Луи Буссенар - Террор в Македонии
Из дома доносились приглушенные крики Никеи, она пыталась освободиться от наброшенного на нее плаща:
– Отец! Жоаннес! На помощь! Ради Бога, спасите!
Старик с трудом пришел в себя, попытался подняться, но поскользнулся и снова упал. В отчаянии он повис на ногах у Марко. Тот, стараясь освободиться, бил его сапогами, но старый Грегорио, напрягая последние силы, удерживал разбойника, выкрикивая в негодовании:
– Лучше умереть… Если бы я был помоложе, если бы мог держать в руках оружие! Неужели небо так и не пошлет нам мстителя?! Всю жизнь мы были трусами! Но вы, молодые, защищайтесь!
Пьяные бандиты на какое-то время растерялись. Они орали, суетились, не зная, что делать.
Ах, если бы там, снаружи, сумели воспользоваться кратким моментом общего смятения и неразберихи!..
Во второй раз со свистом, как нож гильотины[42], опустилась занесенная коса Жоаннеса. Бандит взвыл, а правая рука его, сжимавшая карабин, оказалась отрубленной на уровне запястья. Тот же удар рассек ему до кости левое плечо. К несчастью, лезвие косы напоролось на ружейный ствол и разлетелось на куски.
Оказавшись на какой-то момент без оружия, юноша отбросил бесполезную теперь рукоятку и подобрал заряженный карабин бандита. Его презрение к смерти, его отвага произвели сильное впечатление на жителей деревни. Как! В одиночку человек решился напасть на головорезов Марко, жестоких хищников, которым никто до сих пор не осмеливался дать отпор! На их глазах он уничтожил двоих. И этот человек – один из них, такой же простой славянин!
Жоаннес, словно угадав мысли односельчан, почувствовал, что сердца людей окрепли и готовы раскрыться навстречу опасности.
– Что же вы стоите? – крикнул он. – Защищайтесь! Защищайте ваших жен, дочерей, ваши дома! Вперед, друзья!
– А ведь он прав, этот парень прав, – ответил чей-то голос. – Он хорошо сказал, а еще лучше сделал.
От группы испуганных крестьян робко отделился человек.
– Смелее, Михаил! – ободрил его Жоаннес. – Не бойся, иди сюда! Кто-то же должен защитить наших женщин!
С этими словами молодой человек быстро выстрелил в третьего бандита. Сраженный в грудь, албанец упал.
– Вот видите, это совсем не страшно! – кричал Жоаннес. – Их осталось только девять из двенадцати! Вооружайтесь, братья! Вперед! Смерть проклятым албанцам!
Юноша отбросил пустой карабин, Михаил поймал его, а Жоаннесу передал оружие обезглавленного противника.
Из дома в разных местах высунулись пять или шесть стволов, готовых к стрельбе. Жоаннес был не только смел, но и рассудителен. Увидев это и поняв, что их сейчас начнут обстреливать из укрытия, он скомандовал:
– Михаил, будь внимателен и делай как я!
– Хорошо!
Этот коренастый и крепкий парень для начала держал себя превосходно. Жоаннес прыжком бросился на землю, спрятался за крупом лошади и, сжавшись в комок, чтобы его нельзя было увидеть, стал ждать. Михаил, укрывшись по примеру товарища, порылся в патронташах и передал ему патроны.
Тут осмелели и остальные крестьяне. Отвага, проявленная их земляками, передалась и им. До них наконец дошло, что эта покорность животных, которых ведут на бойню, неотвратимо погубит их.
– Раз нам все равно суждено умереть, раз ничто уже не может нас спасти, лучше умереть в бою, – сказал один из них, как бы подытоживая общее мнение.
А другой с холодной яростью добавил:
– И чего мы так долго терпели?!
И все закричали:
– Да здравствует Жоаннес! Вперед! Смерть бандитам!
Это был настоящий клич мести за все унижения и лишения, перенесенные в годы жесточайшей тирании. Призыв к немедленному отмщению и надежда на скорое освобождение.
Крестьяне похватали вилы и косы: кому не досталось, вооружились лопатами и палками. В какой-то момент Жоаннесу пришлось даже удерживать товарищей, чтобы они не бросились очертя голову прямо под пули бандитов. К тому же в доме находились женщины и молодые девушки. Надо было проявить осторожность…
Когда первый приступ гнева прошел, Марко вновь обрел самообладание. Он оценил ситуацию и нашел ее весьма серьезной.
Прежде всего, они лишились лошадей, а в их положении это настоящая катастрофа: главное преимущество людей с гор всегда состояло в мобильности. Кроме того, он только что потерял трех человек из своего отряда. И наконец, произошло нечто гораздо более страшное: впервые с незапамятных времен крестьяне, эти покорные вассалы, эти презренные рабы, с которыми можно было делать все что угодно, посмели протестовать.
Вот что было самым непостижимым и наносило серьезный ущерб престижу неукротимых албанцев, над которыми даже турки не имели полной власти. Марко был застигнут врасплох, кто бы мог ожидать такое?!
Несмотря на внешнее спокойствие, все в нем клокотало от гнева и требовало возмездия.
На худой конец он сможет выпутаться из этой истории. Достаточно всем броситься разом на осаждающих и пробить брешь в их рядах. Но это будет выглядеть как бегство, а значит – конец его господству. Навсегда исчезнет вековой страх, дававший людям с гор полную власть над крестьянами. Нет, он должен уйти победителем, с гордо развевающимся знаменем, преподав этим мужланам жестокий урок, о котором с трепетом будут вспоминать не только они, но и их дети и внуки.
Поэтому сейчас необходимо выждать, занять оборону и отразить, если потребуется, их натиск. А там будет видно… В конце концов, хорошо смеется тот, кто смеется последним.
У Марко созрел план.
– Нам придется выдержать нелегкую осаду, – обратился он к своим людям. Успокойтесь, мы отомстим за смерть товарищей. Это будет страшная месть, но мы останемся царствовать в этих горах и хозяйничать на равнине!..
Ослепленные гневом, крестьяне внезапно стали столь же смелыми и безрассудными, сколь раньше были трусливыми и малодушными. Яростно крича и потрясая примитивными орудиями, они устремились по направлению к дому.
– Смерть албанцам! Смерть ворам и убийцам! Отомстим за все!
– Огонь! – скомандовал Марко.
Раздался сразу десяток выстрелов. Дым заполнил комнату. Женщины в ужасе запричитали и заплакали. Свинцовый ураган, пронесшийся над двором, скосил несколько человек. Как ни странно, это не только не умерило пыла наступавших, но еще больше возбудило их.
– Кровь за кровь! – воззвал Михаил, до того спокойный и невозмутимый.
Теперь они готовы были все, как один, умереть за святое дело. Лишь хладнокровие Жоаннеса и доверие, какое он внушал, остановило его земляков. Он увлек их под навес, куда пули уже не долетали, и начал что-то быстро вполголоса говорить.
У юноши тоже был свой план. Крестьяне встретили его предложение радостными криками.
