно, не отводя взгляда, словно шарик, который должен сам зависнуть в воздухе.
Шаг за шагом, Мози удаляется от Нао, спиной вперёд. Он выходит из дома. Оказавшись снаружи, он на ходу срывает с колодца большую плетёную крышку. И устремляется прочь с этим подобием щита в одной руке и кожаным свёртком в другой. Нао не нашла сил выйти, посмотреть вслед уходящему воину – и крикнуть ему последнюю тайну. Ту, что сделала бы расставание ещё мучительней.
Копьё стоит у входа как стражник. Кажется, что Нао в доме одна. Но она знает, что это не так. Вот в чём та совсем новая тайна, которую она не решилась открыть Мози. Она не одна, потому что ждёт ребёнка.
Мози входит в воду. Кое-где ветки уже прорезали гладь. Свой узел он закрепил на плавучем деревянном щите, оплетённом ротангом. Он толкает перед собой этот плот и плывёт следом, держась у поверхности, чтобы не задеть уже близкие ветки. Он видит их под собой в прозрачной воде. И плывёт сквозь их лес, который будто разрастается вокруг. Он как заблудшая пташка, парящая между макушками деревьев.
Мози плывёт. Ноги работают без остановки. Всё детство он рос в речных водах, на Золотом Берегу, в землях народа фанти, чьи жизни проходят среди рек и моря. Тогда, чтобы выманить его наконец из воды, мать внушала, будто у него на спине уже проклёвывается синий плавник. Она хотела его напугать, но маленький Мози ночами спал на животе, чтобы дать плавнику отрасти. А по утрам тихонько ощупывал желобок посреди спины, будто всё было взаправду.
Начало смеркаться. Вода кажется прохладнее. Мози продолжает толкать вперёд свой плот.
Время от времени он зовёт Лама по имени и замирает. Как бы он мечтал услышать в ответ дрожащий голос.
Он так жалеет, что не научил его плавать. Он хотел защитить детей, не дать им разведать проход. Однажды Мози даже сжёг перед всей семьёй пирогу, которую Сум тайно выдолбил из ствола сухого дерева, чтобы рыбачить в кишащем карпами пруду. Рослый Сум расплакался, и, может даже, они слышали крохотный всхлип – единственный звук, когда-либо покинувший его грудь.
Но сегодня Мози хотел бы, чтобы все его дети умели плавать. Он хотел бы научить их всему, что скрывал от них.
День понемногу сменяется ясной ночью.
Мози видит, как поблёскивают на колючках бусинки воды. Темнота наполняется звуками. Летучие мыши с насекомыми порхают над возрождающимся лесом.
Порой ему кажется, будто глубоко под ним шевелятся какие-то твари. Возможно, месяца дождей хватило, чтобы здесь завелись водные духи и исполинские змеи. Мози старается двигаться как можно меньше. Он огибает колючие заросли большими петлями.
Ему хочется остановиться, лечь на спину посреди водной глади и отдохнуть под взглядом звёзд. Но он продолжает свою гонку против времени. Времени, которое беспощадно утекает вместе с водой из расщелины,
