Роберт Святополк-Мирский - Четвертый хранитель
Не доверяй людям с фамилией Селиванов…
— Ну что ж, — сказал Медведев, — спасибо за добрые слова, но тебе придется некоторое время провести там, где ты находился в последние дни, а я, тем временем, посмотрю, что можно для тебя сделать.
— И что ты об этом думаешь? — спросила Анница, когда Ерема вышел.
— Не знаю, что и думать. Кое-что из его рассказа совпадает с моими наблюдениями, а кое-что нет. Не подослан ли он к нам снова этими самыми тайными братьями?
— Зачем же тогда он рассказывал о них? Нет, я не думаю.
— Что будем с ним делать?
— Пусть посидит немного, а потом — на полевые работы! Но в Манино! Чтобы был подальше от нашего дома!
— Это правильно. Ты у меня молодец, душечка. А как тебе нравиться вся эта история с поисками на болотах? Ведь увез же Антип тело своего отца с кладбища. Зачем?
— Давай-ка, еще раз расспросим Микиса о подробностях похорон, о гробе — видел ли он тело в гробу, не было ли там еще чего-нибудь.
Медведев согласился, и они немедленно послали Николу, чтобы тот пригласил Микиса в хозяйский дом после занятий.
Вечером Микис явился.
— Ты меня звал, Вася?
— Да, Микис, присаживайся. Мы тут с Анницей все думаем об этих похоронах Филимона. Вот скажи нам — ты ведь там находился — гроб был открыт?
— Да, конечно, все подходили, целовали покойника в лоб.
— И ты тоже?
— Да, конечно.
— А ты не заметил в гробу ничего особенного?
— Да нет. Гроб как гроб. Я только знаю, что Филимон заранее сам для себя его сделал.
Медведев с Анницей переглянулись.
— Когда сделал?
— Да наверно еще года за два до того. Как то, я был у него, ну выпили мы чуть-чуть, а он и говорит: «Что-то у меня сердце пошаливает, боюсь, умру скоро, так я уж для себя гроб отменный сделал. И всем сказал, чтоб только в нем меня и погребали. Как полагается, все сделал: сам себе, своими руками», — так он сказал.
— Спасибо, Микис, — сдерживая внутренне волнение, сказал Медведев: — Спасибо, дорогой. Как идут твои занятия?
— Нормально, только начал. Вот зачастил ко мне твой друг — великан этот Филипп. Просит, чтоб я учил его рукопашной борьбе без оружия. Ему и правда с его силой никакое оружие не нужно, а когда я немного подучу его некоторым приемам нашей греческой школы — ему равных не будет!
— Ну, успехов тебе и твоим ученикам!
… Как только Микис вышел, Василий и Анница наперебой заговорили:
— Он сделал себе гроб с двойным дном, — сказал Медведев.
— А зеркальце для Марьи он тоже делал сам и, возможно, маленький Антип видел это, потому он и сунул туда записку, — сказала Анница. — Чтобы Антип знал, где искать.
— Стоп, — возразил Медведев, — но Антип же не нашел записки, откуда он знал, что надо забирать гроб?
— Да, это верно. А может, он еще каким-то другим путем назначил его своим преемником, и Антип знал, что сокровище в гробу.
— Когда же он успел? Антип все время находился в войске, а Филимон умер скоропостижно и неожиданно. Никто ведь не думал, что совсем молодую великую княгиню отравят!
— Ладно, это не важно! — воскликнула Анница. — Важно то, что Антип перезахоронил своего отца. Вопрос, куда? Как тебе сказал сторож — когда это было?
— Он сказал: «Лет восемь назад».
— Это совпадает с появлением Антипа в Татьем лесу?
Василий только посмотрел на Анницу и покивал головой.
— Я вспомнил, — сказал он, — Антип настойчиво просил меня, уезжая, чтобы мои люди присматривали за оставшимися могилками на его заброшенном кладбище в бывшем лагере!
— Все ясно! — хлопнула в ладоши Анница и поцеловала Василия. — Ты нашел! Оно там! Когда едем?
— Завтра же, с утра, — сказал Медведев.
… Макс фон Карлофф принц Богемский подошел к монастырю Святой Терезы со стороны леса и внимательно осмотрел двор. Он всегда так делал, прежде чем навестить свою мнимую сестру. Сейчас он привез очередной взнос за ее обучение, а также приветы и подарки от отца.
Несмотря на то, что ничего не вызвало у него никаких подозрений — двор монастыря был пуст, пансионарки по-видимому находились на занятиях, вокруг стояли тишина и спокойствие, — Макс проверил свое оружие и прикрепленный за спиной на поясе под плащом аркан, с которым он никогда не расставался. Убедившись, что все на месте, он осторожно выбрался из лесу, сел на своего коня и совершенно открыто и официально подъехав к воротам, позвонил в колокольчик.
Как обычно вышла какая-то старая монахиня и открыла ему ворота. Он вежливо поздоровался с ней, узнал, что настоятельница у себя, спешился и вошел во двор, ведя коня на поводу:
— Не закрывайте ворот, матушка. Я даже входить не буду. Только оплату передам, да подарки сестре от батюшки, и сразу обратно. Меня ждут в городской ратуше, на Большом княжеском сборе.
Макс вошел во двор, спокойно наблюдая, как старушка скрылась в дверях монастыря.
Все, что произошло затем, произошло почти мгновенно, но Макс, бывший как всегда, настороже среагировал соответственно.
Дверь монастыря отворилась, но вместо настоятельницы из нее выбежали несколько вооруженных до зубов людей, и одновременно еще с десяток появились во дворе, вынырнув из всевозможных закоулков и углов, которых было так много в большем монастырском здании.
Несколько человек сразу перекрыли распахнутые ворота.
Макс мгновенно сообразил, что все они пешие, а кони их находятся должно быть не близко и у него будет преимущество, если только удастся проскочить мимо тех, которые блокируют ворота, но они были с пиками, и если бы Макс вскочил сейчас на коня, он ни за что не проехал бы.
Тогда он выхватил из-под плаща свой аркан и, размахнувшись изо всех сил, забросил его во всю длину очень высоко, чтобы он плотно охватил верхние ветви могучего дуба, растущего за воротами.
Затем он гикнул, позвав коня, и держась за аркан, пролетел в воздухе, сбив ногами в разные стороны стражников, поджидающих его у ворот, перелетел мимо, а следом за ним уже мчался его конь, и Максу оставалось только вскочить в седло и, оставив на память преследователям свой аркан на дубе, со всей возможной скоростью помчаться в сторону Вильно.
Как он и предполагал, конной погони не было, поскольку стражники князя Четвертинского были совершенно не готовы к верховой погоне, а получили приказ от своего хозяина схватить брата таинственной обманщицы прямо во дворе, как только он явится.
В городе Вильно у Макса было такое огромное количество добрых и милых приятельниц, что если бы кому-нибудь в руки попал список их адресов и он решил бы застать Макса у одной из его подруг, то этому несчастному пришлось бы исколесить весь город Вильно и он потерял бы не менее трех суток, прежде чем обошел все эти адреса.
