Разбойники Сахары. Пантеры Алжира. Грабители Эр-Рифа - Эмилио Сальгари
Они скакали по опустевшим улицам. Из каждого двора доносились громкие возгласы, пение и музыка, террасы освещались множеством разноцветных ламп. Никто не выглядывал в окна и двери, заслышав частый стук копыт, не выходил на балконы и веранды. Люди веселились и воздавали должное кушаньям и напиткам, потому что конец Рамадана для магометан все равно что Пасха — для христиан: отличный повод собраться всей семьей за праздничным столом.
Минут через двадцать показались городские стены и полуобвалившиеся зубчатые бастионы. Солдаты назвали дозорным пароль, и отряд без происшествий покинул Тафилалет.
В безоблачном небе висела только что взошедшая луна, и равнина впереди была освещена, как днем. Нигде ни верхового, ни пешего. Места казались пустынными, однако это еще не была настоящая пустыня: тут и там вырисовывались четкие контуры алоэ и огромных опунций, акаций или великолепных пальм с листьями, напоминающими веера.
В стороне, в низине, можно было разглядеть несколько поставленных в круг палаток — адуар. В полном безветрии далеко разносились сладкие звуки теорб[7] и монотонный перезвон бубнов.
Арабы пустыни тоже справляли Рамадан.
Еще с полчаса отряд скакал по почти бесплодным песчаным пустошам, где лишь изредка попадались участки, поросшие жесткой травой. Наконец командир поравнялся с маркизом и показал на небольшую мечеть, тонкий минарет которой белел на фоне неба:
— Господин, вон там ждет тебя твой караван.
— Прекрасно. — Маркиз перевел дух. — Полагаю, теперь мы в безопасности. Рокко, если полковник все еще жив и находится в пустыне, мы его найдем, верно?
— Конечно, хозяин.
— О каком полковнике вы толкуете, господин де Сартен? — поинтересовался Бен, услышавший их разговор.
— О полковнике Флаттерсе, — тихо произнес маркиз. — Мы отправляемся на его поиски.
И, не говоря больше ни слова, пришпорил коня, направляя его к мечети.
Глава IV
Караван
Маркиз Гюстав де Сартен был прирожденным авантюристом. Впрочем, таковы все корсиканцы.
Неугомонный и пылкий юноша быстро понял, что родной остров слишком мал, тогда как окружающий мир — огромен и полон возможностей. Гюстав был крепок телом, до безрассудства смел и, что немаловажно, богат. Еще мальчиком он совершил кругосветное путешествие, гонимый ненасытным желанием пережить увлекательные приключения, непременно рискованные.
К пятнадцати годам Гюстав два раза пересек Атлантический океан, надеясь отыскать героев, о которых читал в книгах Фенимора Купера и Гюстава Эмара. К восемнадцати побывал в Индии и Китае. К двадцати четырем стал лейтенантом взвода спаги[8] и воевал на границе Алжира против берберов-кабилов.
Он как раз собирался подать в отставку и отправиться в Австралию, ибо уже и Алжир прискучил неугомонному корсиканцу, когда непредвиденное событие заставило его переменить намерения.
Случившееся точно громом поразило ученый мир, а также французских военных. На экспедицию полковника Флаттерса, отправленную в 1881 году в пустыню с целью разведки будущей трассы Великой Транссахарской железной дороги, напали разбойники.
Партия, состоявшая из самого полковника, капитана Массона, инженеров, проводников и охраны, была предана алжирскими наемниками и частью захвачена в плен, частью убита туарегами. Ужасную новость принесли проводники, которых нашли умирающими от голода и жажды на границе пустыни, куда они сумели добраться за несколько недель жуткого бегства от дикарей, висевших у них на хвосте.
Сначала все посчитали, что Флаттерс погиб в сражении. Однако поползли слухи, сначала робкие, затем все более настойчивые, что туареги пощадили полковника и увели его в Тимбукту, город, прозванный Царицей Песков.
Была ли в тех слухах хоть крупица истины? Неизвестно. Однако надежда на то, что полковник выжил, затеплилась во множестве сердец, в том числе в сердце маркиза де Сартена.
Ему выпал шанс отправиться в Сахару, побывать в загадочной Царице Песков и выяснить судьбу главы экспедиции. Упускать такое приключение было нельзя. Маркиза ждали слава и опасности, которым он мог бросить вызов.
Алжирская граница пустыни была закрыта для европейцев. Ее зорко охраняли туареги, готовые растерзать первый же спасательный караван, попытавшийся углубиться в раскаленные пески. Однако со стороны Марокко граница была открыта.
Маркиз де Сартен не желал терять ни минуты. Надо спасать полковника!
Он тут же взялся за дело. Выхлопотав внеочередной отпуск на пятнадцать месяцев и получив рекомендательные письма от столичного наместника, он отправился в путь. Не понаслышке знакомый с нравами арабов и мавров, этих гонителей христиан, маркиз благоразумно не распространялся о цели своей экспедиции. Ему не хотелось, чтобы марокканцы, добрые приятели туарегов, вставляли палки в колеса, поэтому он обставил предстоящий поход как простую прогулку по оазисам великой пустыни, и ничего более.
И вот, в один прекрасный день, де Сартен высадился в Танжере с Рокко, своим верным слугой и другом, следовавшим за маркизом по всему свету. Испросив покровительства французского посла, он немедля отправился в Тафилалет, самый южный город Марокко.
Благодаря рекомендательным письмам наместник хорошо принял маркиза и пообещал помощь в снаряжении каравана, надеясь, разумеется, изрядно пополнить собственный карман.
Остальное вам известно.
В караване, собранном наместником Тафилалета, было семь верблюдов, два коня, осел и три человека.
Одним из сопровождающих был тот самый, благословенный Создателем мавр: человек выше среднего роста, смуглый, с черными жгучими глазами. Двое других — бедуины: невысокие, худые и гораздо смуглее мавра. Люди, прямо скажем, сомнительной верности. Им ничего не стоит прирезать гостя, разделившего с ними хлеб-соль. Однако в пустыне от одного бедуина пользы больше, чем от всех марокканцев, алжирцев и триполитанцев, вместе взятых.
Мавр-чудотворец, перекинувшись несколькими словами с командиром эскорта, подошел к маркизу и сказал:
— Ас-саляму алейкум. Мое имя Эль-Хагар.
— Ты тот человек, которого наместник дал мне в провожатые?
— Да.
— Пустыню знаешь?
— Я пересекал ее более десяти раз.
— Если будешь служить мне верой и правдой, я тебя щедро вознагражу. Попытаешься предать — пеняй на себя.
— Отвечаю своей головой, господин. Я поклялся на Коране перед самим наместником.
— Хорошо ли ты знаком с этими бедуинами?
— Они часто путешествуют со мной, и мне еще ни разу не пришлось пожалеть об этом.
— Но будут ли они верны и мне?
— Это бедуины, господин.
— Хочешь сказать, доверять им не стоит?
Эль-Хагар промолчал.
— Мы за ними присмотрим, — сказал Бен Нартико, внимательно слушавший разговор.
— Мой багаж уже погрузили? — спросил маркиз. — За доставкой должен был проследить слуга наместника.
— Все погрузили, господин маркиз, — ответил Рокко, успевший осмотреть верблюдов. — Ничего не пропало.
— Что ж, тогда пора отпускать эскорт.
Де Сартен приказал открыть сундук, достал оттуда кожаный футляр и позвякивающий мешочек, передал их командиру эскорта, сказав:
— Футляр передай наместнику. В кошеле — оплата за караван. Там куда больше оговоренного.
Эскорт удалился быстрым галопом. Маркиз повернулся к юноше:
— Ну? Едем в адуар вашего друга? Полагаю, ваша сестрица уже там.
