Стэнли Уаймэн - Французский дворянин
– Зачем? – спросил король, прерывая меня.
– Дромио, сир, был слишком занят собственными заботами, чтобы запомнить это, даже если бы он знал – зачем. Но, спускаясь от дамы вниз по лестнице, он встретился с ее мужем…
– Прекрасно! – воскликнул король, с удовольствием потирая руки. – Еще и муж тут появился!..
Благодаря этой насмешке и раздавшемуся вслед за нею среди придворных взрыву хохота, никто, кроме меня, не заметил, как де Брюль вздрогнул от удивления.
– Увидев незнакомца, муж остановился, желая узнать причину его посещения. Но Дромио уже бросился в ту часть города, в которой дама, по ее словам, нашла бант. Здесь, на углу переулка, проходящего между стенами сада, он заметил большой запертый дом, в одном окне которого висел бант – точная копия того банта, который он носил у себя на груди.
– Клянусь, их будет 25! – воскликнул его величество, бросая на колени герцогини болонку, с которой он возился, и вынимая коробку с конфетами. – Рамбулье! – лениво прибавил он. – Ваш друг – настоящее сокровище.
Поклонившись в знак признательности, я воспользовался этим, чтобы отступить шаг назад и иметь таким образом возможность наблюдать и за госпожой Брюль, и за ее мужем. Дама, которой, по-видимому, приятно было играть некоторую роль в таком интересном рассказе и которая, если не ошибаюсь, не прочь была дать своему мужу маленький повод к ревности, до сих пор слушала мой рассказ с лукавой сдержанностью. Я предвидел, однако, что это не сможет долго продолжаться, и даже почувствовал нечто вроде раскаяния, когда настала пора нанести ей удар. Но у меня уже не оставалось выбора.
– Самое интересное впереди, сир, с чем, полагаю, вы сами сейчас согласитесь. Открыв местопребывание своей возлюбленной, Дромио однако по-прежнему испытывал глубокое отчаяние: он не находил входа в дом. Вдруг из дома выходит похититель. Судите же об его удивлении, сир! – продолжал я, оглядываясь кругом и медленно выговаривая слова, чтобы произвести больше впечатления. – Он узнал в нем мужа той дамы, которая, подняв бант и выбросив его, в свою очередь, на улицу, в такой значительной степени способствовала успеху его поисков!
– Xa, xa! Эти мужья! – воскликнул король. И хлопнув себя по колену в восторге от собственной проницательности, он громко расхохотался, повторяя: – Уж эти мужья! Не говорил ли я?
Весь двор принялся выражать свое одобрение и рукоплескать, так что вырвавшийся у госпожа Брюль слабый вскрик был замечен только теми, которые стояли около нее: очень немногие поняли, почему она вдруг встала и посмотрела на своего мужа, сжимая руки, с выступившими на лице красными пятнами. Она не обращала внимания ни на меня, ни на окружавшую ее смеющуюся толпу и смотрела только на него одного: вся душа ее перешла в глаза. Пробормотав какое-то хриплое проклятье, он, со своей стороны, казалось, сосредоточил все свое внимание на мне. Среди всеобщих насмешек он понял, что был обманут своей же женой, понял, какой пустяк сыграл с ним такую глупую шутку, понял, что сам был лишь слепой игрушкой в руках судьбы. Мало того, он подвергался как гневу своей жены, так и насмешкам двора: ведь я мог назвать его по имени! Все это произвело на него такое действие, что с минуту мне казалось, что он ударит меня в присутствии короля.
Его ярость послужила причиной того, чего я и не думал делать. Взглянув ему в лицо и вспомнив, что вся история была рассказана по просьбе госпожи Брюль, король вдруг крикнул: «Стой!» и безжалостно указал на него пальцем. После этого мне уже незачем было говорить: история стала переходить из уст в уста, и взоры всех присутствующих обратились на Брюля, напрасно пытавшегося принять более спокойный вид. Госпожа Брюль, со свойственным женщинам умением владеть собой, первая пришла в себя, быстро села на свое место и с жалкой улыбкой смотрела теперь на мужа и на своих врагов.
Среди всеобщего любопытства и возбуждения все с минуту затаили дыхание. Наконец, король злобно рассмеялся.
– Послушайте, де Брюль! – крикнул он. – Не расскажете ли вы нам конец этой истории? – И он откинулся на спинку кресла с насмешливой улыбкой на губах.
– А почему бы не госпожа Брюль? – сказала герцогиня, склонив голову на одну сторону и сверкая глазами из-за веера. – Я уверена, что мадам рассказала бы ее так же хорошо.
Но мадам только покачала головой, улыбаясь тою же принужденной улыбкой. Что касается самого Брюля, смотревшего на всех присутствующих с видом разъяренного быка, то мне никогда не приходилось видеть человека до такой степени потерявшего способность владеть собой или поставленного в более безвыходное положение. Служа мишенью для всеобщих насмешек, он до такой степени растерялся, что даже присутствие короля не могло удержать его от буйства: отвернувшись от меня при словах короля, он теперь вновь взглянул на меня и забылся до того, что яростно поднял руку, пробормотав какое-то страшное проклятье.
– Остерегитесь, сударь! – гневно крикнул король.
Но Брюль, не обращая внимания на эти слова, растолкал стоявших рядом с ним придворных и бросился вон из комнаты.
– Клянусь Богом! – воскликнул король, когда он ушел. – Вежливое поведение! Не знаю, не послать ли мне за ним и не засадить ли его в такое место, где его горячая кровь немного остынет? Или…
Он вдруг остановился и взглянул на меня. По-видимому, он тут только вспомнил, что Брюль и я были поверенными Тюрена и Рони: эта мысль, быть может, вызвала в нем предположение, что я подставил врагу ловушку, в которую тот попался. Во всяком случае, лицо его становилось все мрачнее и мрачнее.
– Да, вы преподнесли нам тут хорошее блюдо, сударь, – пробормотал он, наконец, мрачно взглянув на меня.
Внезапная перемена в его настроении поразила даже придворных. Лица, за минуту перед тем сиявшие улыбками, вновь вытянулись. Наименее влиятельные особы беспокойно посматривали друг на друга, косясь в то же время на меня.
– Не угодно ли вашему величеству выслушать конец этой истории в другой раз? – смиренно предложил я, всем сердцем желая взять назад все сказанное.
– Ш-ш… – ответил он, вставая; на лице его по-прежнему выражалось беспокойство. – Хорошо, ладно! Теперь можете уходить, сударь. Герцогиня, дайте мне Зизи и пойдемте ко мне в кабинет. Я хочу показать вам своих щенков. Рец, друг мой, идемте и вы также. Мне нужно поговорить с вами. Господа, вам нечего ждать. Я, вероятно, уже не выйду.
С этими словами он поспешно распустил общество.
ГЛАВА XVII
Якобинец
Если бы я нуждался в напоминании о непостоянстве двора или в уроке скромности, чтобы не возлагать преувеличенных надежд на мой новый успех, я мог бы найти его в поведении окружавших меня лиц. Общество стало в смущении расходиться, и я почувствовал себя мишенью взглядов сомнительного свойства: люди, которые первые выразили бы мне свое сочувствие, если б король удалился немного раньше, теперь держались по возможности дальше от меня. Правда, ко мне подошли двое-трое из наиболее осторожного десятка; но по их неискренним словам, я отнес их к самому ненавистному для меня классу людей, которые всегда стараются, чтобы и волки были сыты, и овцы целы. Мне приятно было только убедиться, что на одного человека, притом на самого важного для меня после короля, случай со мной произвел совсем иное впечатление. Направляясь к двери, я почувствовал, что кто-то тронул меня за руку. Обернувшись, я увидел перед собой Рамбулье, во взгляде которого выражались удивление и уважение: он смотрел на меня теперь совсем иначе, чем прежде, когда я явился к нему. Он запросто положил руку мне на плечо и пошел рядом со мной. Мне сейчас же пришло в голову, что он был выше мелочей, которыми руководствовался двор вообще, так как слишком был уверен в расположении к себе короля.
