Джон Рэтклиф - Роковой бриллиант дома Романовых
Бренкен почувствовал себя в безопасности.
— Это должно означать, — спросил он, развеселившись, — что шофер Шнейдер слушается вас?
— Да, так оно и есть, — ответила она, бросив на него сбоку горящий взгляд.
— Ого, посмотрим, что будет, когда я опущу свой револьвер.
Он прибрал оружие. Молодая девушка крикнула в рупор несколько непонятных ему слов. Автомобиль мчался с прежней быстротой.
Бренкен посмотрел на нее сбоку. Вдруг ему стало жутко. На этом молодом прекрасном лице было написано выражение дикой решимости. Ее глаза были полузакрыты. Сквозь длинные черные ресницы она внимательно наблюдала за местностью.
Тут Бренкен понял, что попал в плен.
Автомобиль мчался по рытвинам и ухабам проселочной дороги. Это была езда, которая каждую минуту могла кончиться катастрофой.
— Поезжайте медленнее, — крикнул он и снова схватился за револьвер, направив его на свою спутницу.
Она посмотрела на него; из-под тяжелой меховой шапки на лоб спадали вьющиеся каштановые волосы.
— Я не боюсь револьвера. Не трудитесь напрасно.
Она насмешливо улыбнулась. Он грубо схватил ее за за кисть руки.
— Вы причиняете мне боль! — воскликнула она, и взгляд ее смелых глаз блеснул ему прямо в лицо.
"Уж не восточная ли женщина она?" — подумал он. Его пальцы невольно выпустили ее руку. Она коротко и презрительно усмехнулась.
— Вот так взбалмошная девчонка, — сказал он. Ее глаза были глубоки, как черное море. Ее смех оборвался, и губы вдруг приняли скорбное выражение.
Они все еще мчались с той же скоростью. Город давно уже остался позади. Они находились на открытой дороге.
"Разве я загипнотизирован? — мелькнуло в его голове. — Я пленный… да… ну, понятно… Я пленный этой взбалмошной девчонки и сумасшедшего военнопленного. Теперь я даже не могу выскочить на ходу из этого бешено мчащегося автомобиля". Он инстинктивно протянул руку к дверцам, пытаясь выскочить.
— Вы сломаете себе шею, — крикнула дочь коменданта, положив ручку на его плечо. — Останьтесь, — ее голос звучал мягко, в нем чувствовалась горячая возбужденность.
— Вы собираетесь сдать меня как пленника? Вы жаждете дешевого успеха! воскликнул Бренкен.
— А если даже так?
Она кокетливо поглядела на него краешком глаз. На секунду ему пришла в голову мысль заключить в свои объятия эту очаровательную девушку, только лишь из восхищения перед ее мужеством. Настя простила бы ему это.
Далекая Настя…
— Вы думаете о своей невесте? — сказала молодая девушка.
Он не ответил. С лица его таинственной спутницы исчезло выражение веселости. Она отвернулась от него и разглядывала кедровые деревья, как часовые, стоявшие по краям дороги.
Его внезапно охватила дикая ненависть. Он, переживший военные бури, теперь окажется побежденным маленькой девчонкой?
Нет, она не была маленькой девчонкой. Она сидела сейчас прямо, как свеча. Ее густые брови нахмурились, глаза приняли жестокое выражение.
"Она достойна меня", — подумал Бренкен. Теперь для него наступило время действовать. Они достигли большого изгиба, и автомобиль замедлил ход. Он распахнул дверцу… нет, он только собирался распахнуть ее, но дверца не поддавалась.
— Значит, все-таки вы собираетесь изловить меня! — горько воскликнул он. — Уличные мальчишки будут смеяться надо мной, но все же вы недооценили меня. — И вдруг он зажал ей рот рукой. Левой рукой он с нечеловеческой силой открыл дверцу.
Но в тот же момент он отпрянул от нее. Она укусила его. Кровь капала из его пальца. Он бросил на нее яростный взгляд, но снова был обезоружен ее улыбкой. Какие-то странные чары исходили от этой непонятной женщины.
— Не сердитесь на меня, — прошептала она, — но я не позволяю зажимать себе рта. Я никогда не выносила этого. Это я унаследовала от своего отца, и она замолчала, склонив голову и прикрыв муфтой лицо.
Бренкен увидел, как на ее глазах показались две слезы, скатившиеся на шубу.
— Что с вами? — тихо спросил он, держась за ручку дверцы и готовясь спрыгнуть.
Она резким движением откинула голову назад и холодно посмотрела на него.
— Воспоминания…
Автомобиль остановился.
Она находились в деревне, лежащей в занесенной снегом котловине. Дым из труб тонкими прямыми струйками подымался в холодном воздухе. Не было видно ни живой души.
— Мы прибыли на место. Выходите.
Он колебался.
— Западня?..
Она покачала головой. Он снова встретился с ее горячим быстрым взглядом. Она вышла первая. Шофер стоял у дверцы и отдал честь. Он что-то пробормотал и с сожалением пожал плечами. Бренкен снова схватился за револьвер. Шнейдер сделал отрицательное движение рукой и сказал по-немецки:
— Вы говорите по-немецки?
— Да, — ответил Бренкен, выходя из автомобиля.
— Если вам когда-нибудь придется побывать в Германии, господин офицер… я баварец, уроженец Нижней Баварии. Вы знаете Фронтенгаузен? Нет? Вы никогда не слыхали о нем? Недалеко от Ландсгута? Богатая местность. Там у меня живет мать. Рядом с церковью стоит наш маленький домик. Одним словом, если вы когда-нибудь попадете в Баварию, не забудьте Фронтенгаузен. Только привет. Скажите — от Францля.
"Как странно все это", подумал Бренкен и посмотрел в ясные голубые глаза баварца.
— Я не забуду. Если я когда-либо…
Молодая дама прервала разговор. Франц Шнейдер молча отошел.
— Вы не смеете долго задерживаться здесь, — сказала она. — Здесь я написала имя. Покажите эту бумагу старосте. Он знает, в чем дело. Вас примут. А теперь слушайте внимательно. Послезавтра в 8 часов вечера, ни раньше и ни позже, — вы должны стоять на маленькой станции там, напротив, по ту сторону рельс. Петроградский поезд приходит в две минуты девятого. Вы пройдете вдоль поезда до предпоследнего багажного вагона. Он будет неплотно заперт. Вы сядете и доедете до Петрограда без того, чтобы вас кто-нибудь потревожил.
"Мне, должно-быть, снится что-нибудь, — подумал он. — Все это как-то невероятно". Но потом он положил свою руку на ее плечо.
— Скажите мне только…
Она покачала головой.
— Вы можете доверять мне. В доказательство я подарю вам кое-что на память. — Она порылась в своей муфте и передала Бренкену маленький черный шарик.
— Спрячьте как следует эту штуку и ради Бога не ударяйте ею по твердому предмету…
— Бомба? — запинаясь, пробормотал Бренкен.
Она улыбнулась. Ее лицо было свежим и красным от мороза. Глаза блестели мягко, как бархат.
— Да, бомба. Если бы сегодня настоящий комендант сел в свой автомобиль, то-есть, если бы он только вздумал сесть, то на полдороге между тюрьмой и автомобилем его разорвала бы бомба. Но я сейчас же увидела, что выкинули какую-то штуку, и что вы не комендант.
