Робер Гайар - Мария, Владычица островов
Внезапно Жак осознал, что оттягивая минуту блаженства, которой так жаждало все его существо, он подвергает Марию слишком тяжелому испытанию ведь исстрадавшаяся по любви девушка тянулась к нему не только всем сердцем и душой, но и телом, почти не ведавшим настоящей мужской ласки. Он встал и расстегнул камзол, обнажив собственную грудь, мускулистую и плотно поросшую курчавыми волосками, густота которых свидетельствовала о недюжинных мужских способностях.
Склонившись над Марией, Жак принялся с неловкостью, представлявшейся девушке чарующе неотразимой, расстегивать многочисленные крючки, кнопки и пуговицы на ее платье. Местами оно было разорвано - шипы тропических кустарников безжалостны к одежде отважных лесопроходцев, - но Жаку показалось, что Мария никогда и ни в чем не была так прекрасна. Даже в своем брильянтовом ожерелье. Это платье он сохранит как самое блаженное и сладостное воспоминание. Хотя ему представлялось маловероятным, чтобы Мария когда-либо снова облачилась в него. Пустяки, платье останется как талисман, бережно хранимый знак их любви.
Мария, лежа с закрытыми глазами, дозволяла Жаку делать с ней все, что ему заблагорассудится. Столь полными были ее смирение и покорность, что, казалось, она не смеет даже шелохнуться, не говоря уж о том, чтобы воспротивиться каким-то действиям своего повелителя. На самом деле Мария полностью доверилась молодому человеку, наслаждаясь каждым неловким жестом, каждым непривычным прикосновением, получая несказанное удовольствие от агонизирующей медлительности, которая всегда сопровождает робкие попытки неопытного влюбленного впервые раздеть свою возлюбленную.
По теплу солнечных лучей, ласкавших ее обнаженное тело, Мария догадывалась, насколько преуспел Жак, снимая с нее одежду. Наконец, почувствовав покалывающий жар во всем теле с головы до пят, Мария догадалась, что полностью раздета. Впрочем, буквально в следующее мгновение это чувство прошло - Жак навалился на нее и тепло его тела заменило зной солнечных лучей. Волосы на его груди оказались мягкими и пушистыми, и приятно щекотали нежные груди Марии шелковистыми язычками.
Руки Жака шарили по ее бедрам, не пропуская самых сокровенных тайников, и под его прикосновениями все тело девушки вибрировало, словно струны лиры под пальцами маэстро. Потом она почувствовала жгучее прикосновение его губ. Губы Жака ласкали ее в самых неожиданных местах, заставляя девушку всякий раз изумленно вздрагивать и наслаждаться неведомыми и трепетными ощущениями. Вот они прижимаются к ее шее, спускаются ниже и...уже целуют нежную ложбинку между грудей, а теперь живот... И вдруг... Мария ахнула и дугой выгнула спину навстречу самой изысканной и сильной ласке, заставившей ее тело принять немыслимую позу, в которой она опиралась о землю только головой и пятками.
Жак воспользовался этим, чтобы обнять ее одной рукой снизу и прижать к себе. Свободной рукой он продолжал ласкать девичье тело - неспешно и нежно.
Мария полностью утратила чувство реальности. Захваченная страстью и желанием, она только издавала бессвязные восклицания, лопоча, как зверек. Два бесконечных года она мечтала об этом, но действительность превзошла ее самые смелые ожидания. Когда наконец Мария пришла в себя, ей показалось, что она стала легкой, как облачко, эфемерной и прозрачной.
Рука об руку, они спустились по извилистой тропинке, счастливые и упивающиеся, понимающие друг друга без слов. Сели на лошадей и поскакали назад, по направлению к форту Сен-Пьер, отдаленные очертания которого уже расплывались в спускавшихся сумерках.
Марии казалось, будто она заново родилась. Ни она, ни Жак были не в состоянии по достоинству оценить всю силу снизошедшего на нее откровения. До сих пор она думала, что уже познала все мыслимые любовные ласки, которыми награждал ее престарелый супруг; но, хотя господин де Сент-Андре и слыл непревзойденным по этой части искусником, никогда прежде девушка не испытывала столь острых, радостных, запоминающихся и непередаваемо чистых ощущений, как только что с Жаком.
Вспоминая свое воздушное возвращение из небытия, Мария невольно содрогнулась.
За последний час она преодолела новую ступень своего тернистого жизненного пути и даже не смогла бы представить, что отныне и впредь ее сильная, страстная, чувственная и столь щедро одаренная природой натура станет всегда одерживать верх над смыслом и логикой.
Глава тринадцатая
МАДАМ ДЕ СЕНТ-АНДРЕ ССОРИТСЯ С МУЖЕМ
Во второй месяц 1643 года корабль, прибывший в Сен-Пьер из Франции, доставил Жаку хорошие вести: он назначался генералом-главнокомандующим, полномочным правителем и Великим сенешалем Мартиники. Почти год минул с тех пор, как был заложен первый камень в фундамент здания, которое из-за удивительного сходства с феодальным замком прозвали на Мартинике "Шато де ля Монтань" - Горным замком.
Новые титулы не были для дю Парке полной неожиданностью. Мария рассказала ему об усилиях, предпринятых ею ради него во Франции, которые увенчались тем, что ей удалось вырвать у Фуке клятвенное обещание повременить и не отзывать дю Парке с Мартиники; она также уговорила Белена д'Энабюка раскрыть глаза кардиналу на махинации Компании.
Жак нисколько не сомневался, что именно заступничество дядюшки способствовало тому, что враги присмирели, но он также прекрасно понимал, сколь важную роль в его судьбе сыграл отец Бонен, который сдержал слово, данное Жаку в Форт-Рояле примерно двенадцать месяцев назад. Благодаря ходатайству д'Энабюка он получил столь желанный титул сенешаля, который не только предоставлял Жаку большие полномочия, чем господину де Сент-Андре, но и давал ему право расторгнуть брак последнего. Не говоря уж о воистину неограниченных возможностях, которые Жак получал с назначением Верховным главнокомандующим!
В ту самую минуту, когда дю Парке получил столь добрые вести, Мария наконец решилась перебраться в Шато де ля Монтань. Жак уже давно уговаривал ее согласиться на этот шаг, но Мария колебалась - несмотря на безграничную любовь и доверие к дю Парке, ее мучили сомнения. Она опасалась, что ее внезапный переезд в дом губернатора не только вызовет неизбежные кривотолки, но и приведет к непредсказуемо тяжелым последствиям.
Мария прекрасно отдавала себе отчет в том, какие сплетни ходят про них с Жаком. И она не верила, что де Сент-Андре ничего об этом не знает, ведь главный интендант даже рабов своих сумел уговорить, чтобы те передавали ему любые слухи - не только о колонистах, но даже об офицерах из форта Сен-Пьер. И тем не менее господин де Сент-Андре ни разу даже не намекнул, что знает или хотя бы подозревает о том, что происходит между Марией и губернатором.
