Бернард Корнуэлл - Хаос Шарпа
— За воровство вешают, — напомнил Шарп. — И здесь для этого есть несколько подходящих деревьев.
Кресакр притворился, что не слышал, но прибавил шаг.
Достигнув Дору, они остановились. До Барка д’Aвинтас нужно было ещё немного пройти на запад, но люди устали, и они сделали привал в лесу на высоком обрыве. Лодок на реке не было видно. Далеко на юге поднимался столб дыма, на западе небо тоже заволокло дымкой из очагов Опорто. Висенте сказал, что до переправы чуть больше часа, но Шарп решил остаться здесь до следующего утра. Человек шесть стёрли ноги, раненый в бедро Гетейкер мучился от боли. Один из солдат Висенте шел босиком, и Шарп подумывал, не снять ли и ему свои развалившиеся ботинки. Была и ещё одна причина подождать.
— Если в деревне французы, лучше подкрасться на рассвете. А если их нет, целый день уйдёт на то, чтобы построить плот.
— А что делать нам? — спросил Висенте.
— Вы всё ещё хотите идти в Опорто?
— Там — место расположения моего полка. Люди волнуются. У некоторых там семьи.
— Проводите нас до Барка д’Aвинтас, — предложил Шарп. — А потом идите домой, но не спеша и осторожно. Думаю, всё будет хорошо.
Он так не думал, но сейчас и сам не знал, что будет верно, а что — нет.
Они отдыхали. Часовые расположились на краю леса, остальные спали. Когда после полудня всех разморило от жары, Шарпу показалось, что он услышал отдалённые раскаты грома, но на небе не было ни облачка. Возможно, это грохот артиллерийской канонады? Харпер спал, похрапывая, и Шарп уж решил, что принял за гром богатырский храп ирландца, но тут снова услышал слабый звук… хотя, наверное, ему и впрямь показалось. Он пихнул в бок Харпера.
— Что случилось?
— Я пытаюсь расслышать, — сказал Шарп.
— А я пытаюсь уснуть.
— Да слушайте же!
Но стояла тишина, только под обрывом слышался плеск воды, да листья шелестели под дующим с востока ветром.
Шарп раздумывал, не пойти ли на разведку в Барка д’Aвинтас, но решил этого не делать: не хотелось разделять и без того маленький отряд. Впрочем, какие бы опасности не подстерегали их в деревне, они могли подождать до утра. Уже в сумерках ему вновь послышался гром, но порыв ветра унёс слабый отзвук.
На рассвете было тихо, и под туманной дымкой река блестела, как полированная сталь. Луис, который вступил в отряд Висенте, оказался хорошим сапожником и починил самые ветхие ботинки. Он сам предложил побрить Шарпа, но тот в ответ покачал головой:
— Побреюсь, когда переправимся через реку.
— Надеюсь, вы не решили отпускать бороду, — заметил Висенте.
Они медленно шли по тропе, петлявшей вдоль обрывистого берега. Тропа была неровной, заросшей и изрытой колёсами телег, но ничего подозрительного вокруг не было. Тропа превратилась в ровную дорогу вдоль виноградников, а впереди показались белые стены домов, ярко освещённые восходящим солнцем.
Французов в Барка д’Aвинтас не было. Десятка два людей при виде одетых в форму оборванцев, показавшихся на мостике через ручей, попрятались в разорённых домах, но Висенте успокоил их. Деревенские рассказали, что лодок в деревне нет, все сожгли французы. Французы здесь появлялись редко. Иногда конный драгунский патруль, грохоча копытами, влетал в деревню, проверял переправу, отнимал провизию, а потом уезжал обратно. Местные поделились и другими новостями, хотя знали они мало. Одна женщина, которая торговала яйцами, оливковым маслом и копчёной рыбой на рынке в Опорто, рассказала, что французы контролируют северный берег от Опорто до моря, но Шарп большого значения её словам не придал. Её муж, сутулый великан с узловатыми, как древесные корни, руками, нехотя позволил соорудить плот из кое-каких обломков нехитрой деревенской мебели.
Шарп поставил часовых на западной околице, там, где был ранен Хэгмэн. Он забрался на дерево и был поражён, что оттуда видны у самого горизонта очертания зданий в Опорто. Среди них выделялось то самое большое белое здание под черепичной крышей, которое запомнилось ему ещё с того раза, как они впервые встретились с Висенте, и Шарп был потрясён, что оно расположено так близко, не более, чем в трёх милях. Разумеется, там, на холме, у французов должен быть свой пост. И, конечно, у них была подзорная труба, чтобы следить за дорогами, ведущими в город. Но ему нужно было пересечь реку в этом месте, и поэтому он спустился на землю и отряхивал от древесного мусора свой мундир, когда за его спиной послышалось невнятное мычание. Шарп в удивлении обернулся и увидел парня в изорванной одежде со всклоченными грязными рыжими волосами, ярко-синими глазами и безвольным слюнявым ртом. Он снова замычал, а потом разразился кудахчущим смехом, и Шарп догадался, что это безобидный деревенский дурачок. Шарп знал одного такого в Йоркшире. Его звали Ронни. Родители приковывали его цепью к пеньку на лугу, и он пугал коров, разговаривал сам с собой и рычал на девушек. Но этот назойливо хватал Шарпа за рукав и тянул к реке.
— Нашли себе дружка, сэр? — развеселился Танг.
— От таких — одни неприятности, сэр, — заметил Перкинс.
— Он ничего плохого не хочет, — заспорил Танг. — Он хочет, чтобы вы поплавали, сэр.
Шарпу удалось высвободиться из цепких пальцев дурачка.
— Как тебя зовут? — спросил он, но сообразил, что глупо по-английски разговаривать с душевнобольным португальцем.
Однако дурачок настолько обрадовался, что с ним заговорили, что заухмылялся, забормотал что-то невнятно и запрыгал. Он снова ухватил Шарпа за руку.
— Я буду звать тебя Ронни, — сказал Шарп. — Что ты хочешь?
Стрелки засмеялись, но Шарп всё равно собирался идти на берег, чтобы прикинуть, какой путь предстоит ему проделать на плоту, поэтому он позволил увлечь себя вперёд. Ронни всю дорогу кудахтал что-то бессмысленное. На берегу он потащил Шарпа направо, и, когда тот попытался выпутаться из его удивительно сильной хватки, покачал головой и повёл дальше, через тополя, густые заросли кустарника. Наконец он отпустил Шарпа и хлопнул в ладоши.
— Ты не такой уж дурак, верно? — покрутил головой Шарп. — На самом деле, ты, Ронни, чёрт возьми, просто гений.
Кода Шарп в первый раз попал в Барка д’Aвинтас, он видел сожжённый и затопленный паром, но их, оказывается, было два! Это низкое, широкое тяжёлое судно могло перевезти небольшое стадо овец или даже телегу с лошадьми. Сейчас оно был притоплено камнями в ручье, который разлился под деревьями, образовав небольшое болотце. Селяне, видимо, решили спрятать свою главную ценность до мирных времён, и потому промолчали о ней. Французы же не подозревали о существовании второго парома.
